В Русский драм я хожу крайне редко и только по рекомендации людей знающих, но пропустить последнюю премьеру сезона как-то не хотелось, тем более, что был «Стеклянный зверинец» Уильямса. С этой пьесой воспоминания у меня связаны самые нежные: отрывок ставили в качестве дипломной работы студенты Института культуры (нынешнее молодое поколение актеров Русдрамы).
Особенно хороша была в главной роли Татьяна Заволодина, такое острое ощущение хрупкости стеклянного мира вызывала ее игра, такой она была убедительной и искренней до слез, что я шла на спектакль с тайной надеждой увидеть полную версию, попереживать и поплакать. Купила билет в ложу, чтобы в полной мере испытать удовольствие. Состояние было настолько благостное, что не обращала внимания ни на телефонные звонки соседей (они по ходу спектакля рассказывали звонящим, где они находятся), ни на дам, шуршащих в поисках пудреницы (кому нужны в темноте их накрашенные лица?!), и даже не ругалась с упитанным соседом, который постоянно на меня заваливался.
«Новое слово» в плане декораций – проекция видов Нью-Йорка на рустованные и покрытые лепниной стены зала только вызвало улыбку (надо показать художнику «Паладинов» 2006 года). И пусть живая игра саксофониста заглушала невнятные и невыразительные речи «ведущего» (он же брат) – зато ведь живая же игра! Ну и, конечно, постановщики могли и не знать, что брейк-данс под джаз не танцуют. Но вот смотрю я на эти вялые многословные диалоги – и думаю, почему, за какие заслуги это произведение стало театральной классикой?
Еще удивил подбор актеров. Юлия Дедина, игравшая в этом спектакле Лауру, видимо, по контрасту с Татьяной, показалась крупноватой и деревянноватой, хотя по «Рассеянному» знаю, что эта девушка определенно способна на большее.
Про мизансцены, достойные школьного театра, высказываться не буду, вообще решила в тот вечер быть терпеливой и снисходительной – премьера же! Но «саундтрек» меня все-таки добил. Когда главная героиня включает интонацию № 2 и начинает рассказывать про свое школьное увлечение, джаз со старых пластинок сменяется на… сентиментальное наигрывание на синтезаторе в стиле Корнелюк (видимо, должно означать, что в этом месте положено пускать слезу). И тут я просто не выдержала. Сосед слева в очередной раз со всей дури навалился на мое плечо, а сосед справа достал телефон и сказал: «Ну, я ж думал, что тут нормально, а тут бла-бла-бла!» И в этот миг я была с ним совершенно согласна, и под бурные аплодисменты переполненного зала встала и вышла на 30-й минуте спектакля.
Мария ГОТЛИБ.
http://maturna.livejournal.com/
