«ДЛЯ УСПЕШНОГО ВЫПОЛНЕНИЯ ЗАКАЗА ПОТРЕБУЮТСЯ…»
В годы Первой мировой войны Чувашский край стал одним из районов размещения военнопленных. Здесь на постоянной основе оказались расквартированы сотни и даже тысячи солдат и офицеров стран Тройственного союза. В условиях сокращения числа рабочих рук в результате мобилизации на фронт естественно вставал вопрос об использовании в качестве трудового ресурса военнопленных.
РАБОТЫ ДЛЯ НИЖНИХ ЧИНОВ
Соответствующая законодательная база начала формироваться уже в 1914 году, когда были утверждены «Правила о порядке предоставления военнопленных для исполнения казенных и общественных работ в распоряжение заинтересованных в том ведомств» и «Правила о допущении военнопленных на работы по постройке железных дорог частными обществами», а циркуляром Главного управления по делам местного хозяйства предусматривалась возможность принудительного привлечения военнопленных к бесплатному труду на казенных и общественных работах. Нормативно-правовая база продолжала совершенствоваться и расширяться и в последующие годы. Так, в феврале 1915 года появились «Правила об отпуске военнопленных на сельскохозяйственные работы», а в марте – «Правила об отпуске пленных для работ в частных промышленных предприятиях».
В апреле существующие «Правила…» были дополнены возможностью распределения военнопленных и на лесные, гидротехнические, мелиоративные и прочие работы под контролем Главного управления землеустройства и земледелия (затем – Министерства земледелия). Правда, привлечение военнопленных к труду зависело от их армейского статуса. Военнопленных офицеров и приравненных к ним лиц, а также вольноопределяющихся вообще не привлекали к работам без их добровольного согласия, зато активно использовали для этой цели военнопленных нижних чинов.
В целом по стране с течением времени приобретало все более важное значение использование военнопленных на сельскохозяйственных работах. Заявки подобного плана удовлетворялись в первоочередном порядке. Правда, применительно к Чувашскому краю особой остроты эта проблема не получила. Например, Чебоксарское и Ядринское земства практически не прибегали к использованию труда «невольников».
Вместе с тем, как контрпример, нельзя не упомянуть о неоднократных обращениях инспектора Симбирской чувашской учительской школы И.Я. Яковлева о выделении военнопленных для работы на ферме школы, откуда поступали продукты для открытого при школе лазарета. Ходатайства, несмотря на постепенное сокращение просимого числа «рабочих рук», так и не были удовлетворены в полном объеме. Отметим и тот факт, что и на полевых работах сказывался принцип выборочности. Правда, зависел он уже не от званий и чинов, а от национальной принадлежности военнопленных. Славяне, итальянцы и эльзас-лотарингцы отделялись и ставились в более лучшие бытовые условия по сравнению с немцами и мадьярами.
НА «ЛЕСНОМ ФРОНТЕ»
В Чувашии труд военнопленных активно использовался на лесных разработках. В количественном отношении занятые в лесном хозяйстве военнопленные даже превосходили все остальные отрасли производства и обслуживания вместе взятые. На этот «фронт» первые военнопленные прибыли в июле 1915 года, когда партии в 50 и 70 человек соответственно приняли Шихазановское и Кирское лесничества.
Позднее география существенно расширилась: к названным добавились Норусовское, Шихранское, Вурнарское и Яншиховское хозяйства. В начале 1917 года на лесозаготовках работали без малого 1000 военнопленных. Наибольшее их число было в Шихазановском и Кирском лесничествах. Причем прибывали военнопленные без какой-либо ротации по национальностям. В списках задействованных на лесных работах встречаются и польские, и словацкие, и чешские, и русинские, и румынские, и итальянские имена и фамилии. Надзор на ними осуществлялся как чинами полицейской стражи, так и специально нанятыми сторожами. Последним жалование платило лесное ведомство из специально ассигнованных средств.
Нашло свое место и применение труда военнопленных в промышленном производстве. Правда, с учетом преимущественно аграрного характера Чувашского края и, как следствие, наличием небольшого числа промышленных предприятий, говорить о массовом использовании военнопленных в этой сфере не приходится. Из числа прибегавших к привлечению военнопленных назовем алатырское Торгово-промышленное товарищество «К.Н. Попов и Ко», Фабрику гнутой и столярной мебели Курбатовых и Бельковича, Чебоксарскую земскую кузнечно-слесарную учебную мастерскую и некоторые другие. Все они были заняты выполнением того или иного военного заказа, под который и «выбивали» необходимое число «подневольных» рабочих рук определенных специальностей (кузнецов, слесарей, столяров и т.п.).
