ИЗ ХРОНИКИ ДВУХ ЗВЕЗДНЫХ РЕЙСОВ АНДРИЯНА НИКОЛАЕВА
Заслуженный работник культуры России и Чувашии журналист Валентина Иванова завершает работу над рукописью своей новой книги «Андриян Николаев: орбиты космические и земные». На ее творческом счету уже есть издание о прославленном космонавте, немало личных интервью с «Соколом», статей. Новая книга (из серии «Замечательные люди Чувашии») создается в «фирменном» жанре В. Ивановой: это документальная повесть в высказываниях самого космонавта и его сотоварищей, авторских отступлениях.
Волею автора непосредственные участники и очевидцы тех исторических событий на страницах этой книги собрались все вместе, как за круглым столом. И взахлеб, в репортажном стиле, создавая «эффект присутствия», рассказывают об Андрияне Григорьевиче, дополняя друг друга, не упуская даже «мелочей», которые так важны для достоверности летописи подвига.
Читатель найдет и немало малоизвестных фактов из биографической хроники Космонавта-3, которым автор, перелопатив горы первоисточников, дает «зеленую улицу». В канун 50-й годовщины первого звездного рейса Андрияна Николаева «СЧ» печатает фрагменты книги, рассказывающие о наиболее «горячих точках» обоих его полетов.
Часть 1-я: ВО ВСЕЛЕННОЙ — КОСМОНАВТ-3
…Попович: 11 августа 1962 года. 10 часов 50 минут. Последние объятия, и Николаев медленно поднимается по небольшой лесенке к лифту.
Гагарин: Прощальный взмах руки товарищам и друзьям, и лифт уносит Андрияна к люку космического корабля. Пока он обживался в своей уютной кабине, я все время перекликался с ним по радио. Это был самый обыденный разговор. Были в нем и вопросы технического характера, и деловые советы, и шутки.
Каманин (генерал, помощник главкома ВВС по космосу): После объявления 20-минутной готовности я передал Николаеву, что мы с Гагариным переходим в бункер и будем вести связь оттуда. Предупредив его о необходимости надеть перчатки и закрыть гермошлем, я передал микрофон Гагарину. Через 2-3 минуты в рубке появился Королев, боевой расчет замер – слышались лишь короткие четкие команды и доклады исполнителей. Кроме Королева, Гагарина и меня в рубке был и Келдыш(президент Академии наук СССР. — В.И.). Командовал пуском полковник Кириллов.
Врач: За пять минут до старта частота пульса у Николаева была равна ста четырнадцати ударам. Внешне он оставался спокойным, сосредоточенным, на вопросы оператора давал четкие ответы.
Николаев: Пока часы в унисон отбивают секунды, меня то и дело запрашивают о самочувствии. Сразу угадал голос Юрия Гагарина. Он будто рядом: «Андрюха, ни пуха, ни пера! — Ладно, Юра!» Он шутит. Я отвечаю только по делу. Он на это реагирует по-своему: почему, мол, я молчу, как в рот воды набрал. А я отвечаю коротко. По инструкции. «Всё в норме. И — точка».
Автор: «Всё в норме»… А ведь групповой полет «звездных братьев» Николаева с Поповичем мог бы сорваться уже сразу после пуска «Востока-3». Если бы не выдержка, находчивость и высокий профессионализм специалистов Земли, в частности, руководителя стартовой службы космодрома А.С. Кириллова. Об этом так и не состоявшемся, к счастью, ЧП многие годы спустя как бы мимоходом упомянул в своей книге Марк Галлай (известный летчик-испытатель, Герой Советского Союза, учивший космонавтов из первой «шестерки» осваивать космическую технику. — В.И.):
Галлай: Уже дана команда «Пуск». Дальнейшие события – отход кабель-мачты, включение водяных инжекторов системы охлаждения, зажигания, выход двигателей сначала на предварительный, потом на промежуточный и, наконец, на главный режим работы – все это должно было следовать одно за другим автоматически.
Дав команду, Анатолий Семенович Кириллов уткнулся в перископ и увидел, что в положенный момент не отошла кабель-мачта — это пуповина, питающая ракету, пока та стоит на своих земных опорах! Уже хлынули из инжекторов водяные струи, перед которыми бледновато выглядел бы любой петергофский фонтан, сейчас сработает зажигание, под ракетой появятся клубы дыма и отсветы пламени от вышедших на предварительный режим двигателей, а проклятая кабель-мачта стоит будто приклеенная!
