Особняк для любимой

Долгими зимними вечерами на чебоксарских улицах темно, дома освещают керосиновые лампы, но в этом особняке ярко светятся все окна. В 1911 году электричество в Чебоксарах было лишь в домах купцов Ефремовых. Топятся печи, звучит музыка, к воротам подъезжают экипажи: Федор Ефремов снова готовится удивить своих гостей. Здесь устраивались музыкальные вечера, ставились спектакли, причем участвовали в них артисты из Казани и даже из Москвы.
ДОМ КАК ВЫЗОВ
Самый необычный из чебоксарских особняков. Самый загадочный. Обладающий огромной силой притяжения. О людях, которые его создали, очень мало точных сведений, и потому много легенд. Самая главная из них – о любви. Как говорят искусствоведы, дом возведен с любовью и для Любови. Так звали женщину, ради которой Федор Ефремов построил на берегу Волги этот особняк. В его залах сейчас много разных портретов – здесь расположен музей, но как выглядели первые владельцы дома, остается только гадать. Их фотографий история не сохранила. Известно лишь, что в 1908 году с морского курорта Федор Прокопьевич привез в Чебоксары девушку, то ли цыганку, то ли итальянку, и звал ее Любой на русский манер. Они познакомились в ресторане, где она пела и танцевала.
Младшему из трех сыновей самого состоятельного чебоксарского купца Прокопия Ефремова уже 35 лет. Наконец ему встретилась девушка, на которой он готов жениться, но семья против брака с «артисткой». Жить с ней в родительском доме невенчаным Федор, конечно, не мог и затеял строительство собственного особняка. Причем вдали от родных, на другом конце города. Как говорят историки, это, безусловно, был поступок. И возвращение из поездки с невестой, и возведение дома в стиле модерн стало вызовом всей чебоксарской знати.

«С Федором не здоровались, он попал в опалу, потому что женщина, с которой он живет в гражданском браке, артистка. А артистка – значит, блудница, – объясняет краевед, автор книги «Объекты культурного наследия Чувашской Республики» Николай Муратов. – Такое отношение к ним сохранялось, пока они не построили этот шикарный дом и их не принял предводитель местного дворянства».

Особняк был достроен в 1911 году, об этом гордо сообщает флюгер. Другого такого дома нет не то что в Чебоксарах – во всей Чувашии. Кто спроектировал его для Федора Прокопьевича – еще одна загадка. Чертежей с фамилией архитектора не сохранилось, но историки склоняются к версии, что это почерк Константина Олешкевича. Казанский архитектор, работавший как раз в стиле модерн, был очень дружен с семьей Ефремовых. Именно он спроектировал для них часовню­усыпальницу на кладбище Спасо­Преображенского монастыря. Возможно, в создании проекта особняка участвовала загадочная женщина нерусских кровей. Как предполагает Лада Макарова, заведующая отделом русского и зарубежного искусства Художественного музея, живя у моря, молодая супруга Федора Прокопьевича обладала более развитым художественным вкусом. А особняки в стиле модерн были типичной застройкой приморских городов.
Впрочем, и заслуги Федора Прокопьевича тоже не стоит умалять. Купцом его назвать трудно: делами торгового дома «Прокопий Ефремов с сыновьями» он не занимался, жил на проценты от капитала. В политику тоже не лез. Много путешествовал, собирал произведения искусства, любил музыку и театр. В общем, тратил, а не приумножал отцовское состояние.
«В отличие от своих предков Федор Прокопьевич получил хорошее образование, – рассказывает Ольга Сергеева, представитель клуба потомков чебоксарского купечества. – Естественно, это был человек, который уже по­новому видит мир и для которого жизнь не замыкается в купеческой лавке». «Он был членом правления кассы мелкого кредита, то есть принимал участие в поддержке предпринимательства, а потом возглавил эту кассу, – добавляет новые штрихи к портрету Владимир Ткаченко, кандидат исторических наук, почетный архивист России. – В 1914 году Федора Прокопьевича избрали городским главой, это тоже говорит о многом».
Впрочем, дом может рассказать о его характере лучше архивных документов. «Было большое желание построить самый красивый, самый современный, самый модный для того времени особняк, выделиться среди однородной массы похожих друг на друга купеческих домов, и лучше всего для этого подходил модерн, – говорит Лада Макарова. – Этот стиль, где много асимметрии, декора, волнистых очертаний в России развивался именно как архитектура особняков».
ДОМ КАК ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА
Здесь две большие гостиные, украшенные уникальными для Чебоксар плафонами. В зале с камином, вероятно, накрывался стол, а в соседнем гости танцевали. Но еще на пороге дома они понимали, что их ждет здесь немало удивительного. Во-первых, крыльцо в особняке необычное: архитектор как будто бы «вынул» угол здания, а во-вторых, заходя в дом, гости сразу же попадали на парадную лестницу. «Хозяин встречал их, глядя свысока. Кто знает, может, это очередной штрих к портрету Федора Прокопьевича», – улыбается Лада Макарова. Чугунную лестницу заказывали на Урале, это знаменитое каслинское литье. Вообще модерн предполагает использование кованого металла с причудливым орнаментом, чтобы интерьер дома перекликался с оградой, решетками балконов и флюгером.
За тысячи верст в Чебоксары по заказу Федора Ефремова привезли не только чугунную лестницу, но также изразцы для печей и камина. Что за мастера их сделали, оставалось неизвестным до 1989 года. Но эту загадку разгадал археолог Александр Соколов, работавший тогда в Национальном музее. «Я вскрыл один из изразцов камина, увидел клеймо «34», – вспоминает Александр Игоревич. – Конечно, это мне ни о чем не сказало. Тогда мне предложили поработать с печью. Первоначально не хотелось трогать такую красоту, печь сделана капитально. Но именно она и раскрыла тайну. На верхнем изразце под короной стояло клеймо «Б.Я. Лисовский, Витебск» и рядом такая же цифра «34», как на камине. Так мы поняли, что всю печную керамику изготовили в Белоруссии на знаменитом заводе Лисовского».
Камин в доме один, а вот печи есть в каждой комнате. Топились они из подвала. Вообще Федор Прокопьевич создал здесь все условия для комфортной жизни. Были электричество, водопровод и канализация, стояла сантехника. «Он действительно хотел создать гнездо для любимой женщины, – считает Ольга Сергеева. – Это подвигало его на заказ самых современных материалов». Дорожки вокруг особняка хозяин заасфальтировал. Горожане вспоминали, что асфальт блестел – в битумную смесь были добавлены кусочки смальты. Если учесть, что здесь нет ни одного одинакового окна, то этот дом казался чебоксарцам чем-то диковинным. Он был окружен садом, в котором Федор Прокопьевич обустроил фонтан и бассейн.

