Почему в чувашской деревне почти не осталось коров в личных хозяйствах? Георгий Краснов предлагает такой ответ: тем самым сельские жители получают больше свободного времени для приобщения к достижениям культуры и уравниваются с городскими обывателями! Ну не мечта ли? Сарказм сарказмом, а между тем такое внушалось на полном серьезе… В том числе и об этом его роман «Тают снега».
Биографическая справка
Георгий Краснов родился 30 января 1937 г. в деревне Салугино Ядринского района. Окончил Цивильский сельскохозяйственный техникум и факультет журналистики Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Военную службу прошел в Группе Советских войск в Германии. Работал председателем колхоза, главным редактором и заместителем председателя Комитета по телевидению и радиовещанию Чувашской АССР, председателем правления Союза писателей, главным редактором журнала «Т?ван Ат?л», преподавал в Чувашском республиканском лицее-интернате имени Г.С. Лебедева, Чувашском республиканском институте образования и Чувашском государственном университете имени И.Н. Ульянова.
Печатается с начала 1950-х гг. Известен как автор романов, лирических, приключенческих, научно-фантастических и детективных повестей, комедий и либретто оперетты и оперы, поставленных на сценах Театра оперы и балета и других театров, монографий о чувашском художественном очерке.
Перед глазами — быт и нравы середины 1950-х годов. Нешуточные страсти кипят в чувашском селе Ялыши. Герои произведения — разные люди. Есть назначенцы, готовые ради оправдания возложенных «надежд» прочих в бараний рог скрутить. Есть те, кто жаждет «грудь в крестах». Есть и такие, кто за себя и (не в последнюю очередь) за других переживает: «А вдруг голова в кустах»? Есть и «молчуны», готовые под любую ситуацию подстроиться. В общем: картина рядовая, везде такой набор характеров встретишь. Одни, кто повластнее и погорластее, верх берут, вторые к голосу разума прислушиваются, третьи по принципу «будь что будет» живут… Все это в самых разных вариациях пересекается, переплетается. И в разговоре по душам такое положение дел называли «мирным сосуществованием». Оттого и гуляет между людьми мнение, что власть забравшие «как в своей лавке сидят — царствуют», а по отношению к рядовым от них «трех слов человечьих не услышишь». С такого откровения начинается повествование.
Автор наглядно рисует картину, как на местах реализовывался брошенный властями страны лозунг «Догоним и перегоним Америку». На уровне республики состязание идет в заочной форме: подзуживаемый руководителем райкома председатель ломает привычную систему, единовременно в два-три раза повышая нормы сдачи государству молока и мяса. А все для чего? — «На секунду показалось, что это он, Шакмаков, стоит там, за высокой трибуной, и говорит увесистые гордые слова. И щеки у него стали горячими…». И ни на минуту не задумался он, как этот объект его зависти: пульсявский колхоз из-под Вурнар, — шел к успеху, самому захотелось все враз, славы быстрой захотелось.
