Михаил Кондратьев: Заниматься культурой, а не ее имитацией

В конце прошлого года «СЧ» опубликовала рейтинг культурных событий-2013 (№212-222). Подобное изучение мнения  творческих людей проводит в республике только наша газета, выявляя наиболее значимые акции и мероприятия в сфере культуры и искусства и, тем самым, привлекая к ним дополнительное внимание. Однако влияют ли его результаты на развитие самой культуры, помогают ли четче видеть ее проблемы и, тем более, их решать? Об этом рассуждает доктор искусствоведения, советник Главы Чувашской Республики по культуре Михаил Кондратьев.

– Михаил Григорьевич, результаты нынешнего рейтинга культурных событий разочаровали некоторых профессионалов от культуры, поскольку, на их взгляд, из них выпали некоторые важные события. Вы тоже так считаете?

–  Думаю, есть такие события.

–   Почему же люди их не заметили? Ведь рейтинг –   это мнения десятков людей.

–  Причин может быть много. И недостаток информации, и неумение определить значимость. Ведь любые рейтинги говорят не столько  о качестве и важности определяемого продукта, сколько дают портрет того, КТО это определяет.  Вот на днях на Радио России обсуждали вопрос: что такое «культурный человек». Оказывается, по данным опроса ВЦИОМ, первый критерий: культурный человек – это опрятный человек. Потом упоминается образованность, вежливость и т.п. Это – срез представлений общества, утерявшего понятие о глубоких ценностях, которые сохраняет культура. Вот и ваш опрос на одно из первых мест поставил приобретение органа для Чувашской государственной академической симфонической капеллы.

–  Многие люди порадовались приобретению академической капеллой такого музыкального инструмента.

–  Я тоже порадовался. Но есть одно но. Происходит некоторое смещение понятий. Это же не настоящий орган. А имитация. Электронная игрушка. Хотя качественная и стоит тех денег, что за нее заплатили. И такой инструмент для нас ценность. Но программу с его участием называть «Его величество орган» не стоит. Людей очаровали имитацией. И ваш рейтинг это показал. Показал  и то, что люди чему угодно радуются от нашей бедности. Когда общественность заговорила об отсутствии в Чебоксарах современного концертного рояля (настоящего!, который стоит раза в два более, чем наш орган), попытались собрать нужную сумму. Скинулись малоденежные любители, набрали десятую часть. Сейчас Министерство культуры нашло средства, чтобы купить кабинетные рояли для учебной работы. Это тоже неплохо. Но из нашей среды выходят и лауреаты многих конкурсов, есть даже лауреат конкурса им. Чайковского, пианист, сын нашего композитора. Его бы сюда позвать. Но чтобы достойно принимать таких музыкантов, хоть один приличный инструмент надо иметь.

Кстати, в нашей республике рояль – вообще целый сюжет. Его хотела купить первый ректор Института культуры и искусств и ей за это сильно попало, тоже решили лучше купить балалайки и пианино. И от министра культуры однажды я слышал категорическую реплику, что нельзя покупать оперные клавиры для библиотеки этого Института – при том, что там обучают вокалистов. Орган опять повторяет этот сюжет. Это потому, что высокая культура в нашей жизни чаще имитируется, а не создается. Конечно, у нас просто не хватает возможностей, «не до жиру», как говорится. Пусть хоть это будет. Но надо осознавать реальность, а не тешить себя.

– То есть лучше в этом случае обойтись без пафоса.  Но все же главным событием года стал вечер Веры Кузьминой.

– Это, безусловно, дань уважения. Вера Кузьминична давно воспринимается общественностью как символ нашей театральной культуры. Есть и чисто человеческое отношение к таланту и профессионализму, не поддающемуся времени.

–  И археологические раскопки отметили многие эксперты.

– Да, хороший факт, связывающий местную культуру с большой историей. Но некоторыми вскрытие склепа почему-то объявлено «открытием», хотя захоронение вскрывалось и описывалось ровно сто лет назад. Кроме того, Мария Шестова, по мнению некоторых историков, урожденная дворянка Отрепьева, то есть – родная тетка Григория, будущего Лжедмитрия. Но общественность об этом держат в неведении. Такова наша беспамятность. И наивность.

