Свобода не означает вседозволенность

В конце апреля участники крестного хода «Владивосток – Москва», которые в это время проходили по территории нашей республики, а также многочисленные жители Новочебоксарска, принимали участие в церемонии освящения закладного камня строительства храма Святителя Николая Чудотворца в этом городе. Это уже не первая церковь в ходе их долгого пути, в закладке которой участвовали паломники, о чем они и говорили с радостью журналистам. Понятие «храм» на первый взгляд действительно уже довольно прочно вошло в нашу жизнь. Люди с удовольствием отмечают религиозные праздники, они интересуются историей, крестят своих детей и в тяжкие минуты идут за успокоением в церковь. Почти каждый школьник может сегодня ответить, что такое Пасха или Рождество. Но насколько вся эта внешняя сторона приближает людей к истинной вере, состраданию и любви к ближнему? Об этом мы беседуем со священником, заведующим канцелярией Чебоксарско-Чувашской епархии Сергеем ПУШКОВЫМ.
– Отец Сергий, в нашей республике за последнее время построено немало храмов. Люди больше стали следовать традициям, во время церковных праздников храмы полны народа. Со времени распада СССР в этом плане действительно многое изменилось. Можно ли говорить о возрождении религиозного сознания людей?
– Да, со времени развала атеистического государства прошло уже 17 лет. Но о возрождении полнокровной религиозной жизни говорить еще рано. Можно сказать, что началось лишь некоторое ее оживление. Конечно, храмы восстанавливаются, У нас в епархии сейчас более 200 храмов, 7 монастырей, действует духовное училище. Но настоящее возрождение начинается в умах и сердцах людей. А сознание наших людей еще во многом остается советским. И многие вовсе не относят веру к тем ценностям, которые помогают человеку преодолевать трудности. Если вы зайдете в храмы в будни или даже в воскресные дни, вы увидите, что храмы почти пусты.
– И все же, восстановлено ли в плане строительства храмов хотя бы все то, что у нас имелось до 1917 года?
– Если говорить обо всей Русской церкви, то число отстроенных храмов еще далеко от того, что было до революции. Еще много мест, где разоренные святыни так и не восстановлены. Но я хочу сказать, что здание храма само по себе не является главной целью для церковного сообщества. Для каждого христианина главное – это Христос, наш Бог и Спаситель. И храмы лишь помогают соединению с Ним. Да, молиться можно везде – в поле, в лесу, на улице, на берегу океана, в горах и степи. Но мы живем среди людей. И очень часто наши обыденные дела мешают нам заглянуть внутрь себя. А храм помогает нам в этом. Это именно то место, где только вы и Господь. Вы идете к Богу, как к своему Отцу, открывая ему все свои переживания и печали. Храм – он как барометр. Показывает, а соответствую ли я тому эталону, который дает мне Евангелие?
– Все же уровень наполнения храмов свидетельствует о том, задумываются люди об этом или нет?
– Мы живем с вами в эпоху перемен. И слава Богу, люди начинают переосмысливать свою жизнь и дают оценку своим действиям. В 90-е годы прошлого века в храм пришли миллионы людей. Мы даже столкнулись с такой проблемой, как их всех принять у себя в храмах. Можно сказать, что тогда это оказалось церкви не под силу.
– Известно, что церковь не смогла тогда удержать людей и какая-то часть паствы просто ушла в секты.
– Можно назвать две причины, почему это произошло. Во-первых, сама церковь оказалась к этому не готова. Она была обессилена за все советские годы. Не хватало ни духовных школ, ни священнослужителей, ни самих храмов. Во-вторых, церковь ведь несет определенную миссию. Это свидетельство о Христе. Но не каждый готов в чем-то себя ломать. Ведь гораздо легче эту высокую планку подмять под себя. Чем подниматься самому. Ступенечка за ступенечкой.
– Но, может быть, для кого-то церковь кажется слишком консервативной и просто требуются определенные перемены, чтобы в церкви пришло больше людей?