Смелыми красками набросана колхозная жизнь, когда только назначенный председатель с подачи районных властей лихо пытается перекраивать устоявшуюся систему хозяйствования в угоду политическим ветрам. Прежнего, противившегося столь бездумным переменам, попросту сняли. И не просто «сняли», а еще и из партии «попросили». И вот новый кавалерийским наскоком: «Увеличим площади под кукурузу. Люцерну с клевером распашем. Овес — вообще долой!» — определял будущее. К словам местного молодого агронома этот горе-руководитель и прислушиваться не думал… Конечно, на районном «верху» некоторые понимали: «Время нынче такое: современного сельского жителя одними лозунгами не накормишь, не поведешь. Они, лозунги, должны подкрепляться главным — делом!». Только вот «дела» Шакмаков накручивал все хлеще и хлеще…
А люди — они зрячие! От их глаз ни один поступок не укроется, ни один шаг без оценки не останется. В итоге, по сути, крепкое хозяйство разделилось на два лагеря, где многие зуб друг на друга имеют, и за внешним спокойствием вызревает буря. Небезразличные к происходящему в сердцах отзываются о подобном стремлении быть первым: «Сейчас вон раскроешь райгазету — в каждом номере про наш колхоз! Ма-я-ком стали для всего района! И ялышский коровник — маяк! И ялышские трактористы — маяки! И ялышский клуб — маяк! Колхозники, что поехали из Ялышей рубить лес, тоже маяки! Так и это еще не все. В конце марта, что ли, было — напечатали портрет нашего кладовщика. И Яков-вьюн тоже — маяк для кладовщиков района! Тьфу! Ладно еще меня бог миловал: одна только птицеферма в Ялышах в маяки не вышла. Просто нормальная ферма». И справедливо критики подчеркивали, что результатом такой политики становилась необходимость их колхозу «выручать» других и сдавать дополнительные объемы хлеба, а под конец выходило у ялышских хлеба для себя «столько, сколько и у отстающих колхозов».
К сожалению, это не просто домысел автора. Георгий Краснов — надо отдать ему должное — сумел в своем романе передать далеко не простой дух эпохи. И отразить не только общую схематичную картину, но и далеко не простые человеческие взаимоотношения. Как развиваются трагические истории в треугольниках Евлень — Педер — Тереньди, Тихон Иревли — Синук — Сабани! Имена-то какие, а уж о взаимоотношениях и пересказывать не хочу — читать нужно! Такой урок нравственности! Аккуратно вплетены в фон текущих событий истории из прошлого: то эпизоды личной жизни героев, служащие объяснением нынешних поступков, то отдельные исторические факты — и опять через призму чьей-то биографии. Какие только события не втягивают в свой круговорот правых и виноватых, молодых и старых, мужчин и женщин. Одна правда с другой толкуется, а ложь и клевета рука об руку идут. Но все скрытое все равно однажды всплывет, обнажится и кому приговором, а кому — обычным человеческим «спасибо» отзовется.
Не в бровь, а в глаз бьют прозвища, которыми односельчане одаривают своих деревенских. При этом как гармонично ложатся эти новые «имена» в сочетании с фамилиями. Так, заведующего животноводческой фермой Архипа Пуленева окрестили «Вутпулени» (полено) и в созвучии с полученной от рождения фамилией, и в соответствии с его характером. Очень метко кто-то один заметил, а потом уже так и приклеилось. А заведующего птицефермой окрестили «куриным царем». Но если к первому — с явной издевкой, то ко второму — с неприкрытым уважением. А у кого-то прозвище и в фамилию превратилось. Например, у Кукаркиных. Хотите знать почему? — загляните на страницы книги. Думаю, что кое-кому и полезно будет…
Умеет Георгий Краснов взять читателя за душу, задеть за живое. Со стороны: вроде и других писателей в советской Чувашии было немало, да редко кто тебя так трогает. И слова у них будут одинаковые, и сюжетные темы схожие, да не ложится произведение в память… А тут: что ни страница — с таким удовольствием читаешь, все как свое воспринимаешь… В этом и есть, наверное, основное предназначение художника слова — стать своим, но не «своим в доску парнем», а своим духовно-нравственно. К сожалению, сегодня национальная литература находится в поиске самой себя, и такие авторы, как Георгий Краснов, — редкость. Правда, счастливый финал произведения больше похож на сказку, но и это нужно, чтобы поддерживать уверенность в себе и завтрашнем дне. Так что — не поленитесь, прочтите.
Вопросы:
1. Против какого предложения председателя колхоза высказался на собрании один из членов правления Микихвер Плифоров и как он себя в дальнейшем повел?
2. О чем «исповедался» Охванесь Улыпов Рисану Акшарову и как последний отреагировал?
3. В чем отличие «талуевщины» от «работать по-талуевски»?
Федор Козлов
