Александр СМЫШЛЯЕВ: Каждый спектакль – целая жизнь

Завершившийся сезон оказался для этого актера весьма знаменательным. Он сыграл роль, о которой мечтает каждый русский артист, – безудержного Хлестакова, став в итоге второй раз подряд лучшим актером года. А под занавес сезона ему была вручена Государственная молодежная премия ЧР за яркое исполнение роли Человека рассеянного в одноименном спектакле. О том, когда он стал о театре думать серьезно и почему мама ездит на его спектакли тайком, актер Русского драматического театра Александр Смышляев рассказал «Сцене Ч».

– Александр, ты стал одной из самых заметных фигур на наших театральных подмостках. Значит, пора спрашивать о детстве и юности. Сразу ли ты понял, что актерство – твоя судьба?

– Родом я из поселка Киря Алатырского района. Имитировать людей, зверей, разные звуки мне нравилось с детства. Мама рассказывала, что укладывает меня спать, а я давай изображать, будто мотоцикл завожу: «Др-р, др-р…» В школе постоянно участвовал во всяких праздничных постановках, и мне в принципе нравилось. Гитару самостоятельно освоил недели за полторы буквально, правда, не без маминой помощи – она неплохо играет.

Честно говоря, в начальных классах я не очень хорошо учился, шпаной был. Но ближе к окончанию школы начал думать о будущем. И связывал его с искусством. Да и многие вокруг говорили – иди, мол, в артисты.

– Почему же отправился не Москву покорять, а поступил учиться в Чувашский институт культуры и искусств?

– Сестра подсказала, что как раз набирает курс Валерий Николаевич Яковлев. Я приехал в Чебоксары, для меня и здесь-то все новое было. Как-то не осознавал, насколько актерская профессия серьезна. Думал, покривлялся на сцене в свое удовольствие, и ладно. Ведь до этого я ни разу в театре еще не был, спектакли видел только по телевизору. Казалось тогда, что кино – вот это да! Этакий поверхностный подход к театральному искусству. Тем более, что в институте многое легко давалось. Все изменилось, когда пришел работать в театр. Стало понятно, насколько серьезно следует подходить к профессии. Что роль – это не просто отбарабанил текст. Чтобы зритель был увлечен, должен быть какой-то подтекст. То есть выйти на сцену нужно для чего-то. Игра – это незабываемые ощущения, эмоции. Каждый спектакль – пусть маленькая, но неповторимая жизнь.

– Растущая популярность, поклонники. Как всё это изменило твою жизнь?

– Каждая награда, это не только моя заслуга. Мои партнеры на сцене, режиссер – я бы между всеми их разделял. Так что никак не изменило. Наградили, заметили – спасибо. Задирать нос? Упаси боже! Потому что если возомнишь себя лучшим, значит, все! Твое искусство закончилось. Как актер ты закончился. Да и как человека тебя уважать не будут.

– В театре ты уже пять лет. За это время ведь были не только успехи, но наверняка и грустные моменты. Никогда не посещала мысль, что лучше бы всё пошло по другому пути?

– Были, конечно, сомнения, не без этого. Я человек самокритичный. Волнуюсь перед каждым выходом на сцену. Потом, когда спектакль заканчивается, домой едешь, проматываешь все в голове и начинаешь: «Эх, вот там так надо было сыграть, а здесь этак!» Иногда кажется, настолько плохо сыграл, что, наверное, надо уходить. А бывает, вначале не все в роли удается, но с каждым сыгранным спектаклем как бы шлифуешь ее, преодолеваешь один трудный момент за другим, и получается! Именно поэтому, уверен, не нужно судить об актерской игре по премьере.

– Как родные относятся к твоим успехам?

– Родители у меня обыкновенные люди. Тем не менее мама, я уже говорил, на гитаре играет, отец в свое время окончил музыкальную школу. То есть нельзя сказать, что семья совсем уж далека от прекрасного. Брат Владимир, кстати, на режиссера учится. Сестры Гульнара и Людмила, правда, выбрали медицину. И все равно я считаю, что все мы четверо – одной профессии. Только они врачуют тело, а мы с братом – душу. Успехам моим они, конечно, очень рады. Особенно мама. Она время от времени приезжает на мои спектакли. А я стесняюсь, особенно если роль отрицательная. Так она приезжает тайком, смотрит и лишь потом сознается.

– А теперь о семье другой, театральной. Театральные коллективы называют террариумами единомышленников, то есть не лишенными зависти и козней. Как складываются отношения?

– Я абсолютно ничего не приукрашу, если скажу, что наша труппа – исключение из общего правила. Когда мы всем выпуском (человек десять) пришли в театр, нас приняли как родных. В коллективе нормальные человеческие отношения, без зависти и подстав.

– А какие роли тебе больше по душе, современников, манера поведения и разговора которых хорошо знакома, или представителей минувших веков, совсем иной душевной формации?

– Не знаю даже. Раньше, еще в институте, мне вообще больше по душе были комедии. И не представлял, как это – играть такую значительную роль, как Треплев, например. Сейчас же каждая сыгранная роль как родная, я к ним уже прикипел. Вот сейчас так вроде хочется в отпуск, отдохнуть, а ведь знаю – пройдет совсем немного времени, и все нутро станет рваться обратно в театр, работать.

– Счастливый ты, однако, человек. И какими новыми работами порадуешь зрителей в новом сезоне?

– Уже в августе начнутся репетиции спектакля «Преступление и наказание» по роману Федора Достоевского. Я играю Раскольникова. Роль очень серьезная, потребует много труда. В более отдаленной перспективе – «Гамлет».