Спасибо тебе, улица Пушкина

[nggallery id=73]

Мне не совсем понятна приуроченная ко Дню Пушкина поэтизация умирающей улицы его имени («СЧ» от 11 июня). Великого русского поэта не порадовала бы заброшенность этого уголка – с зарослями деревьев, бурьяном, грудой мусора в овраге, речкой Кайбулка, запрятанной в трубу.
Улица Пушкина, которой скоро исполнится 80 лет, от наступления цивилизации исчезает. Она начала умирать в 70-е годы, когда заговорили о зоне затопления в связи со строительством Чебоксарской ГЭС. Тогда снесли частные дома всей четной овражной стороны. Дом № 16 был у нашей семьи. В год постройки, в 1933-м, в семье журналиста родилась я. В старину улица называлась Грязевской Стрелкой. Елизавета Яковлева, беспокойная душа, собрала подписи под заявлением, чтобы к 100-летию смерти Пушкина улицу назвали его именем. Горисполком поддержал, с тех пор мы стали «пушкинистами».
А какие интересные люди на ней жили! Иван Софронов – один из первых чебоксарских шоферов, даже имел униформу. Василий Большаков был известный в городе врач. Родители ходили к нему за помощью прямо домой. Пожалуй, самой интеллигентной была семья Яковлевых, с отличной библиотекой русских писателей. Отца-учителя арестовали, но мать все-таки сумела дать сыновьям, склонным к технике, достойное образование. Юрий имел ученую степень, преподавал в университете, Игорь – инженер.
Кстати, репрессии коснулись и учителя Пикторинского. Его дочек смешно звали Адуся, Тамуся и Милока. Старшая, только-только окончившая школу, добровольцем ушла на фронт и вскоре погибла. Сама Елена Михайловна курила, представлялась строгой дамой, но так и искрилась юмором. Мы очень были рады, что после реабилитации Пикторинские нашли свое конфискованное пианино, ведь на улице Пушкина оно было единственное.
Общительной и гостеприимной была семья Токаревых. Дядя Леонтий чем-то походил на Чарли Чаплина, любил на Новый год собирать в доме малышню, разыгрывал перед ними разные сцены, а его дородная супруга Мария Александровна ставила на стол самовар и угощала гостей горячими пирогами с рыбой и саго. Дочь их Лиза стала потом рекордсменкой республики в легкой атлетике.
Самая сладкая «черная» вишня росла в саду у преподавателя математики Ивана Афанасьевича, родного дяди моей мамы. Возле его дома раскинулась зеленая лужайка, на которой мы любили резвиться. Афанасьев играл на скрипке. А еще выращивал пионы, которые тогда были нам в диковинку. Ранним воскресным утром можно было видеть, как он с удочками и зеленой корзинкой шел на рыбалку. В другой половине пятистенки жили Мироновы, близкие родственники Афанасьевых. Дети тех и других после учебы в вузах остались жить в Москве. Зоя Миронова, например, стала послом СССР (второй после А. Коллонтай).
Вспомнился старик с окладистой бородой – Обручников. Говорили, что он учил самого Василия Ивановича Чапаева. Гаврил Мителев работал главным инженером на кожзаводе. Старшая его дочь Нина доросла до главного эпидемиолога и и.о. замминистра Минздрава республики. А библиотекарь Татьяна Дмитриева, очень рано оставшаяся вдовой, вывела в люди двоих детей, дав им университетское образование. А еще на нашей улице жили Максимовы. Егозовы, Щепелевы, Осиповы, Терентьевы… Не забудется детям военное лихолетье. Первые похоронки, первые сироты. Почти во всех домах квартировались военные из командного состава формировавшейся дивизии. Приютила улица и эвакуированных. Дети предвоенных лет – особая страница в истории улицы Пушкина. Их она воспитала, в хорошем смысле слова не делила детей на «своих» и «чужих». В любом доме мы чувствовали себя, как в родном. Вместе бегали в школу, Дом пионеров, ТЮЗ, детский парк. Многое нам дала тихая зеленая улица вдоль оврага, до которой доносились гудки волжских пароходов и бодрые марши с Красной площади.
Думаю, великого поэта улица его имени вдохновила бы не только пейзажами, а тем, что на ней жили и творили просто хорошие люди.

З. ГРИГОРЬЕВА.