– Рейтинг традиционно показывает, что люди любят фестивали. Постоянно набирают много голосов оперный и кинофестиваль. Появился фестиваль для особенных зрителей. Его сразу отметили.

– Фестиваль современная форма функционирования больших форм искусства. Но большие акции должны не только развивать новые виды творчества. Опера, балет и кино – красивые и перспективные виды искусства, ранее чувашскому краю неизвестные. Но как быть со существовавшими столетиями своими видами творчества, на которые мы не обращаем внимания, не организуем, не финансируем? Хоровое искусство, успешное и в XIX веке, достигшее грандиозной массовости к 1990-м годам, утеряло свои позиции в Чувашии. Огромная проблема – исполнительство на народных, особенно национальных музыкальных инструментах. Чувашия вторично планирует провести большой фестиваль «Гуслей перезвон чудесный». Приезжают мастера-исполнители из Санкт-Петербурга, Нижнего, Москвы, Карелии.  Демонстрируют искусство  мастера-виртуозы игры на финских и русских гуслях. В конце 2013 года провели акцию по редким музыкальным инструментам. Когда собирают мастеров, то это может быть и интересно. Но у нас есть проблемы. Например, умирающие чувашские гусли. Едва-едва держим их в одной музыкальной школе. Не уберегли руководителя класса шлемовидных гуслей (она уехала в Германию). Куда-то в очередной раз уходит грант на музыкантов, которые, кроме красивого впечатления, ничего нам не оставят. А надо бы средства направить на изготовление инструментов, издание пособий, расширение обучения. То есть опять получается имитация большой культурной активности. Провели концерты, поговорили, восхитились, разъехались. А результат? Деньги ушли, а свои уникальные инструменты на задворках.

–  Гранты, по идее, изначально направлены на результат.

– Однако, такое впечатление, что эти результаты, мягко говоря, не просчитываются. Республиканская дирекция культурных программ давала грант на отдельный проект по тем же гуслям. А чувашские гусли занимали в нем позорно маленькое место. Еще пример: Художественный музей выиграл грант на создание научного каталога его коллекций. Но пока не видно специалистов, способных выполнить эту задачу, стоящую уже много десятилетий. Такое распределение средств не способствует решению наших культурных проблем. А именно этим должны быть озабочены те, кто их распределяет.

–  Какое событие прошлого года решало важные проблемы, по-вашему?

–  Прошел V Межрегиональный конкурс исполнителей народной песни им. И. Вдовиной «Пой, душа». Он выявляет сольных исполнителей из всех уголков республики, и даже из Башкортостана. И показывает каждый раз, сколько у нас ярких и талантливых носителей традиций.  В этом смысле – это практический вклад в культуру. Но конкурс не получил достаточного резонанса.

–  Зато в СМИ получили широкое освещение различные Дни национальной культуры. Зрителям понравились и башкирские выступления, и из республики Коми, и Дни Германии, где выступил Алексей Айги со своим ансамблем.

–  Айги, как и его отец, представляет авангардную, даже поставангардную культуру, которой у нас здесь вообще очень не хватает, хотя бы для контраста вялому традиционализму. Хотя и у нас был свой композитор-авангардист Михаил Алексеев. Он жил и умер в Москве, в 1990-х годах. Мы это потеряли и не приобрели потом. Сейчас доходит до нас «кусочками». Хорошо, если молодежь  интересуется. Это тянет к свежести в творчестве, к выходу из «клубно-домашней» атмосферы.

– Выходить из «клубно-домашней» атмосферы, наверное, должны пытаться молодые, выпускники наших институтов.

–  К сожалению, в подготовке кадров, увы, тоже  во многом проглядывает имитация.

–   В чем это проявляется?

