Михаил Кондратьев: Музыкальную прививку придется делать заново

Определение «ведущий музыковед республики» привычно сопровождает имя профессора Михаила Кондратьева уже не менее двух десятилетий. Он по праву считается основателем научной школы теории чувашского народного музыкального искусства. При всем том никогда не чурался полемики.
– Михаил Григорьевич, процесс создания в национальных республиках академического искусства был непростым. А судя по воспоминаниям Дмитрия Шостаковича, изложенным в книге С. Волкова, где-то и скандальным. Если верить, то на первых порах под именем национальных авторов работали московские профессионалы. Могло ли такое в свое время коснуться и Чувашии?
– Думаю, что написанное правдоподобно по отношению к некоторым советским республикам. И более всего к среднеазиатским. Но Чувашия все-таки не была настолько бессильной в этом плане. Рядом была Казань, где очень многие учились. Симбирск, где уже Яковлев создал школу. Конечно, Чебоксары до революции были городком в несколько раз меньше Алатыря. И вдруг – столица! Вот потрясающий факт. Когда в июне 1920 года учредили автономную область, а в августе решили это дело отметить праздником, то в городе не оказалось простейшего духового оркестра из 5-6 человек. Его вызывали из Козьмодемьянска. Вот вам и городская культура! Но зато у нас были энтузиасты хорового дела. Федор Павлов, Степан Максимов, Василий Воробьев. Они сумели еще до революции получить учительское образование. Наши музыканты сначала создали хоровую, вокальную культуру. А потом и оркестровую. И произведения создавали. Москвичи помогали им не в том смысле, что за них писали. А с организацией оркестров и учебных заведений. У нас это были Кривоносов, Люблин, потом Габер.
– Настоящая-то национальная культура была контрреволюционной. Она религиозная, сложная. А требовалось проще и понятней.
– А наши музыканты в двадцатые годы и пострадали из-за того, что в их музыке углядели церковный уклон. Хоровая музыка ведь во многом связана с церковью. А все наши основоположники прошли через церковь. И Федор Павлов еще в 1921 году пишет, что «надо переступить через эту хоральную мудрость». Он почувствовал тогда, куда ветер дует. А до революции успел псаломщиком поработать.
– Хорошо, начинали своими силами. Но с оперой все равно были проблемы. Очень тяжело шло становление.
– Опера – это сердцевина европейской музыкальной культуры. Ведь что такое европейская композиторская музыка? Это музыка оперно-симфоническая. И к этому, естественно, стремились. Но, я уже сказал, наши первые композиторы все были хоровики. Хотя оркестровые вещи тоже немного пробовали делать. Гениальный Яковлев, он не ученый, не теоретик, он – практик. У него был симфонический оркестр. И оперные сцены у него в школе ставили еще в 1913 году. Шесть оперных сцен поднять этим деревенским ребятам, учителям народных школ, тоже надо было суметь. Там оркестр играл, солисты были. Скромно, но это было сделано. Так что уже до революции к этой культуре здесь делались такие шаги. И Павлов, и Максимов в 1930 году уехали учиться в консерватории. Без академического образования было уже невозможно. Так что у нас ситуация своя. Но тем не менее она не простая.
– И преемственность складывалась?
– Конечно, полной органичности не могло быть, потому что все шло слишком ускоренно. Но это была государственная политика, что всех надо «подравнять». Одновременно всем создали хоры, ансамбли. Потом, после войны, оперные театры. Правда, последние, если возникали раньше, чем к этому были готовы на местах, все равно гибли. У нас аналогичный пример с симфонической музыкой. Для оперно-симфонического направления требуется оркестр. Чуваши раньше многих создали государственный симфонический оркестр, он работал с 1932 года. Правда, чебоксарский состав считался недостаточным, над ним даже посмеивались. Но какой-то все же был. Причем сразу играли Моцарта и Бетховена. В газетах того времени читаешь: вот мы, колхозники, любим Седьмую симфонию Бетховена. Смешно немного, но это был как бы знак культуры. Или статья того времени под названием «От одноголосной песни – к увертюре и симфонии». Конечно, это прививали, даже насаждали. Но люди на самом деле ходили на концерты. Причем летние концерты в саду были бесплатными. Можно было ходить слушать оркестр, духовой или симфонический. Это давно пропало.
– Прививка не сработала?
