Колхозная жизнь — одна из распространенных в чувашской советской литературе тем. Пожалуй, даже самая востребованная. Десятки книг по-разному рисуют перед нами быт и нравы национальной деревни. Они никогда и нигде не были одинаковыми. Это только в научных работах, ориентированных на цифры и статистику, есть однообразие и унификация. А в реальности — всюду свой зигзаг, свои причуды. Неудивительно поэтому, что каждый автор умудряется найти что-то свое и присоединить индивидуальный голос к общему хору. «Звезды сходят в Табор» Владимира Садая — из числа таких картин «с натуры» семидесятых годов ХХ века.
Владимир Леонтьевич Садай (Цырульников) родился 31 марта 1926 года в селе Кайсарово Цильнинского района Ульяновской области. Окончил Литературный институт имени А.М. Горького. Участник Великой Отечественной войны.
Чувашский прозаик и переводчик. Член Союза писателей СССР с 1951 года. Работал в редакции районной газеты «Коллективный труд», секретарем редакции журнала «Ялав» и газеты «Молодой коммунист», сотрудником редакции газеты «Коммунизм ялав?» (ныне «Хыпар») и в Чувашском книжном издательстве. Первые произведения опубликовал в 1948 году. Издал 30 сборников рассказов, повестей, очерков и переводов, многие произведения переведены на языки народов мира («Летчики», «Тают снега», «Странный эшелон», «В окрестностях Свияги», «Сто двадцать шагов и трое суток», «Повесть о крылатых друзьях», «Повести о моих земляках», «Седели вместе с отцами» и др.), переводил на чувашский язык произведения Н.Г. Чернышевского, Г.И. Коновалова, E. Федорова, Лу Синя.
Признаться: поначалу, когда впервые прочитал эту книгу, увлекло слово «табор» в названии. В мальчишеском представлении сразу нарисовалась картина цыганского табора, раздольной жизни этого свободного народа. В общем, какой-то приключенческий шарм. Тем более по телевидению был только что представлен фильм «Цыган» с незамысловатым, но приковывающим к себе сюжетом. Но ожидание не оправдалось. «Табором» оказалось чувашское село, название которого пошло от первопоселенцев времен похода Ивана Грозного на Казань.
Деревенские нравы
Вот характерная деталь деревенского быта. Как у любого другого, есть у человека фамилия, имя и отчество, но в селе «многим показалось бы даже нелепым величать Прухху по имени-отчеству. У них бы и язык не повернулся, разве что в насмешку». Проще говоря, вежливо-уважительное отношение к себе заслужить нужно, а до того — живи с кличкой-прозвищем, которая, может статься, и весь отведенный земной путь с тобой пройдет, а соседи даже ФИО вспомнить не смогут…
Или вот еще обычай: неписаный закон требовал, чтобы приезжий парень приходил на игрища и посиделки только в сопровождении приятеля из местных. Заявишься один да обратишь слишком пристальное внимание на какую-нибудь красавицу — синяков могут наставить. Традиция эта «давно бы умерла, но в селе имелось несколько парней, любителей рукопашной», на них она и держалась. Ничего не напоминают эти примеры? Перефразируя известное выражение, поскреби городские нравы — и найдешь…
При чтении книга, надо признать, не вызывает эмоций взахлест. Да и не в этом ее сила. А в героях, их философии жизни! У человека, испытавшего на себе, глазами увидевшего, руками пощупавшего — есть тот опыт, которого не заменит ни одна теоретическая схема, даже если жизни-то толком он и не видел в силу молодости. Якку, один из стержневых персонажей, в своих рассуждениях именно таков. Опираясь на сравнение родного села с соседним, он видит огромное количество недостатков: там и образованных специалистов пруд пруди, и электрическое освещение улиц, и несколько «заводов» (за таким громким именем прячутся кирпичное, молочное и пенкопроизводство, пилорамы и т.п.). Расстояние между населенными пунктами — всего ничего, а насколько разительна картина жизни! Будучи патриотом малой родины, он не боится критиковать тех, кто постарше и при должностях.
