— Бабушка, а это все правда, так и было на самом деле? — спрашивает подросток, мой сосед по креслу, в кинозале у пожилой женщины. На экране — обожженный фасад Белого дома в Москве после обстрела. Последний кадр фильма «1993».
— Правда, — сдавленно отвечает женщина, а у самой, похоже, ком в горле.
Режиссер —Александр Велединский, продолжительность —2 часа 24 минуты, места съемок:Москва, Подмосковье
Выходя из кинотеатра, хочется выдохнуть и оглядеться вокруг, осознать, что я не в 1993-м, что эта страница истории уже в прошлом. Кино, как машина времени, легко перемещает нас в другие эпохи. В фильме нет как такового сюжета, и нельзя сказать, что два с половиной часа пролетают на одном дыхании, но картина держит. Она снята по мотивам книги Сергея Шаргунова «1993. Семейный портрет на фоне горящего дома». Он работал помощником депутата и входил в состав парламентской комиссии, которая расследовала октябрьский путч.
Приметы времени
События, вошедшие в историю как Ельцинский переворот, расстрел Белого дома, двухдневная гражданская война (в картине много рассуждений о красных и белых), мы видим глазами семьи Брянцевых. Ей 38, ему 43, дочери 16. Лена (Екатерина Вилкова) — диспетчер аварийной службы, Витя (Евгений Цыганов) — мастер в ее же смене. Но когда он, вылезая из канализационного люка, помогает водителю отгадать в кроссворде слово «осциллограф», становится понятно: человек с образованием. В бригаде к нему обращаются: «Наука».
В прошлом Виктор Брянцев работал «на космос» и гордится тем, что отпечаток его пальца с краской есть на луноходе. Вообще Луны в фильме будет много, но к ней мы еще вернемся.
Примет времени в фильме тоже в избытке: бывший коллега Виктора, не сумев защитить кандидатскую, торгует в электричках календарями с обнаженными девушками и фломастерами. После реформы в ходу и старые деньги, и новые. На улицах политические пикеты, митинги или сектанты с хоругвями, зазывающие в свою веру. Лена хочет собственный бизнес, но не знает, с чего начать. Муж не возражает, но помочь не может: говорит, что ничего не понимает в этом новом «купи-продай». Квартиру в Москве они обменивают на дом с участком в Подмосковье, потому что уже понятно: без собственного огорода не прокормиться. Дочь Таня заглядывается на Егора, откровенного бандита, а он радуется: «медведковские» взяли его в свои ряды и теперь у него будут деньги.
Сосед по участку — бывший преподаватель марксизма-ленинизма Андрей Янс (Александр Робак) пытается делать бизнес, открывает свой ресторан. «Крыши» у него нет, ему в новой России страшно, он хочет уехать на историческую родину — в Израиль или Америку, но отговаривает молодая жена (Александра Ребенок).
И зритель на протяжении лета и сентября 1993 года следит за жизнью среднестатистической российской семьи, которая, оказавшись на дне, как может, приспосабливается к новым условиям. Начались трудности, а значит, и разногласия. В Лене чувствуется хватка, Витя другой: из института ушел в сантехники. «Все разговоры о трудных временах нужны лишь для оправдания собственной лени, — убежден Брянцев, — работать надо!» И до 3 октября он даже не думает лезть в политику, хотя, конечно, вместе со всей страной живет у телевизора. Особенно после заявления Ельцина 21 сентября о роспуске Верховного Совета.
— Жили под кумачом 70 лет и не тужили, а теперь белые в городе. Ты за красных или за белых? — спрашивает Витя у соседа Янса.
— Я за частную собственность, — отвечает бизнесмен.
— Я тоже, — откликается Лена.
— А я наблюдаю, — говорит Брянцев.
Но упрекнуть его в равнодушии и взгляде со стороны точно нельзя. Он вступается за парня-музыканта в электричке, к которому пристает какая-то шпана, помогает защитникам Дома Советов — через канализационный коллектор проводя к ним ребят с консервами, свечами, медикаментами (это реальные исторические персонажи — спелеологи-любители Алексей Шумский и Наталья Петухова), угоняет служебный автомобиль, чтобы добраться к телецентру Останкино перед самым штурмом, в прямом эфире выхватывает микрофон у журналистки на улице и заявляет, что «телевидение все врет!» Тут же в эфире его называют «лицом смуты». «Чокнутый ты, Вить, на всю голову, но уважаю!» — наверное, эта фраза водителя их аварийки — лучшая характеристика Брянцева.