ТОЧЕЧНАЯ СЕЛЕКЦИЯ
В Чебоксарском и Цивильском уезде труд военнопленных применялся и на строительных работах. Однако, если в первом случае речь шла о работах, начатых еще в довоенный период и выполняемых в рамках правительственных задач по расширению школьной и больничной сети, то во втором – о возведении бараков для самих военнопленных.
Для своевременного выполнения строительных работ военнопленные предоставлялись в требуемом количестве и без особых проволочек. Правда, с учетом специфики, имелась необходимость не просто в чернорабочих, а в обладающих конкретными навыками (плотники, столяры, каменщики, печники, кровельщики, маляры и т.п.), – набирать нужное количество приходилось даже в столь отдаленных от места строительства районах размещения лагерей военнопленных как Алатырь, Ардатов и даже Симбирск.
В Чебоксарах, единственный известный нам пример, труд военнопленных использовался и при поддержании порядка и в благоустройстве городских территорий. Команды рядовых выделялись на поденные работы по подборке булыжника, для «заметания» центральных улиц и площадей, устройства тротуаров, рытья и исправления канав, засыпки и выравнивания дорог на берегу Волги, ремонта мостов заборов и полов в казенных зданиях.
Известны и примеры так называемой точечной селекции, когда шел поиск работника под конкретную должность. Например, в декабре 1915 года Чебоксарская уездная земская управа ходатайствовала об отпуске в ее распоряжение «знающего дело по уходу за лошадьми» военнопленного для работы на племенной конюшне и получила соответствующее разрешение.
В Ядринском уезде труд военнопленных применялся почти исключительно на упомянутых выше лесных разработках либо по линии организованных военным ведомством работ. Так, в ноябре 1915 года в Ядрин прибыли портные и сапожники из числа расквартированных в г. Ардатове военнопленных для работы в созданных при местном управлении воинского начальника мастерских по пошиву одежды и обуви.
Нельзя, на наш взгляд, не отметить и еще одну существенную деталь. В декабре 1915 года 200 рядовых из числа расквартированных в Чебоксарском уезде были направлены на рудничные работы общества «Эльборус» на Верхней Кубани. Затем 210 человек «забрал» Московский округ. В марте 1916 года Цивильский уездный воинский начальник направил партию из 50 военнопленных на работы в г. Мелитополь Таврической губернии. И все они, даже находясь за тридевять земель от прежнего места своей дислокации, продолжали числиться в ведении воинских начальников чувашских уездов. Известен и обратный пример, когда на территории нашего края работали военнопленные, закрепленные по спискам за другими уездами Казанской губернии. В частности, в Шихазановской мастерской, находившейся в прямом подчинении губернского земства, трудились военнопленные, присланные из Чистопольского уезда.
ОПЛАТЕ НЕ ПОДЛЕЖИТ
Важным является вопрос оплаты труда военнопленных. Он решался по-разному – от прямого указания в начале войны на безвозмездность их труда до предоставления организациям и учреждениям возможности материального стимулирования перевыполнения планов или «усиленной работы». Так, в апреле 1915 года штаб Казанского военного округа уведомил губернатора, а последний направил соответствующий циркуляр городским старостам и земским и городским управам, что «производимые военнопленными работы оплате вознаграждением не подлежат; однако не исключается право ведомств и учреждений, в распоряжении коих поступят военнопленные, производить им денежные выдачи в целях поощрения к более усердному труду в размерах, соответствующих производительности труда каждого пленного».
Вместе с тем свою «зарплату» военнопленные никогда не получали напрямую, финансовые средства поступали в адрес управлений уездных воинских начальников и последние принимали решение о выдаче сумм привлекавшимся к выполнению заданий пленным. И здесь многое зависело от того, в каком качестве отпускались военнопленные: либо в качестве поденщиков, либо полностью передавались в ведение новых хозяев. Правда, в любом случае уровень денежного вознаграждения труда военнопленных был ниже выплат вольнонаемным или регулярным работникам.
Отметим и то обстоятельство, что между работодателем и военнопленными изредка возникали разногласия по суммам причитающегося последним вознаграждения. Например, в октябре 1916 года Чебоксарскому уездному воинскому начальнику пришлось начать разбирательство по факту заявления состоявших в его ведении военнопленных о недополучении ими от уездного земства денежного вознаграждения. Выяснение обстоятельств длилось почти три месяца. Уездная мастерская все-таки признала факт невыплаты в полном объеме заработка военнопленных, но в гораздо меньших суммах, чем те заявляли. Правда, в конечном итоге все вышло боком именно земству: когда оно спустя некоторое время повторно обратилось с просьбой отпустить тех же военнопленных на работы, со стороны последних последовал мотивированный отказ.
Федор КОЗЛОВ,
главный архивист отдела использования документов
Государственного исторического архива Чувашской Республики
