На границе этого сельхозпредприятия стоит щит с грозным предупреждением: «Режимная зона. Проезд транспорта и проход людей запрещены». А здешний заведующий фермой носит погоны.
КОЛОНИСТЫ ИЗ КАЛИНИНА
В списке сельхозпредприятий Алатырского района оно значится под «кодовым» названием ФБУКП-8-УФСИН. Расположено в поселке Калинино, что в 18 км от Алатыря. Если проще – исправительное учреждение, а уж совсем просто – колония-поселение. Работать заключенным приходится во всех зонах, но здесь они мало чем отличаются от обычных «колхозников». Передвигаются по территории свободно в обычной гражданской одежде. И зарплату получают, как на обычных предприятиях, благо потратить ее здесь есть где – имеется магазин. Причем мужчины отбывают срок вместе с женщинами, что нередко предопределяет дальнейшую судьбу некоторых из них. Несмотря на то что содержатся в разных общежитиях. Проживают в Калинине несколько семей и местных коренных жителей, в основном это пенсионеры.
Поселок находится в довольно живописной впадине, клином упираясь одной стороной в границу с Мордовией, другой – с Ульяновской областью. Отливающие золотом березовые посадки, пара обширных, правда, заметно обмелевших, прудов – картина прямо идиллическая.
Но в мехпарке и на ферме царят трудовые будни. Заключенные Андрей и Александр возле коровника возятся со сварочным аппаратом – ремонтируют кормушки. Первый по гражданской специальности мастер, так что на зоне занимается привычным делом. Тракторист Виктор из Новочебоксарска на «гражданке» также водил «Беларусь». Вместе с напарником сейчас занимается ремонтом машины. Техника в колонии старая, чуть ли не со дня основания «восьмерки» в 1988 году.
И со специалистами имеются проблемы. Раньше сюда попадали не «первоходки», а контингент из ИК строгого режима, в основном владеющий как минимум одной сельской специальностью. Сейчас поступает, главным образом, молодежь по относительно легким статьям – кражи, мошенничество. Тяжелее пивной бутылки многие ничего в руках не держали, так что механизаторов либо водителей среди них мало. С доярками вроде бы проще – работе с буренкой можно быстро научиться. Но едва научатся – срок освобождения настает…
Главный агроном в колонии вольнонаемный – из соседней мордовской деревни Кученяево. А вот главный инженер и старшие мастера ферм (так здесь называют заведующих) аттестованы, то есть имеют звания.
ЗОНА НОРМАЛЬНАЯ, ДА ЖАРА АНОМАЛЬНАЯ
Поставить заслон транспорту и пешеходам на зону, конечно, пара пустяков. В отличие от засухи, преград не знающей. В обычной тюремной зоне от нынешней жары только контингент страдал наравне со свободными согражданами. В «восьмерке» же, мало того что заключенные и стража маялись от аномалии, еще и почти весь урожай сгорел. Поселенцам голод, конечно, не грозит, а вот администрации ситуация головной боли и забот прибавила многократно. В разы больше, чем «гражданским» аграриям.
Майор внутренней службы Олег Константинович Пигалев был назначен на пост начальника колонии в марте этого года. Свою карьеру начинал здесь же с должности инспектора, потом три года служил в другом месте.
Пост начальника такого исправительного учреждения, пожалуй, потяжелей, чем в обычной тюрьме. Помимо режимных и прочих уставных инструкций Пигалев должен владеть еще и способностями самого настоящего председателя колхоза. И не просто отличать картошку от свеклы – еще и обладать хозяйской изворотливостью. У колонии полторы тысячи гектаров пашни, более полутора тысяч свиней, 400 голов крупного рогатого скота, в том числе 120 коров. В благополучные-то годы мороки не оберешься, чтобы вырастить и убрать урожай, получить молоко и привесы. Одно послабление – нет проблемы со сбытом продукции, она уходит по так называемым внутрисистемным поставкам по исправительным учреждениям. Причем даже с предварительной оплатой.
Но после минувшей засухи поставки оказались под вопросом. Урожай зерновых выдался просто смехотворным – 5 центнеров с гектара, рассказывает О. Пигалев. Сажали около 50 га картошки – тоже не уродилась. Немного, правда, собрали свеклы и моркови.
А самая главная проблема – корма для животных. Раньше фуражом почти полностью обеспечивали себя сами, нынче об этом и мечтать не приходится – надежда только на покупной. Хорошо хоть полтысячи тонн сена накосили по буеракам за пределами зоны.
– Но ведь сельхозпредприятиям нынче оказывается всяческая бюджетная поддержка, в том числе безвозмездная…
– Оказывается, но только не нам, – говорит Пигалев. – Обращались мы по этому вопросу в верхи, и глава района Алексей Блашенков за нас хлопотал – бесполезно. Есть, дескать, у вас свое ведомство… Хотя раньше и на нас распространялись федеральные и республиканские субсидии, но после реорганизации исправительной системы мы лишились этого. По итогам прошлого года получили 3 миллиона руб-лей прибыли, нынче придется подсчитывать только убытки. Аванс за продукцию, правда, получили, расплачиваемся за него пока в основном мясом, в том числе выбраковываемых коров, которых будем заменять молодняком, чтобы не только сохранить, но и увеличить поголовье. Ну и овощи немного выручают…
Вся надежда на озимые культуры, которых нынче посеяно более 200 гектаров. Частично собственными семенами, но и покупать пришлось в продовольственном фонде. Что касается предстоящего сева яровых, тут проблема – на сегодня для него практически совсем нет семян.
Когда-то Ленин назвал субботники «свободным трудом свободно собравшихся людей». В «восьмерке» трудятся люди несвободные. Но все же они люди, которым все человеческое не чуждо. В город меня и попутно заместителя главного бухгалтера колонии Наталью Костюнину повез на потрепанном 
«уазике» водитель Володя. «Смотрите, вот на этом пруду частенько появляется цапля – не знаю уж, откуда она прилетает, – рассказывает Наталья. – Как появится, все сбегаются посмотреть. А вот эти березовые посадки вдоль дороги лет пятнадцать назад сажали заключенные».
Что ж, люди на земле оставляют после себя как недобрый, так и добрый след. Кто больше, кто меньше.
