Крестьянство мягкого режима

Когда колхоз «Путь Ильича» в Алатырском районе дошел до экономического тупика, почти вся молодежь подалась туда, где перспективнее. На колхозных руинах доживать свой век остались старики. Заколоченные окна, покосившиеся заборы, заброшенные пашни. Но однажды в забытый богом поселок Калинино приехали люди в форме. Обнесли часть поселка высокой оградой, а в километре на дороге поставили предупредительный знак: «Режимная зона. Въезд посторонним строго воспрещен». Так двадцать лет назад здесь появилась колония-поселение № 8. А бывший «Путь Ильича» стали называть «местами не столь отдаленными».
С разрешения Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Чувашии корреспонденты «СЧ» провели один день в этом поселении.

Школа хороших манер

На подъезде – полоса препятствий. Шлагбаум, проверка документов, контрольно-пропускной пункт. Сотовые телефоны оставляем дежурному: здесь запрещено пользоваться мобильной связью, впрочем, в этой точке респуб-лики она и не «ловится». Наконец открывается последняя дверь, и перед нами – большое футбольное поле. Ворота, белая разметка на зеленой траве – все как полагается. Вот только вместо трибун – бараки. По одну сторону поля – два женских общежития, по другую – два мужских.
В колонии отбывают наказание 300 человек. Трех категорий: осужденные за преступления, совершенные по неосторожности (как правило, в дорожно-транспортных происшествиях), впервые осужденные за умышленное преступление небольшой или средней тяжести (например, за мелкую кражу) и те, кого за примерное поведение перевели из исправительных колоний общего и строгого режимов.
Все ведут себя одинаково прилично. Молодые поселенцы неспешно прогуливаются по периметру, пожилые сидят на лавочках, греются на солнышке. В глазах пестрит от ярких футболок, спортивных костюмов и цветастых платков – в казенных робах здесь не ходят. Живут без охраны, но под неусыпным надзором. Администрация колонии пересчитывает поселенцев несколько раз на дню: утром – на построении, в обед – в столовой дежурный ставит отметку в журнале, перед отбоем – последняя проверка в общежитии.
Здесь не слышно громких возгласов, окурки не летят мимо урн, по газонам никто не ходит, спиртным даже и не пахнет. Нарушил сухой закон – жди взыскания или штрафного изолятора.

Навоз выгребают «белые воротнички»

Безобразничать некогда. КП № 8 – своего рода крестьянская коммуна. «У нас 1,5 тысячи гектаров земли, свиноферма, коровник, мельница, крупорушка, установка по производству макаронных изделий, швейный участок», – перечисляет начальник колонии-поселения Владимир Лапшин. Так что молоком, мясом, зерном, картофелем, вермишелью и простынями поселенцы обеспечивают не только себя, но и другие исправительные учреждения республики. По льготным ценам, разумеется.
За неполный год у руля колонии молодой капитан Лапшин освоил аграрную науку не хуже любого фермера. Да и городские шумахеры и взявшиеся за ум преступники пашут как настоящие крестьяне. Зарплата у них не ниже минимальной – 2300 рублей в месяц, в страду у механизаторов гораздо выше. Плюс возможность отпуска на воле – для отличников труда и поведения.
Конечно, прополка сорняков или уборка навоза в свинарнике у многих не вызывает трудового энтузиазма. Бывает, стонут от тяжелой работы «неосторожники» из вчерашних «белых воротничков». «Лучше опять на зону», – лениво вздыхают иные осужденные со стажем. Но колония – не санаторий и не карьерная лестница, а место отбывания наказания, говорят сотрудники УФСИН. Самого мягкого режима.
«Я с 17 лет по тюрьмам. Гвоздь забить не умел, дров наколоть. А здесь работа простая, мужицкая», – говорит Артем из Москвы. За ним грабеж, угон и 4 года колонии общего режима с положительной характеристикой. Его руки увиты татуировками. В своем отряде 27-летний Артем, можно сказать, маленький начальник: он бригадир, а еще «заведует» культурой, которая представлена здесь небольшой библиотекой и музыкальным центром с пластинками. «По праздникам проводим концерты. На Новый год устроили дискотеку. Клуба нет, поэтому для танцев раздвигаем в столовой столы», – по-хозяйски похлопывает он по аудиоколонкам.

