Город Чебоксары с 1920 года носит звание столицы Чувашской автономной области, затем республики. Но столицей чувашского народа его стали называть гораздо раньше.
Центр притяжения
С легкой руки казанского профессора Карла Фукса, который в 1831 году написал, что чуваши почитают Чебоксары «как бы чувашскою резиденциею», за центром чувашского уезда (по данным 1901 года чуваши составляли 66% его населения), прочно закрепилось прозвище чувашской столицы. К слову, женой профессора-немца была писательница Александра Фукс (урожденная Апехтина), чьи детские годы прошли в Чебоксарах.
Дореволюционный писатель и журналист Георгий Демьянов удивлялся: «Чебоксары считаются чувашской столицей, хотя сами чуваши мало того что не занимают в городе какого-либо почетного или привилегированного положения, но их там совсем незаметно, за исключением базарных дней». Ради справедливости скажем, что чувашские крестьяне приезжали в Чебоксары не только на базар, но и по судебным делам, на заработки, богомолье (популярными объектами поклонения были резная икона Николая Чудотворца — святыня Троицкого мужского монастыря и Владимирская икона Божией Матери — Введенского собора).
С Демьяновым были согласны не все. Скажем, Николай Благовидов в уличной планировке увидел национальные черты: «Город Чебоксары, знаменитая чувашская столица «Чуксар-город», как называют [его] чуваши, по своему беспорядочному расположению, со множеством переулков и закоулков и кривыми узкими улицами, напоминает чувашскую деревню». Этнограф Василий Магницкий писал, что чебоксарский купец Прокопий Ефремов «в огромном количестве» заготавливал на тряпье поношенную, потрепанную чувашскую одежду. Перед его погрузкой на баржу обноски, что покрепче, у купца покупали чебоксарские нищие и мещане. Первые носили их «почти постоянно, по крайней мере, в хождении за милостыней» (так подавали лучше), мещане-мужчины надевали на тяжелые работы, преимущественно на погрузочно-разгрузочные на городской пристани, а женщины — в походы в лес за грибами и орехами, где можно было порвать платье. «Таким образом, Чебоксары не только по расположению улиц, но и по костюму» многих горожан «можно вполне назвать чувашским городом», — резюмировал этнограф. Добавим к этому свидетельство краеведа XIX века Петра Попова о том, что «б?льшая часть города кормится… чувашами», поэтому многие горожане знают язык и бытовые традиции чувашского народа.
Чуксар-город
Чуваши выделяли Чебоксары среди других городов. По словам того же Попова, приезжая в город, они любили поесть сытные гороховые лепешки и приговаривали при этом: «Цывиль (Цивильск. — Ю.Г.) кород не кород, Кускодемьян — кород не кород, Казань, правда кород, [но] до самой лучше[й] лавка по[й]дешь, лыка, мочала не найдешь. Чуксар так всем кородам кородок: калач-то мало кусашь, много жуешь, а в Казань — много кусашь, мало жуешь». Первый чувашский историк Спиридон Михайлов также писал: «У чуваш есть поговорка в похвалу городу Чебоксарам: «Куська (Козьмодемьянск. — Ю.Г.) корот — не корот, Чабаксар корот так корот: есть там сусло и табак, и колачи корачи», поясняя, что чебоксарские торговки продавали чувашским крестьянам горячее сусло вроде шербета, а горожане, принимая их к себе на постой, не запрещали курить в доме махорку, «не имея от них отвращения, как козьмодемьянцы».
А вот как реагировали на такие высказывания современники. «Чуксар-город всем городам город» — смеются над чувашами», — писал известный писатель Владимир Гиляровский.
Два больших святилища
Любовь чувашского народа к волжскому городу, расположенному в устье реки Чебоксарки, питали давние, прочные корни. По преданиям, в далеком прошлом на месте Чебоксар находились крупные святилища — киремети, на которые издалека приезжали чуваши-язычники для совершения жертвоприношений. Александра Фукс записала одно из них: «До построения города жили в этом месте два главные чувашские иомси Чебак и Сар. Где теперь находится соборная церковь, там была пребольшая кереметь, в которой жил Чебак; Сар жил также в керемети, где теперь построена Владимирская пустынь. Чуваши говорят, что когда русские начали строиться, то поднялась ужасная буря, гром, молния, дождь, град. Ветром ломало деревья в керемети, и обитавший в нем злой дух со свистом и с криком вылетел из него. Вот от чего производят имя Чебоксар».
Йомзя (юм??) — это знахарь, ворожей, врачеватель. Йомзи следили за исполнением обрядов, назначали жертвы и дни молений, предсказывали будущее и проч. Йомзями являлись как мужчины, так и женщины. Они пользовались авторитетом среди соплеменников.
Напомним, что крепость Чебоксары была основана в 1555 году после завоевания Русским государством Казанского ханства. В предании упомянуты Введенский собор, построенный (сначала из дерева, а в 1657 году — из кирпича) на месте полотняной церкви, поставленной архиепископом Казанским и Свияжским Гурием в 1555 году, и Владимирская (Сретенская) подгородная пустынь, основанная в 1716–1717 годах на Владимирской горке (ее преемником является Чебоксарский Спасо-Преображенский женский монастырь).