– Нет, это не церковь не хочет себя менять, а люди, говорящие о том, что-де в церкви что-то устарело. В чем она может устареть! Заповеди на всех одни, и они были актуальны и 500, и 1000 лет назад: не убий, не укради, не прелюбодействуй… Это то, что нам дал Бог и записал на нашей совести. Не хочешь, чтобы тебя обманывали, – не обманывай, чтобы тебе не завидовали, – не завидуй. Хочешь, чтобы тебе не изменяла жена, – сам не ходи на сторону. Мечтаешь, чтобы дети тебя слушались, – сам почитай родителей.
– Перемены могли бы коснуться лишь внешней стороны. Такие, как перевод молитв со старославянского на русский или стульчик для пожилого человека во время длительного богослужения.
– Говорить так – значит очень редко бывать в наших храмах. Церковь не налагает на человека подобных жестких требований.
В советское время стульчиков не было лишь по той причине, что самих храмов было недостаточно. Вспомним ситуацию в Чебоксарах. На весь 300-тысячный город был всего один храм – Введенский собор. Сюда приходило столько людей, что яблоку негде было упасть. Сейчас ситуация изменилась, открываются все новые и новые храмы. И для пожилых давно уже поставлены стульчики и скамеечки. Что касается перевода богослужебных текстов на современный русский язык, то, видимо, пока не родился еще такой художник слова, который бы смог проделать такую работу.
– И все же кто-то идет в церковь, а кто-то в секту. Приезд в Чебоксары президента Российской ассоциации центров изучения религий и сект Александра Дворкина говорит о том, что у нас с этим не все благополучно. Опасность влияния на людей сект различного толка сегодня действительно велика?
– Такая опасность есть. Я бы даже так сказал – в секты часто попадают самые лучшие люди нашего общества. Которые умеют думать и рассуждать. Есть еще такая черта у россиян, как благоговение перед Богом. Это очень хорошая черта. Но этим и пользуются ловцы душ. В Европе такого отношения к Богу почти не осталось. Потому в Россию и приезжают различные секты-гастролеры. К ним попадают молодые люди, которые хотят искренне послужить Богу, даже жертвенно себя отдать. Этот максимализм сектам на руку.
– В мае прошлого года подписан акт о каноническом общении Русской православной церкви и Русской зарубежной православной церкви. То, что наша церковь объединилась, поможет ей стать сильнее?
– То, что произошло в прошлом году, 17 мая, это для нас, по сути, окончание гражданской войны. Революция вбила клин между людьми. Это была большая боль. И церковь была той основой, которая помогала русскому обществу сохраниться. Когда был подписан акт о единении, в истории с расколом общества была, наконец, поставлена точка. Нам необходимо все это пережить, переосмыслить. У священнослужителей и мирян Русской зарубежной церкви большой опыт жизни во внехристианской среде, даже враждебной. Но они сохранили свою культуру, свой язык и, главное, свою веру. А для нашего общества это имеет немаловажное значение. В нашей стране после развала коммунистической идеологии главной ценностью, к сожалению, стали деньги. И для нас опыт Русской зарубежной церкви очень важен.
– Сейчас много говорят о толерантности. Обсуждаются даже возможности сближения различных конфессий. В частности, в Чебоксарах недавно была открыта скульптура, символизирующая единство народов, культур и религиозных воззрений. Ваше к этому отношение?
– Да, мы знаем, что открыта такая скульптура. Но хочу сразу сказать, что ни митрополит Варнава, ни какой-либо другой священнослужитель Русской православной церкви на открытии этой скульптуры не присутствовали.
