Окончание. Начало в номере от 23 сентября
Благодаря Волге в истории Чебоксар отметилось немало выдающихся людей из числа государственных мужей, военачальников, деятелей культуры и искусства. Архивные разыскания открывают новые имена, дополняя этот список. Расскажем о краткосрочном визите в наш город четвертого сына императора Николая I, великого князя Михаила Николаевича Романова (1832–1909).
«Медвежий угол» России
Высокие гости не стали осматривать Чебоксары, вероятно, из-за позднего часа. Жаль, что им не представилась возможность познакомиться с маленьким волжским городом, иронично прозванным современниками чувашской столицей. О том, что они могли увидеть и услышать, можно судить по корреспонденции, появившейся в той же газете незадолго до их визита.
Правда, у ее автора, считавшего, что имя «богоспасаемых» Чебоксар станет нарицательным «для большинства медвежьих углов» обширной России, шансов стать экскурсоводом для «их высочеств» не было. Вот что он писал: «…Если судить по таким выдающимся зданиям, каковы церкви, которых у нас насчитывается до 14, можно заключить о сравнительном благосостоянии горожан. Но при подробном ознакомлении с городом, с его внутренними и внешними особенностями, с образом жизни обывателей, поневоле придется применить и к нашим Чебоксарам характерное прозвище «медвежьего угла». Обилие церквей обманчиво: некоторые из них соединены в один приход, чтобы обеспечить хотя сколько-нибудь сносное существование ни в чем не повинному клиру. Каменных домов сравнительно мало, их можно свободно перечесть по пальцам; наиболее видное место между этими зданиями принадлежит двум учебным заведениям: духовному и городскому училищам. Мостовых нет, вследствие чего город утопает в грязи: наиболее повинны в этом пристани, базарные и вообще низовые улицы; появлению грязи в значительной мере содействует и само расположение города в яме среди гор, на глинистой почве, не пропускающей скопляющейся от дождей воды. Освещения город, можно сказать, не имеет, если не считать нескольких десятков фонарей с закоптелыми лампами, расставленными на пространстве всего города. Вообще, нынешнее благосостояние города оставляет желать очень многого.
Такое же пожелание можно высказать и относительно внутренней жизни, умственной и нравственной атмосферы, в которой приходится прозябать чебоксарским обывателям. Городская библиотека хотя и имеется, но в весьма жалком виде, и притом не каждый день открыта для абонирующихся. Чтение книг и газет производится по знакомству, у кого что найдется: при подобных неблагоприятных условиях о какой-нибудь систематизации и выборе чтения нечего и думать. Развлечений почти никаких. Существует, правда, клуб, но членов в нем немного, всего 43 человека, да и те сравнительно редко посещают его. Танцевальные вечера весьма редки, так как женский элемент, хотя и умирает с тоски, но его, по присущей провинциальным дамам и девицам стыдливости, очень трудно заманить на танцы. Каждая из танцорок рассуждает приблизительно так: «А что, если я-то пойду, а там никого из дам не будет; как мне тогда быть?» А подобным образом рассуждают почти все чебоксарки. Приходится бедным клубским старшинам изощряться в способах заманивания в свой клуб чебоксарских танцорок. Мужчины далеко исправнее дам: каждый из них прекрасно знает, что всегда найдет в клубе лиц, готовых сыграть партийку-другую или в карты, или на бильярде, а также вдоволь выпить и закусить, благо буфет во всякое время открыт для своих клиентов.
Тихо, безмятежно катится провинциальная жизнь, сопровождаемая для мужчин игрой в карты, попойками при всяком удобном и неудобном случае, да иногда мелкими скандальчиками; а женщины, в свою очередь, по уши завязли в мелочных хозяйственных и туалетных заботах, посвящая все свободное время обычному провинциальному спорту — сплетням».
Необходимые пояснения
Выразительный рассказ нуждается в пояснениях. Избыточное количество церквей город унаследовал от «золотого» для него XVIII века. В последние его десятилетия Чебоксары пережили экономический упадок, преодолеть который не смогли, население обеднело, поэтому малодоходные церкви стали приписывать к более состоятельным.
Упомянутый клуб был дворянским, но его члены могли приглашать гостей, в том числе представителей других сословий. Общественная публичная библиотека открылась в 1871 году по инициативе местной интеллигенции, причем Чебоксары опередили в этом отношении остальные уездные города Казанской губернии.
Действительно, город был деревянным: в 1884 году на 705 деревянных домов приходилось всего 38 каменных. В самых больших из последних размещались городское трехклассное и духовное училища. Здание первого было построено в первой половине XVIII века купцом-промышленником Федором Котельниковым, но название получило по имени капитана в отставке Ивана Соловцова, который в 1760 году женился на дочери купца Татьяне Федоровне и стал его новым владельцем. В 1803 году их сыновья продали дом вместе с усадебным местом и надворными постройками богатым купцам Федору Кологривову и Алексею Арбатову. В 1817 году уже у их наследников казна купила его для уездного училища. Сейчас в «Доме Соловцова» размещается художественное училище.
Двухэтажное здание «на подвалах» духовного училища было возведено в 1845–1850 годах по проекту казанского архитектора А.К. Ломана в ограде Благовещенской церкви. На следующий год училище переехало в него из двух старых зданий, в которых ютилось со дня основания в 1816 году. В советское время в бывшей бурсе размещалась советско-партийная школа. Здание было снесено летом 1980 года в связи со строительством Чебоксарской ГЭС.
Уличное освещение в Чебоксарах появилось в 1873 году. Из экономии зажигались не все городские фонари, скажем, в 1884 году только 25 из сотни. Положение отчасти спасали светильники, установленные предпринимателями и казенными учреждениями. Например, в указанном году известный нам Астраханцев зажигал семь фонарей: два возле дома, четыре на пристани, один у гостиницы, виноторговец Емельянов — один у портерной, тюремный замок — два. Поправим автора статьи, не заметившего в городе мостовых: его главная улица была замощена камнем общей площадью 3050 квадратных саженей. Деревянные тротуары учету не подлежали.
Вряд ли посещение Чебоксар, где великие князья пробыли не более получаса, оставило глубокий след в их памяти. Чебоксарцы же, не избалованные высокими визитами, наверняка долго обменивались друг с другом впечатлениями о событии, которое считали важным и значительным. Для потомков оно осталось строчкой в летописи истории нашего города.
Юрий Гусаров