– Можно сказать, что прививка оказалась условной. Чтобы все продолжалось, необходимо качество. Чтобы было качество, нужно соответственное финансирование. А у нас, когда создавали в 1959 году музыкально-драматический театр, то в оркестровую яму посадили тот же симфонический оркестр. Чтобы они и в театре играли, и концерты давали. Естественно, так не получилось. Ну а поскольку театр должен работать, то оркестр в оркестровой яме так и сидит. Бывает, раз в несколько лет куда-то выедет, что-то сыграет. Очередной раз им не заплатят. Музыканты вечно обижены. Новые дирижеры тоже не удерживаются. Поэтому, собственно, оркестровая музыка у нас прекратилась. Сейчас мы не имеем филармонического оркестра. Морис Яклашкин пытается это возобновить. Он уже несколько лет работает в этом направлении, дай Бог ему здоровья. Потому что иначе мы останемся без оркестровой симфонической культуры. Хотя наши композиторы начали трудиться над этим еще в тридцатые годы. А сейчас прививку действительно надо делать заново. Потому что наш репертуар сегодня скромнее даже по сравнению с тридцатыми годами.
– И даже звучание национального гимна специалисты вежливо называют весьма скромным по качеству.
– Сейчас этот вопрос решается. По нынешним стандартам оркестровая запись национального гимна у нас просто никуда не годная. Теперь будут делать новую. Партитуру сделал Александр Васильев. И я думаю, что мы услышим гимн как будто впервые. Просто в начале девяностых, когда утверждали герб и флаг, и партитуру и запись делали второпях. С плохими инструментами. А ведь это гимн.
– Сейчас в республике появляется все больше грантов, призванных поддержать профессионалов от искусства. На грант уже сделаны национальные балет и мюзикл. Связываете ли вы с развитием этой системы свои надежды?
– Да, я уже несколько лет слышу эти разговоры, что мы-де встаем с колен, культура поднимается. Я считаю, что мы не встаем с колен, а просто потихонечку начинаем возвращать накопившиеся долги перед культурой и искусством. Очень потихонечку. Меня, например, поразило, что новый российский министр культуры Авдеев был так удивлен, когда узнал реальную заработную плату работников библиотек. После этого были приняты определенные решения. Это ведь все не подарки. Просто поняли, что дальше так невозможно. То же академическое искусство – это здоровье современной культуры. Так же, как и не испорченный «клюквой» фольклор. Это здоровое искусство, оно народный дух поддерживает и формирует. Такое музыкальное искусство всегда несет большие серьезные идеи. Гранты – это сейчас практически единственная форма для реализации новых идей. Хотя я считаю, что гранты грантами, а композиторов такого уровня как Александр Васильев, например, не надо ставить в соревновательный режим с начинающими. Есть такие личности, с которым надо работать индивидуально. С помощью различных фондов. Это, например, однажды сделала министр культуры Ольга Денисова, заключив договор с композитором на создание оперы. Это были скромные цифры, но это был и единственный случай за всю новейшую историю национальной культуры. А для молодых грант – это весьма перспективно.
– В ноябре в Чувашии грядет съезд композиторов.
– Да и в связи с этим ожидаются концерты, где будут исполняться произведения современных композиторов. Вполне возможно, что прозвучат опера «Иван Яковлев» и мюзикл «Нарспи». Съезд ведь всегда проводился по традиционной схеме, где было место не только отчетному докладу, но и дискуссиям, которые делались на основе прошедших концертов. В последние годы мы проводили съезды без всяких концертов, как отчетное собрание. На это просто не было средств. Сейчас концерты запланированы, и мы эту музыку услышим. У нас сейчас полностью обновились композиторские кадры.
– Кадры обновляются, но люди учатся и уезжают.
– Проблема с кадрами есть. Но все-таки не стоит бояться, что мы кого-то выучили, а они уехали. Мне на этот счет понравилось замечание Николая Федорова, который не так давно встречался с руководителями вузов. На этой встрече тоже были жалобы, что мы-де готовим кадры, а они уезжают. Так вот Президент сказал, что не жаловаться мы должны, а гордиться этим. Потому что, если наши способные ребята куда-то идут, то там о Чувашии будут знать. И все это рано или поздно вернется сторицей. Раньше музучилищу всегда говорили: – «Не отапливайте воздух, готовьте, сколько надо республике». А как, скажите, директор не возьмет ребят в учебный оркестр, если комплект этих музыкантов надо иметь для того, чтобы ребята просто выучились? Или чтобы хористов подготовить, надо, чтобы они пели в хоре, и чтобы хор состоял не менее чем из 40 человек. Профессионалов надо формировать в среде учебных коллективов. Это плохая привычка экономить там, где в дальнейшем придется платить гораздо больше. Как говорится, скупой платит дважды.