«Как в пионерском лагере»

В женском общежитии перед обедом девушки прихорашиваются перед зеркалом. У некоторых полки ломятся от несметного количества косметики. «Но без содержания спирта», – с улыбкой уточняет начальник колонии. Для сравнения: в колониях общего режима пользоваться духами или, к примеру, румянами непозволительно.
Вольный дух здесь на каждом шагу. Свидания с родными без ограничений. Вот с кошельками в руках две женщины идут в магазин, он за забором в поселке: осужденные просто отмечаются на КПП. Заходим в одну из комнат: женщины готовят салаты, на электрической плитке что-то аппетитно булькает, поет телевизор, на окнах занавески, на кровати дремлет кошка. У одной из девушек день рождения. «По глупости сюда попала. Но теперь-то я поумнела», – смеется она. Спрашиваю: как здесь вечера коротаете? «С подружками на улице круги наворачиваем, с парнями общаемся. Здесь как в пионерском лагере». – «Чего не хватает?» – «Свободы».

Любовь вольная-невольная

Свобода есть у поварихи Елены. 35-летняя женщина освободилась из КП № 8 несколько месяцев назад, но уезжать из Калинина в родной Челябинск и не думает. Ждет своего названного мужа Славу, с которым познакомилась, работая в поселенческой столовой. Кормила чувашского шофера с добавкой. Служебный роман, как говорится. «У нас и статья оказалась общая: грабеж с разбоем, – говорит дородная да румяная Елена. – Славе сидеть еще два года. Вот освободится, сразу распишемся… В колонии уже несколько пар так образовалось. Некоторые, выходя на свободу, женятся».
Местные жители – старики да старушки – бывшей колонистки не чураются. Наоборот, отдали ей заброшенную избушку с огородом. Прописали. Ни копейки не взяли. Для них она первая помощница. А вся исправительная колония, как ни странно, добрая соседка. «Если бы не они, наш поселок давно бы вымер, а теперь и дорога есть, и автобус, и магазин. Раньше автолавка только раз в неделю приезжала. Плохо жили», – качает головой баба Таня. Ее дед только поддакивает. Интересуюсь: по ночам спокойно спите? Все-таки лихие люди рядом. «А что им с нас взять-то? – беззубо улыбаются пенсионеры. – Кур пока никто не таскал».

Бегут по весне

Между тем в КП № 8 случались побеги. Как уже писала «СЧ», в 2007 году беглецов было трое. Один, уроженец Моргаушского района, вернулся сам, потому как деваться было уже некуда. Сотрудники УФСИН совместно с коллегами из МВД буквально обложили его плотным кольцом. Второго настигли по следам в Ульяновской области. «Тапки до дыр износил, пока бежал», – говорят про «бегуна» в администрации колонии. А третий пока находится в федеральном розыске.
Однако исправительные учреждения республики вольницей не назовешь. Побегов из-под охраны (из СИЗО, колоний строгого и общего режима) в республике не было с 1994 года. А из-под надзора, как правило, по весне подаются в бега 3–4 осужденных. Зачастую они страдают наркотической или алкогольной зависимостью. В ряде других регионов Приволжского федерального округа ежегодно бегут из-под надзора до 20 человек.

«Каждый входящий увидит храм»

К Пасхе Христовой в поселении ожидается большое событие. Будет заложен и освящен первый камень будущей церкви святого Архангела Михаила, покровителя всех незаслуженно обиженных, рачителя правды Божьей. Идею ее строительства уже давно пробивает алатырский священник отец Николай. С ним мы случайно встретились в молельной комнате колонии: батюшка приехал проведать своих прихожан. «Раскаяние здесь идет необыкновенной силы. Тайну исповеди я раскрыть не могу, но одно скажу: грехи у людей что за колючей проволокой, что на воле – те же самые… А церковь мы построим так: первое, что увидит каждый входящий в колонию, – это врата храма».