Киреметь обычно находилась в лесу на возвышенном месте с источником воды поблизости. Киреметище представляло собой огороженную площадку четырехугольной формы (по количеству сторон света) с тремя входами, в центре которой росло одно или несколько священных деревьев. Вместе с постройками для жертвоприношений оно представляло собой модель мира: мифическая первогора (Ама ту), растущее на его вершине мировое древо (Ама йыв??) и молочное озеро (С?тл? к?л?). По мифическим представлениям дерево, уходящее корнями в землю, а кроной — в небо, соединяло верхний, средний и нижний миры. На киреметищах совершались общественные и индивидуальные жертвоприношения.
В топонимике Чебоксар весомо представлена лесная тема: «Лакреевский лес», «Роща Гузовского», «Берендеевский лес». Это напоминание о временах, когда на месте города шумели широколиственные леса. О том же рассказывает серая лесная почва, с которой имеют дело археологи при раскопках в черте города.
Память о сакральных местах Чебоксар и его окрестностей сохранялась долго. В 1844 году редактор неофициальной части газеты «Казанские губернские ведомости» Николай Второв, побывав в гостях у чебоксарского уездного стряпчего (чиновник, наблюдавший за исполнением законов и сохранением порядка в уезде) Дмитрия Веретенникова, записал в дневнике: «От него узнал я о соборе церкви Введения, что она пользуется большим уважением у чуваш, потому что прежде на ее месте была их кереметь. В окна ее летом в алтарь [они] бросают мелкие монеты, вероятно, по приказанию своих юмсей для избавления от болезней».
Малая киреметь
Была и третья киреметь, не менее почитаемая чувашским населением. Она находилась в версте выше Чебоксар на небольшой террасе правого берега Волги. Это место известно благодаря Спасо-Преображенской Геронтьевской подгородной пустыни (пустынью называется монастырь, построенный в уединенном месте), основанной между 1658–1665 годами на средства горожан в благодарность Богу за избавление от эпидемии чумы. В 1838 году обитель была упразднена и приписана к Чебоксарскому Троицкому мужскому монастырю. После этого о пустыни — памятнике седой старины, напоминала только каменная Спасо-Преображенская церковь, которую снесли во второй половине 1920-х годов. При подготовке ложа Чебоксарского водохранилища уровень берега был поднят, место бывшего монастыря засыпано песком. Ныне здесь находится яхт-клуб «Вига».
В путеводителе по Волге Якова Кучина (1865) говорится, что в ста метрах позади упраздненной пустыни «растет огромный старый вяз, которому чуваши поклоняются и приносят жертвы, называя его малою кереметью» (думаем, в отличие от двух больших, о которых сказано выше). Вероятно, речь идет о прошлом, потому что источники XIX века о жертвоприношениях не сообщают. Однако известно, что в 1820-е годы чувашские крестьяне заходили в Спасо-Преображенскую церковь и покупали свечи. В 1874-м архимандрит головного Троицкого монастыря Варсонофий отмечал, что храм бывшей пустыни регулярно посещают богомольцы, «особенно из чуваш».
Начало истории пустыни скрывает загадочный факт. Первый ее настоятель, монах Царевококшайской Мироносицкой пустыни Геронтий просил у митрополита Казанского и Свияжского Лаврентия благословения на постройку деревянной церкви в честь Преображения Господня, а также разрешения на разборку существующей часовни. Церковь возвели в том же году, и с этого времени ведется история пустыни.
Когда и с какой целью была построена часовня, неизвестно. Если ее появление не связано с пустынью, можно предположить, что она была поставлена православными миссионерами на месте чувашской киремети. Как же быть с вязом, спросите вы. К нему могла перейти роль срубленного священного дерева.
К слову, в России немало православных храмов и часовен стоит на местах языческих капищ, и территория Чувашии — не исключение. Этнограф Петр Денисов писал, что в XVIII веке в ходе массовой христианизации нерусских народов Поволжья множество церквей было воздвигнуто «на местах языческих культовых молений» и при этом «вырублены многие священные рощи мари, мордвы и чуваш». Так миссионеры боролись с язычеством.
По народным преданиям, церковь села Шибылги Цивильского уезда и часовня в окрестностях села Кошелеи (за рекой Кубней) того же уезда были поставлены на киреметищах. Иногда срубленные священные деревья использовали при строительстве церквей. Со слов старожилов, записанных священниками Никанором Кондратьевым и Василием Смеловым в 1899 году, храмы в селах Тогаево и Кошки (Первое Чурашево) Чебоксарского уезда (оба освящены в 1748 году) были построены из сосен киремети Кардулай, находившейся на левом берегу реки Аниш в двух верстах от Тогаева.
Возвращаясь к Чебоксарам, скажем, что история города таит немало загадок и тайн, которые ждут своих исследователей.
Юрий Гусаров