А с другой стороны, не отойди эта чертова мачта – и так она пропашет по борту уходящей вверх ракеты, что шансов на нормальный ход последующих событий остается не очень-то много.
Руководитель стартовой службы громко доложил: «Не отошла кабель-мачта». Однако отбоя не дал,- всей силой своих знаний и инженерной интуиции чувствовал: заработают двигатели на полную мощность – отойдет мачта. Не может не отойти!
Он бросил взгляд на Королева. Тот стоял молча – понимал, что говорить в этот момент что-то под руку пускающему не стоит.
Автор: Чего стоили Главному конструктору в те критические мгновения его молчание и внешнее спокойствие, говорит такая «картинка с натуры», которую по горячим следам событий запечатлел в своем дневнике главный «шеф» и наставник космонавтов генерал Николай Каманин, очевидец того памятного старта:
Каманин: В эти томительные минуты ожидания старта больше всех волновался Сергей Павлович: он лучше всех знал и достоинства, и недостатки своего детища. Он весь был – воплощение напряженного внимания, в руках держал телефонную трубку с красной полоской, чтобы в случае аварии успеть прокричать, как он говорил, «петушиные слова» — условную команду на катапультирование космонавта. После команды «Старт» и начала отсчета секунд: 10, 20, 30… 100, 110, 120… 500… 600… все ждали отсчета 687… Нормальная работа всех агрегатов ракеты до 687-й секунды означала выход третьей ступени и корабля на орбиту.
Галлай: Но вот сработал главный клапан, поднялась тяга двигателей, усилилась вибрация – и кабель-мачта отскочила. «Как ей, негодяйке, и было положено»,- комментировал впоследствии герой этого эпизода (полковник А.Кириллов. — В.И.) ее недостойное поведение. А еще через мгновение ракета снялась с опор и пошла вверх.
Каманин: На 720-й секунде произошло отделение корабля от носителя, и «Восток-3» возвестил миру о новой большой победе на пути освоения космоса.
…Галлай: На кремлевском приеме, устроенном по случаю завершения полета космических кораблей «Восток-3» и «Восток-4», Королев сказал про Кириллова:
– Железной выдержки человек! – В его устах такая характеристика стоила немало…
Автор: Лишь тогда, уже после удачного приземления, узнали и сами «звездные побратимы» об этом случае. И сколько же «нервных клеток» помогло Андрияну сберечь на космической орбите то «незнание»… Но это, повторяю, было много позже.
Гагарин: В 11 часов 30 минут была подана последняя команда: «Подъем!!!» В перископ я увидел, как серебристое тело ракеты, освобожденное от металлических одежд, поддерживающих ферм, медленно приподнялось над стартовым устройством и, содрогая землю и воздух гулом мощных двигателей, в жарком пламени устремилось ввысь.
– Все нормально, – донесло до нас радио спокойный голос Андрияна Николаева, принявшего на себя всё нарастающие перегрузки. Прошла минута, и в небе остался только бледный след от ракеты, скрывшейся с глаз. Полет «Востока-3» начался…
…Никто в эти первые часы нового космического полета не уходил с оперативного пункта управления. Всем хотелось слышать чуточку глуховатый голос Андрияна Николаева, все время сообщавшего результаты своих наблюдений. В начале четвертого витка состоялась телевизионная передача из космоса, и мы увидели на экране лицо Андрияна, спокойно работающего в своей кабине.
Попович: После обеда и короткого отдыха должен был начаться один из основных экспериментов полета – выход Андрияна из пилотского кресла.
Автор: Сейчас, спустя десятилетия, этот эксперимент и осторожность, с какой его готовили, может вызвать улыбку, но тогда он во многом представлялся опасным и сверх рискованным. Ведь космонавтика делала лишь самые первые, очень осторожные шаги, и невесомость во многом представлялась тайной «за семью замками», не преодоленным пока барьером, самой большой и непредсказуемой загадкой Космоса. Во многом именно из-за этих «козней» невесомости так затянулся и старт «Востоков-3 и -4», намеченный первоначально еще на осень «гагаринского», 1961-го года.
(Продолжение – в следующих выпусках «СЧ»)
