Я – твой преданный Орфей

Последней премьерой завершившегося сезона в Русской драме стал спектакль «Орфей и Эвридика» по пьесе Жана Ануя. Работал над спектаклем молодой режиссер Сергей Юнганс, выбрав пьесу о вечной любви и внеся в нее некоторые поправки. На спектакле побывала Рита КИРИЛЛОВА.
У Ануя пьеса называется «Эвридика». Автор знал, что делал, не вынося имя возлюбленного своей героини в название своей истории, лишь пунктирно напоминающую известный миф, от которого оттолкнулся. Орфей здесь лишь начинает свой путь от душевной заурядности до жертвенной любви. Эвридика же сразу предстает цельной, а потому загадочной и особо ненавистной для обывателя натурой. Прощающая и умеющая начинать жизнь с чистого листа, она способна хранить такой дар небес, как любовь. Она легко отрывается от жалкого мира, меняющего чувства на удовольствия, и пытается объяснить Орфею, что для них теперь все действительно в первый раз. Но Орфей, даже пораженный любовью как молнией, этого не понимает. С упорством идиота и яростью мазохиста он будет снова и снова допытываться «правды» о прошлом, о тех, кто у нее был до него, и практически погубит дарованное счастье.
Ануй любит свою героиню, против которой, кажется, ополчился весь мир, дуя в уши возлюбленному о ее падении. Он сам будто испытывает Орфея рассказами персонажей о «девке» и «актриске». И Орфей (Сергей Куклин) не выдерживает. Даже в аду, куда он спустится спасти Эвридику (изящная и пластичная Оксана Ананьева), приняв условие не смотреть на нее, учинит допрос с пресловутым «посмотри мне в глаза».
С. Юнганс выстраивает спектакль как некий адский танец. Актеры ритмично отбивают речь, мизансцены напоминают замедленные па и прыжки, все происходит уже загодя где-то в ином мире. И даже сугубо земные персонажи с первых же сцен тянутся как череда далеких воспоминаний. Это сделано уверенно и эффектно. Но как кислорода лишает спектакль подробностей и хотя бы искры юмора, которые у Ануя в пьесах присутствуют всег-да.
Тему конфликта поколений в пьесе ведут Орфей и его отец, музыкант-неудачник. Режиссер меняет отца на мать, видимо, не найдя для этой сложной роли подходящего в театре актера. Отношения матери и сына, конечно, сильно отличаются от мужских, но здесь это как раз не принципиально. Лариса Родик ярко и в то же время тонко рисует образ женщины, не взявшей в жизни приза под названием творчество, счастье, ни, тем более, любовь. Она блистательно ведет оправдательные монологи о том, что в жизни можно довольствоваться малым. Это одни из лучших сцен спектакля (как и те, где ведут беседы Орфей и некий господин Анри, то ли мелкий бес, то ли посланник смерти, в исполнении Александра Смышляева). Но из-за заданной режиссером отстраненности у матери и сына, у самих возлюбленных даже на мгновение не возникает никаких душевных связей. Создается впечатление, что отношения не развиваются, хотя в пьесе они стремительны, как идущий под откос поезд. Интеллектуальный театр, за который ратует режиссер, что называется, увлекательней катарсиса. Жаль только, что для этих игр разума взята пьеса, столь богатая на чувства и эмоции.
Недавняя кончина великого фантаста Рея Бредбери вызвала к жизни массу публикаций его интервью и цитат. И одна поражает попаданием в содержание «Эвридики» 70-летней давно-сти: «Если бы мы слушались нашего разума, у нас бы никогда не было любовных отношений. У нас бы никогда не было дружбы. Мы бы никогда не пошли на это, потому что были бы циничны: «Что-то не то происходит» – или: «Она меня бросит» – или: «Я уже раз обжегся, а потому…» Глупость это. Так можно упустить всю жизнь. Каждый раз нужно прыгать со скалы и отращивать крылья по пути вниз».
В финале С. Юнганс придумал было поразительный ход. Ушедший из жизни Орфей вновь встречается в потустороннем мире с Эвридикой. И не узнает ее, а она его. Их снова ударяет молнией любовь, и они произносят первые фразы своей встречи. То есть все начинается с белого листа. А бедные влюбленные обречены на бесконечный повтор короткой трагической любви. До тех пор, пока они не поймут, как продолжить чувство во времени.
Но режиссер странным образом перечеркивает эту находку. И перед поклоном заставляет Эвридику и дьявола с ухмылкой ударить по рукам, превращая героиню в предательницу космического масштаба, а Орфея в лоха. То есть постановщик фактически, нащупав пульс, выдирает из пьесы сердце.
Все мы марионетки в руках господ Анри – так можно понять посыл постановщика. И ничего от нас не зависит. Одним словом, кто ходит в театр за надеждой – им не сюда.