А родная сестра председателя колхоза по праву крови слов особо не подбирает. Не в бровь, в глаз бьет: «Хлеб тебе очи застит, тютюкаешься с ним ты, право, как младенец с лялькой… А колхоз от этого, как инвалид, на одной ноге прыгает, костылем подпирается…» Упрек справедливый: сделав ставку на развитие зернового сегмента и будучи здесь одним из лидеров в районе, запустили животноводство и другие направления. Одно потянуло за собой другое: недостаток оборотных средств для общего развития. И парторг колхоза в частном разговоре прямо высказал (в ответ на реплику руководителя «Мы по всем показателям план выполняем!»): «По поднятию жизненного уровня колхозников из года в год этот план заваливаем!» Именно такие неравнодушные люди выступают локомотивами изменений, благодаря которым деревня преображается, и молодежь уже не бежит из нее, а, напротив, возвращается.
Люди и судьбы
Как-то само собой получилось, что внимание заострилось на одном эпизоде. В общем потоке масштабной общественной жизни — частный случай: при разминировании пострадал солдат, оказался в больнице, поражены в том числе глаза… и поставил человек на себе крест.
«За эти три недели пребывания в темноте душа Ивана окаменела. Даже слезы любимой не могли смягчить ее. Он не писал писем матери. Письма, полученные из дому, складывал в тумбочку нераспечатанными. Он не хотел ни сочувствия, ни слез жалости. Он старался утвердиться в своем несчастии, притерпеться к нему…»
Но девушка не отвернулась, не бросила, а добилась своего: прорвалась через выстроенную стену. И «когда он услышал ее радостный голос, когда ощутил на лице, на губах ее поцелуи, душа его вдруг размякла как лед под апрельским солнцем».
А своеобразной «вишенкой на торте» стал врач, сказавший пару таких важных фраз: «Инвалид и калека — совершенно не одно и то же. Калека, то есть человек без руки, без ноги или без глаза, может жить активнейшей творческой жизнью, работать по двадцать четыре часа в сутки, не замечая усталости. Но есть немало людей с двумя руками, ногами и глазами, питающих отвращение к работе, делу. Цель жизни они видят в том, чтобы пьянствовать, развратничать и превращаются к сорока пяти годам в развалину. Какую из этих двух категорий отнести к инвалидам — на сей счет двух мнений, полагаю, быть не может». Как актуально и в наше время звучат эти слова!
А чего стоят страницы с описанием «писнеса» двух таборских мужичков по продаже картошки «на югах»! С едким юмором подан их вояж и его последствия. Примечательно и то, как один пытался компенсировать неудачу за счет другого. И смех, и грех, как говорится… А потом этих «бизнесменов» потянуло уже на настоящее «дело»: воровать колхозную пшеницу. Закончилось вполне ожидаемо: судом… Назидательный другим урок! И сегодня, кстати, ой какой актуальный. Правда, не уверен, что в нынешние времена из них не сделали бы кумиров…
Ну и, естественно, как же без любви-то? В книге разворачиваются аж два «треугольника». «Якку — Марись — Авраам» — молодежь, которая достаточно быстро ставит все точки над «i» в своих взаимоотношениях. Второй — посложнее. Привыкший действовать прямо и немало в жизни пострадавший за это парторг Макар Яснов — на одном полюсе, уже упоминавшийся нами Прухха — на другом. А между ними — Санькка Ударова, жена второго, но полюбившая первого. От нахлынувших чувств один понимает, «какая это радость — жить», «как можно сожалеть о прожитом дне, как можно с мальчишеским нетерпением ждать дня следующего», а другой — отправляет анонимку в райком, и жалоба по партийной линии дорого могла обойтись объекту такого «внимания». Не буду рассказывать о финале этой истории, прочитайте!
Вот как получилось: книга вроде бы о прошлом, уже ушедшем вре-мени, а сколько в ней параллелей к дням нынешним! Главное, ради чего стоит читать и перечитывать такие произведения — характеры людей. Вроде и жизнь героев романа неброская, а слова и поступки такую силу воли и преодоление человеком самого себя демонстрируют! Есть чему поучиться.
Федор Козлов
Вопросы:
1. Роман называется «Звезды сходят в Табор». О каких «звездах» идет речь?
2. Какой поступок был готов совершить ради друга Харрис Абдулов?
3. Где художник Василий Андреев «поймал солнце»?