В различных религиях отношение к человеку и к миру различно. Невозможно совместить несовместимое. Ведь мы все прекрасно понимаем, что реального объединения религий произойти не может. Миссия христианской церкви – это прежде всего воспитывать человека человеком. Взгляните на нашу историю. В нашей огромной стране всегда жили сотни разных народов. Не только говорящих на разных языках, но и относящихся к различным культурам и различным вероисповеданиям. Российская империя, СССР, Российская Федерация всегда была многоконфессиональной. Однако никогда здесь не было ни религиозных, ни межэтнических конфликтов. Потому что у слова «империя» есть синоним – терпимость. Толерантность тут даже не совсем подходящее определение. На латыни это означает «приспособление». А терпимость – это уважение к другому. К его взглядам, воззрениям. Почему в 1993 году патриарх вместе с синодом запретили священникам баллотироваться в парламент? Потому что это грозило разделением общества. Церковь не может быть только для тех или для других. Она – для всех. Для демократов, либералов, «зеленых» и коммунистов. Она – для спасения человеческой души. В Чувашии столетиями жили бок о бок и мусульмане, и православные. Даже в Волжской Булгарии при официальном исламе жили и христиане. Археологи нашли здесь много христианских памятников, относящихся к 12–13 векам. Было тесное общение людей различных вероисповеданий. Здесь был Великий волжский путь. И люди научились жить вместе, сотни лет относясь друг к другу с уважением. Уже в самом христианстве заложена эта идея уважения к другому: возлюби ближнего своего, как самого себя. Поэтому лучше обратиться к вековому опыту церкви. Эти традиции, которые накоплены церковью, как раз могут помочь нам выйти из того общественного кризиса, в котором мы сейчас находимся.
– Церковь у нас отделена от государства. Но насколько ее опыт как базовая ценность может влиять на решения политиков?
– В 90-е годы страна испытала на себе ряд экспериментов. В результате оказалось, что ничего из предложенного не работает. Не потому что мы такие плохие или бездарные. А потому что у нас другая основа. Все западные модели, которые нам предлагались, основаны на протестантской идее. Прежде всего американская модель. Перелагать их на российскую почву бесполезно. Наша основа – православная. Я говорю так не потому, что я православный священник. Просто это так есть. От этого никуда не деться. Слава Богу, что наши руководители и на федеральном уровне, и в республике это сейчас понимают. Мы все с вами проходим путь блудного сына.
– Наши священнослужители сегодня активно участвуют в мероприятиях, посвященных вопросам семьи. Только в этом году Чебоксарско-Чувашская епархия проводила республиканский конкурс художественного творчества детей и молодежи «Пасха в моей семье», участвовала в видеоконференции «Я и здоровая семья». В чем, по-Вашему, заключается благополучие семьи?
– Объявление в стране Года семьи – это прежде всего осознание того, что у нас не все благополучно с семейными ценностями. Люди понимают, что демографический кризис, разрушение моральных основ, девальвация института семьи могут привести к развалу общества. Известно, что семья – это ячейка общества, государства. Будет крепкая семья – будет крепкое государство. Но, к сожалению, почему-то когда говорят об укреплении семьи, не говорят о главном – о духовной составляющей. Чтобы укрепить семью, необходимо прекратить пропаганду разврата и блуда. В первую очередь на телевидении. Старшее поколение еще имеет иммунитет к тому распаду, который нам преподносится с телеэкрана. Но молодое поколение этого иммунитета не имеет. Те, кто сейчас учится в школе и в институте, вскоре станут родителями. Получив неправильное направление, они никогда не смогут создать здоровую семью.
– Не так давно наша епархия проводила конкурс сочинений на тему «Возлюби ближнего, как самого себя». Порадовали вас современные дети пониманием того, что такое любовь к ближнему?
– Дети, конечно, чисты. И эта чистота говорит о том, что наши дети еще не потеряны. Да, они нас радуют. Значит, и Россия еще не потеряна. Она не развалилась морально и нравственно. Но требуется большая работа, чтобы нашим современникам, в первую очередь этим детям, которые займут место взрослых, объяснить, что такое грех и что такое свобода. Церковь никогда не унижала свободу человека. Но тут надо определиться. Есть свобода для греха и есть свобода от греха. Свобода не означает вседозволенность. А добрые семена надо оберегать.