В Чебоксарах поставила спектакль победительница Лаборатории национальных театров
Сформировать свой авторский стиль — мечта любого создателя, будь то режиссер, сценограф или художник по костюмам. Но как отличить комплекс черт, средств и приемов, присущих тому или иному постановщику, от банальной шаблонности сценического решения? Где та грань, отделяющая собственное видение произведений от обычных штампов, «кочующих» из постановки в постановку? Об этом заставил задуматься спектакль «Василисса», премьера которого прошла в минувшую пятницу в Чувашском академическом драматическом театре имени К.В. Иванова при поддержке Президентского фонда культурных инициатив и проекта «Сцена будущего».
Режиссер из Тольятти Алена Савельева, одержавшая победу в Лаборатории национальных театров в Чебоксарах, ставила в столице Чувашии впервые. А вот с работами сценографа из Санкт-Петербурга Марии Шуплецовой наши зрители хорошо знакомы. До того, как ее назначили на должность главного художника Чувашского драмтеатра, она успела оформить у нас несколько спектаклей. В декорациях Шуплецовой всегда много воздуха, простора, так называемых визуальных пауз. И хотя порой возникает ощущение некоторой пустоватости и «жидкости» пространства, как будто постановщик пока не в силах выжать из него максимум и до конца раскрыть потенциал большой сцены, прячась за краткостью, эскизностью и лаконизмом, актерам живется на ней вольготно и свободно. Любит Мария и графичность внешней картинки, когда оформление строится на ансамбле геометрических фигур, игре форм и цвета.
Все это можно было бы назвать чертами стиля, емкого и узнаваемого, если бы не откровенные повторы. Здесь и круг, застывший над горизонтом подобно солнцу или луне, и множественные палки в виде труб, жердей и древесных стволов, висящие то прямо, то под наклоном, то крест-накрест. Такие элементы, сами по себе вполне «рабочие», острые и выразительные, уже использовались в спектаклях «Аманнă шăпа» (Израненная судьба), «Çĕн Кун Ачи» (Сын Нового Дня) и «Мцыри», выпущенных в Чувашском драматическом театре и Чувашском театре юного зрителя имени М. Сеспеля с марта по июль 2024 года.
Пьеса «Василисса» написана 33-летним драматургом из Москвы Марией Малухиной в рамках Мастерской детской драмы «10 минус», проходившей в 2020 году на базе Российского академического молодежного театра. Но ведь в нашем случае лаборатория обозначена как национальная, а значит и спектакль должны давать на национальном языке. Не считая того, что актерам, привыкшим говорить с подмостков по-чувашски, чисто физически трудно перестроить речевой аппарат и доносить до зрителей русский текст. И уж если у нас идут в переводе даже такие величины как Пушкин и Островский, Чехов и Тургенев, Распутин и Андреев, тут, как говорится, сам бог велел.
Глядишь, и артистам бы существенно облегчили сценическую жизнь, позволив войти в тему более подробно и логически осмысленно, прочувствовать ее на всех уровнях восприятия. А так получилась не более чем фантасмагория о девочке-подростке, наделенной сверхъестественными способностями. При том, что содержание произведения — гораздо глубже, сложнее и многограннее, нежели суеверия, духи и прочие «бабушкины сказки», пусть и очень увлекательные. Хотя бы потому, что оно построено на скрещении православия и язычества. Василисса (Светлана Лукиянова) и ее приемные родители (Валентина Ситова и Петр Садовников), встреченный в лесу парень Белояр (Григорий Петров) и остальные персонажи из реальной жизни не раз упоминают церковь, Пасху и другие религиозные праздники. Но в то же время почитают Купалу, видят параллельный мир и произносят заговоры в эстетике традиционного деревенского ведовства. И даже учитывая то, что своими заклинаниями они никому не причиняют зла, а наоборот хотят вернуть в мир добро и свет, в самом факте колдовства уже заложен мотив противоречия — христианство не приемлет разделения на белую и черную магию, считая и ту, и другую «от лукавого».
Еще один «подводный камень» — образ самой Василиссы, который мог бы быть намного полнее, объемнее и многомернее, чем просто начинающая колдовка. Ведь если вдуматься, то все, что навалилось на плечи этого ребенка, худого, неокрепшего, стремительно врывающегося во взрослую жизнь, в действительности очень страшно. Мысль о том, что она особенная, и греет Василиссу, и пугает. С одной стороны, перед нами юная кудесница, ворожея, жрица культа предков, ступающая на топкий, тернистый путь познания себя и вынужденная лавировать между цивилизацией и дикой природой, бунтарством и смирением. А с другой — обычная земная девушка, грезящая о любви, семейном очаге и теплом женском счастье.
Нельзя не отметить, что подобные «пограничные» персонажи, «взращенные» на внутреннем конфликте и раздвоенности самосознания, сплошь и рядом встречаются в книгах таких популярных сегодня писателей как Елена Драгунова, Рустам Разуванов и Марьяна Романова, которая известна своими шаманскими практиками и не понаслышке знает, как происходит процесс пробуждения силы. Человека, вдруг завывающего в этот момент по-волчьи, настолько ломает, мотает и выворачивает наизнанку, что волосы встают дыбом.
Иными словами, не хватило личной истории героини, игры на ее эмоциях и чувствах. К сожалению, Алена Савельева решила «не докручивать» эту линию и сделала ставку на эффект волшебства. Но не учла, что чудеса обходятся очень дорого, причем в прямом смысле слова. Все эти превращения, фокусы и трюки требуют колоссальных технических возможностей. Одной дым-машиной тут не обойтись, а для того, чтобы «заколдовать» героя, недостаточно обмотать его тряпкой. У нас же лестницы и станки передвигают монтировщики, одетые в длинные плащи с капюшонами по подобию католических монахов — атмосфера иллюзорности буквально расползается по швам… Другое дело, если бы на сцене играли в волшебство, кое-где с юморком и здоровой самоиронией. Тогда бы никакой правдоподобности и не предполагалось, а режиссер априори избавила бы себя от ответственности за «магическую» составляющую действа, показав материал с несколько иного ракурса. Но здесь-то все «по серьезке», а потому и спрос другой.