–  Разве у нас, например, есть штучная подготовка музыкантов? Когда-то очень давно была идея открыть сначала филиал престижного института, консерватории, чтобы он, по мере накопления опыта преподавания, постепенно перерос во что-то сугубо свое. Но у нас были категорически против такого пути. Решили сразу открывать собственный институт. И концентрации сил и средств в деле обучения искусствам не случилось. А случились республиканский институт и федеральный университет, в результате чего многие годы продолжается межведомственный раздрай. Здание института культуры и искусств с самого начала не было приспособлено для консерваторских занятий. Там нет специально оборудованных индивидуальных классов. Это здание типового училища культуры. Зайдите хотя бы в Музыкальное училище – в каждом из 60-ти (!) классов, да и на лестницах всегда слышны звуки музыки. В здании Института  такой атмосферы нет, а есть 16 больших аудиторий для групп, и не хватает места для упорной индивидуальной работы. Есть условия для группового обучения – библиотечных, клубных работников, сейчас еще и менеджеров. То есть , открыт Институт культуры, который в принципе имеет вообще другое направление. Слово «искусств» в названии практически означает дополнительные специализации.  А кафедрами руководят специалисты по педагогике (в основном, школьной), а не по искусству. Все время сравниваю с Татарстаном: дальновидные организаторы там сначала открыли консерваторию в 1945 году, оттуда выходят профессиональные музыканты, и лишь в 1969 – институт культуры, который занимает свою нишу. У нас консерваторское направление было заложено Валерием Важоровым на кафедре (сейчас факультете) искусств ЧГУ. Потому по-настоящему консерваторское направление взял факультет искусств, а не институт. Правда сейчас его деятельность сужают, и перспектива непонятна.

– Михаил Григорьевич, как советнику Главы республики по вопросам культуры вам приходится сталкиваться не только с музыкой.

– Да, раньше я никогда так близко с художниками и театралами не общался.

– И такие же впечатления, что тоже не двигается вперед?

– В театрах есть интересные, яркие постановки – в Русском театре, в ЧГАДТ. Очень трудно уследить за всем, что происходит. Но, на мой взгляд, у нас не хватает современных актуальных форм. Точнее, они эпизодически появляются, но есть ощущение некоего разрыва между академической культурой, классикой и (пост)авангардными экспериментами, нестыковок национальной стилистики (и менталитета) с эстетикой пьесы или режиссуры. На примере Молодежного театра видно, насколько неравномерно идет процесс. Поднимаются, кажется, серьезные большие темы. «Мамаша Кураж», «Король Лир», «Серебряное войско»… Но порой не хватает  художественного качества, а то и профессионализма. Поэтому нет ощущения в целом, что театр – это выражение «души народа», и что народ  с трепетом к этому относится, как казалось в ХХ веке.

– А художники?

В позапрошлом году в Доме художников Санкт-Петербурга была выставка работ наших художников, на вернисаж пригласили, кстати, певца – Константина Москалева, он исполнил небольшую концертную программу, в том числе и чувашские песни, и Мусоргского. Экспозиция отличалась разнообразием работ. Были представлены такие авторы как  Анатолий Рыбкин, Ревель Федоров, Анатолий Брындин и многие другие. Выставка была ретроспективной, имела успех. Но вот месяца три назад в Чебоксарах открылась ежегодная выставка членов Союза художников. Не было ни одной большой вещи. Сплошные натюрморты, и даже не натюрморты, а цветы, букеты.

– Разве качество картин зависит от величины полотна?

– Не от величины. А от направления. Сегодня в творчестве не видно больших идей. А они-то и требуют крупных форм. Есть совершенные в техническом плане вещи. Пожалуй, открытие – Александр Федоров. Вот художник! Я впервые это ощутил, когда в его оформлении издали книгу «Улып». В его графике совершено самостоятельная стилистика и серьезность мысли. Но жду больших форм.

–  Согласитесь все же, что событий с каждым годом становится все больше. И чем сложнее нам выбрать между ними, тем лучше для нашей культуры. Потому что выбор очень способствует свободе творчества. Он, по сути, и сам уже – свобода творчества. 

–  Да,  Чувашия не бедна событиями, и Чебоксары не бедный событиями город. Когда в один и тот же день происходит два-три вернисажа, концерт, несколько спектаклей, чей-то юбилей и лекция, приходится выбирать, создавать приоритеты. Но весомые шаги в своем развитии мы делаем, когда наблюдаем больших мастеров или когда с помощью художественных акций решаем  важные вопросы культурного обустройства. При наших  скромных средствах надо учиться концентрироваться на важных задачах. И реально мыслить.