Он за Руцкого, она за Ельцина
Жена поддерживает Ельцина, она 3 октября на митинге у Моссовета на Тверской, где собрались сторонники президента и демократии. Муж — на баррикадах у Белого дома, а потом у телецентра: для него Ельцин — предатель, нарушивший Конституцию. И это при том, что в 1991-м он голосовал не за коммунистов — за Ельцина. Мужики из аварийной бригады между выездами не отходят от телевизора, на самом деле мало что понимают, но в 90-е же даже сантехники считали, что разбираются в политике. В фильме много хроники: выступления Ельцина, вице-премьера Руцкого, вставшего во главе защитников Белого дома и призывавшего штурмовать Останкино, колонны военной техники, выпуски новостей. «Такое чувство, что не добро борется со злом, а зло со злом, — говорит Витя, — а добро уже истребили».
Режиссер Александр Велединский, снявший «Живого», «Обитель», «Географ глобус пропил», не пытается разобраться в событиях 30-летней давности, обелить Ельцина, отдавшего приказ стрелять по Дому Советов, или очернить Руцкого. Не ностальгирует по советской власти, с которой в те дни было покончено. Он надеется остаться над схваткой: показать, что во все времена политики использовали простых людей в своих интересах.
123 убитых, 384 раненых. До сих пор нет однозначной трактовки тех событий. Наверное, правы те, кто говорит, что для страны не может быть ничего хуже гражданской войны. Никакие внешние враги Россию не сломят, если не начнется смута внутри, а всегда находятся те, кто готов раскачивать лодку.
Кстати
Чувашия вошла в историю как одно из мест, где разворачивалось это противостояние главы государства и председателя парламента. В книге Бориса Ельцина «Записки президента» есть упоминание о совещании в Чебоксарах в 1992 году, за год до развернувшихся в фильме событий: «Недавно на семинаре в Чувашии, в Чебоксарах, куда были приглашены руководители законодательной и исполнительной властей России, я выступил с попыткой разрешить конфликт между ними. Я сказал Верховному Совету: давайте сотрудничать, протянул руку, сделал шаг навстречу. Затем, на открытии сессии, попытался сделать еще один шаг. В ответ — полное молчание. Как же так?..
Конечно, это ненормальная ситуация, когда две власти не могут договориться между собой. Важно снять напряжение у людей. Я говорю: давайте не будем позориться и устраивать перед всеми россиянами, перед всем миром драчку. Если поведение депутатов будет принимать непарламентские формы, председательствующий должен немедленно пресекать такие вещи, отключать микрофон, сажать скандалистов на место».
Что делали на баррикадах рядовые москвичи? Как люди примерно одного возраста, одного уровня достатка, поющие одни и те же песни Цоя, оказались в разных лагерях? Зачем Олеся, учительница начальных классов, в воскресенье пошла к Останкино? По ее словам, чтобы прикоснуться к истории с большой буквы «И» и завтра рассказать об этом детям на уроке. Но что поймут эти малыши, если взрослые тогда не осознавали весь смысл происходящего на улицах: ты за красных или за белых?
Луна как символ изменчивости
Евгению Цыганову, который во всех фильмах снимается с одинаково меланхоличным выражением лица, здесь пришлось петь — хором со своей бригадой и одному в «будке гласности» — и даже танцевать: изображать «лунную походку» Майкла Джексона у сконструированного им лунохода с надписью «СССР». И эти музыкальные вставки, с одной стороны, украсили кино, с другой, подчеркнули сюрреализм всего происходящего.
На мой взгляд, получился такой фильм-притча, где Луна стала своеобразным символом. Есть философская сцена, где герой разговаривает с Циолковским. И тот объясняет, что нужно быть человеком-звездой, не в смысле знаменитостью, а человеком, от которого исходил бы свет. А какой свет у Луны? Отраженный от Солнца. Мы как будто все время смотрим не на источник света, а лишь на его отражение, и оно может быть искаженным. Времена-то совсем не солнечные, и это даже не закат, а глухая ночь.
Сосед Янс привозит Вите из Калуги из музея Циолковского сувенир — серебристый луноход. Просит открыть крышку люка, и луноход оказывается… пепельницей. И это тоже примета времени, когда на всем начали делать деньги. Музею же тоже нужно как-то выживать.
Уж простите, рецензии не обходятся без спойлеров: чудом уцелев и вернувшись под утро домой, Витя не уходит в запой: физическая работа лучше алкоголя снимает стресс, он начинает строить то ли беседку, то ли теплый туалет и оставляет свой отпечаток — только уже не краской, а кровью — на одной из досок крыши. И это утро новой эпохи как-то примиряет семью, в которой 16-летняя дочь в одну ночь могла остаться круглой сиротой и даже не понять толком, что делали ее родители там, где стреляли по людям.
