Если вход в театр начинается с вешалки, то в Музей Михаила Сеспеля, представьте себе, с лотка с мороженым. Нет, бойкая торговля лакомством здесь не ведется. Зато холодильная камера с товаром ночует в предбаннике учреждения культуры уже с мая этого года. Ранние посетители неминуемо сталкиваются с нетипичным для музея оборудованием.
За время «проживания» холодильной камеры в здании, где каждый миллиметр хранит память о пламенном поэте Михаиле Сеспеле, по словам сотрудников музея, жалоб от посетителей (по крайней мере, письменных) не поступало. Правда, бывают недоуменные взгляды. А недавно один из экскурсантов съязвил: «Что у вас тут за гроб?». И в редакцию «ЧН» поступило несколько звонков от озадаченных горожан с вопросом: «Как же может такое быть?».
А чего тут удивляться. Мировая практика показывает, что даже такие крупные музеи, как французский Лувр, ищут возможности дополнительного заработка. Рыночный чистоган не миновал и наш музей. Как рассказала заведующая Антонина Андреева, между Национальным музеем (музей Сеспеля — его филиал) и индивидуальным предпринимателем заключен договор аренды помещения на ночное время. «Все законно, — отметила Антонина Васильевна. — Все согласовано».
Так что каждый вечер фургончик после трудового дня закатывают в маленький коридорчик. По словам очевидцев, на девятое мая здесь разместили даже две такие емкости. Только принцип «В тесноте, да не в обиде» не всегда уместен. Лишние предметы создают дополнительные неудобства как посетителям, так и сотрудникам. Кстати, сезонный спрос на мороженое удлинил и рабочий день музея. Если раньше учреждение культуры ставилось под сигнализацию в шесть часов вечера, то теперь после того, как завершится торговля. А это в летний сезон где-то около девяти вечера. У руководства музея оправдание есть: мол, теперь горожанам представляются более широкие временные рамки для экскурсий. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Но много ли найдется желающих на ночь глядя посетить музей? Не будем лукавить: на самом деле сегодня работа очага культуры зависит от того, как быстро распродастся мороженое. И это нонсенс. Невольно вспомнились раздумья Михаила Булгакова, вложенные в уста профессора Преображенского в «Собачьем сердце». «Если я вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха, — говорил классик. — Двум богам служить нельзя! Невозможно в одно время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то испанских оборванцев…» Писатель настаивал: каждый должен заниматься своим делом. Добросовестно, профессионально. И тогда «разруха исчезнет сама собой».
Впереди День республики, День города. Тысячи горожан и гостей столицы устремятся на живописный берег Волги, в историческую часть Чебоксар. Кто-то наверняка завернет в музей, чтобы получше узнать о жизни Сеспеля, его творчестве. А тут первое, на что натолкнется взгляд — холодильная камера для мороженого. (Кстати, а если однажды ночью она отключится или сломается? И липкое содержимое поползет по музейному помещению?)
Конечно, каждый выживает как может. Пока есть спрос на мороженое — хорошо. А вдруг завтра ситуация поменяется? Будем в музее складировать кирпичи?
Марина САВУШКИНА.