Александр Соколов вспоминает, как об этом фантастическом доме ему рассказывал дед: «С пацанами он лазил в сад, воровал яблоки. А в бассейне супруги Ефремовы купались голышом, и мальчишки в щелочку за ними подглядывали».

ДОМ КАК ПАМЯТЬ
В 1916 году над домом начали сгущаться тучи. Исчезла Люба. Говорят, она была беременна, но подтверждения этому нет. Николай Муратов приводит сразу три версии, почему она оставила Федора Прокопьевича: «То ли во время отдыха она закрутила бурный роман с офицером и с ним сбежала, то ли она не просто так сбежала, а прихватила с собой драгоценности, а может, и все вместе. Есть еще и третья версия, которая также отражена в документах: братья Ефремовы сбросились, хорошо заплатили женщине и сказали, чтобы она исчезла из Чебоксар».
Не успел Федор Прокопьевич оправиться от этой потери, как грянула революция. На торговый дом Ефремовых, занимавшийся поставками леса, большевики наложили контрибуцию: 300 тысяч рублей, а через месяц сумму удвоили. К этому времени весь годовой доход ефремовских предприятий составлял 500 тысяч, но свободных денег не было: они тут же вкладывались в дело. Договориться с новой властью не получилось. И в декабре 1918 года все Ефремовы в спешке уехали в Казань, где у них был дом. Взяли с собой лишь документы и немного одежды. О том, чтобы вывезти мебель, картины, сервизы, не могло быть и речи. Но пустыми особняки стояли недолго. Большевики быстро их национализировали, а имущество распределили по новым советским организациям. Коллекция произведений искусства, собранная Федором Ефремовым, сгинула без следа. В доме сохранилось только то, что нельзя было вынести.
Новой власти катастрофически не хватало помещений, и на два десятилетия здесь прописался Центральный исполнительный комитет молодой республики. «В этих стенах принимались все самые важные решения, – говорит Владимир Ткаченко, – проекты Конституции 1926 и 1937 годов готовились именно здесь. ЦИК уехал отсюда лишь в 1940-м, когда на бывшей Ярмарочной площади построили Дом Советов». Особняк передали библиотеке имени Горького, нынешней Национальной. В 1975 году в новое здание переехала и она. А в доме Федора Ефремова открыли художественную галерею.
…Ефремовы в свои прежние дома уже не вернулись. В 1921 году Федор, лишенный всех источников дохода, умер в Казани от голода. Не сохранилось даже его могилы. И вероятно, в Чебоксарах бы давно забыли, что у купца первой гильдии и богатейшего промышленника Прокопия Ефремовича был еще и младший сын, если бы не этот особняк на берегу Волги, построенный во имя любви.
Ольга ПЕТРОВА

P.S. Программу «Чебоксарские адреса», посвященную дому Федора Ефремова, смотрите 4 марта в 18.35 и 22.35 на канале «Россия 24 – Чебоксары».