В Алатыре 12 октября предали земле останки жертв политических репрессий, поднятые при раскопках в прошлом году. Теперь здесь есть место, куда могут прийти поклониться и поплакать дети и внуки расстрелянных в 1937–1942 годах. Они так долго этого ждали.
ДЕТИ «ВРАГОВ НАРОДА»
На территорию недавно освященного храмового комплекса на городском кладбище в честь иконы Божией матери «Нечаянная радость» люди, в большинстве своем пожилые, стали собираться задолго до начала скорбной церемонии. Спустя 70 лет по христианским обычаям проводить в последний путь родных, близких, знакомых приехали почти со всей республики. Особенно многочисленными были представители Алатырского, Батыревского, Ибресинского, Порецкого районов.
«Даже природа сегодня плачет…»,– переговаривались между собой дети, внуки, родственники расстрелянных, по нескольку раз под дождем обходя 9 гробов, куда были помещены останки всех вновь обретенных. Так хоронят неизвестных солдат и репрессированных.
«Здесь мой отец, у нас дед, а у меня тетя…», – скорбно то ли себе, то ли другим говорили мужчины и женщины, давно уже сами ставшие дедушками, бабушками и даже прадедами. «Я родилась уже после того, как отца арестовали… Мне было чуть больше года, когда увели папу… Остался трехлетним мальчишкой, и только смутно помню силу его рук…» – даже мужчины слез не скрывали. И почти все просили приподнимать крышки гробов. Видимо, это было нужно, чтоб хоть одним глазком взглянуть и попрощаться…
«В затылок стреляли… За что?» – раздирал затем сердце вопрос, не раз мучивший за эти прошедшие десятилетия.
«А за то, что работали день и ночь, тогда таких не любили…», – просто по-крестьянски вдруг нашлась жительница села Сыреси Порецкого района Е. Мальчикова, приехавшая попрощаться со свекром. «Я его не помню, знаю по рассказам мужа, который, к сожалению, умер шесть лет назад, так ничего и не узнав о судьбе отца. Арестовали Алексея Кондратьевича Мальчикова, 1910 года рождения, комсомольца, – сквозь слезы рассказала Елизавета Федоровна, – 29 октября 1937 года, судили в ноябре, приговорили к 10 годам заключения. Когда свекровь приехала с передачей, сказали, нет твоего мужа, больше не увидишь, дале-е-ко-о! отправили… За что конкретно забрали? Да на работу не пошел в день смерти отца, раскулаченного и умершего от голода… Четверо детей остались сиротами, натерпелись…»
«У нашего деда Николая Ивановича Низова (1887 года рождения) остались семеро детей. Имущество (мельницу, лошадей, дом, где учили сельских детей) конфисковали, а семью выгнали. Жили кто у родственников, и даже в землянке в лесу», – было печально повествование ее односельчанки Л. Низовой.
Жить с ярлыком «сын (дочь) врага народа» было нелегко, дополнили их рассказ другие. В школе дети сторонились, даже за одной партой не хотели сидеть, и учителя в вину ставили. В техникумы и институты учиться не брали, да и на работе чуть что сразу напоминали: «За отцом пойдешь…» И женихи бежали подальше, узнав, что отец осужден по «58-й статье».
А ведь люди эти зачастую были не только самыми работящими, но и грамотными. Так, Степан Иванович Иванов из деревни Татмыш-Югелево Батыревского района был моряком Балтийского флота, служил на крейсере «Аврора». По словам его сына, охранял самого Ленина. А односельчанин Иванова Марк Алексеевич Дюкин был самым грамотным, прекрасно знал чувашский, татарский, русский, немецкий языки. Вся деревня ходила к нему с просьбой написать письмо, справку, прошение… Но нашлись «добрые люди», состряпали донос, что мол не довольны они советской властью, а не менее «добрые» соседи донос подписали…
ДЛЯ СПРАВЕДЛИВОСТИ И ПОКАЯНИЯ
«Выбили самых лучших», – рефреном звучали слова и из уст многих официальных лиц, выступивших на траурном митинге. Открыл его председатель Епархиальной комиссии по канонизации святых, наместник Свято-Троицкого мужского монастыря в Чебоксарах игумен Василий (Паскье). Он напомнил историю обретения останков.
Скорбная церемония стала возможна благодаря Чебоксарско-Чувашской епархии, которая провела раскопки с тем, чтобы обрести мощи священномучеников. Известно, что в Алатырской тюрьме погибли восемь православных священников, трое из которых причислены к Собору новомучеников и исповедников российских. Двор райотдела НКВД, сейчас это территория завода «Электроприбор», указали свидетели тех страшных лет. С 29 июня по 17 августа 2009 года там и проводились раскопки, которыми руководил секретарь Комиссии по канонизации святых иеродиакон Иосиф (Ключников). «Он, прежде чем копаться в земле, много копался в архивах, – отметил отец Василий, – благодаря чему удалось установить имена всех 118 убиенных, обнаруженных в 3 погребальных ямах».
Смысл же всех выступавших, можно свести к одному: «Нам, сегодня живущим, нужно сделать все, чтобы эти страшные события никогда не повторились в истории страны и не стерлись из памяти поколений». Днем признания исторической справедливости, покаяния и очищения назвал происходящее глава Алатыря М. Марискин: «И все мы несем огромную ответственность перед памятью тех, кто был замучен, за воспитание наших детей, за формирование нравственного климата в нашем обществе». 1942 годах. Они так долго этого ждали.
Жертвами политических репрессий за время существования СССР, по оценкам историков, стали около 12,5 млн. человек.
В Чувашии с конца 20-х годов по 1953-й было репрессировано более 14 тыс. человек.
В Книге памяти жертв политических репрессий Чувашской Республики – 12,5 тысячи имен с подробным описанием, где родились, за что были репрессированы, где погибли…
Неожиданно символично прошла панихида, которая началась сразу после митинга. Как только прозвучали первые слова молитвы, прекратился дождь. И даже выглянуло солнце, осветив купола храмов. «Богоугодное дело творим», – пронеслось в народе. Кстати, среди погибших были люди не только разных национальностей, но и разных вероисповеданий. Но… Бог един для всех, и все собравшиеся молились за упокоение душ безвинно убиенных.
Под общим крестом
Вновь заплакало небо лишь тогда, когда стали опускать гробы в одну большую могилу и одновременно набатом зазвучали фамилии и имена погребаемых, которые нашли упокоение под одним общим крестом. Позже, пообещали городские власти, появятся плиты с именами всех убиенных и будет Мемориальный комплекс Памяти.
«Ну вот, теперь Господь упокоит их души. А то ведь 73 года маялись, бедные, без могилы и креста! Можно и самой помереть спокойно…» – словно молитву все повторяла рядом стоящая бабушка, вытирая то и дело набегающие слезы.
«Будем ходить сюда вспоминать и поплакать», – будто подвела черту другая, внимательно вслушиваясь в слова диктора. Услышав знакомую фамилию, положила цветы на свежий могильный холм и всепрощающе проговорила: «Прости, Господи, всех – и убиенных, и их убийц… А мы будем помнить все…»
