Ева ЛИСИНА: Я привыкла много работать

Сегодня в Чебоксарах состоится презентация Библии на чувашском языке, которая обещает стать настоящим историческим событием. И не только для нашей республики.

Пять лет в составе Чувашской Библейской комиссии переводом занималась прозаик и переводчик Ева Лисина, затем в течение 14 лет она трудилась над редактированием чувашского текста всех книг Библии и готовила их к изданию. Ева Лисина признается, что эта многолетняя работа сделала из нее абсолютно другого человека. Она стала необычайно внимательной, узнала, что такое страх Божий, и поняла, что Бог помогает лишь упорным.

– Ева Николаевна, как вы себя ощущаете после окончания столь долгого и кропотливого труда и перед представлением его огромному количеству людей?

– Состояние немного непривычное. Потому что из года в год, из месяца в месяц, изо дня в день я привыкла много работать. Встанешь утром, помолишься и садишься за работу, которую считаю истинным счастьем.

– Чувашский перевод верстали в Санкт-Петербурге, и вы очень переживали за качество верстки.

– Я была уверена, что это надо было делать в Чебоксарах, но издатели решили иначе. Боролась за каждую букву, черточку, выбор бумаги и цвет обложки.

– Все удалось отстоять?

– Нет, не все. Но вот у меня в руках Библия на чувашском языке. Меня этот текст полностью устраивает. Хороший шрифт. Я начинаю читать, мне уже нравится.

– Говорят, вы были единственной переводчицей, которая так отстаивала свое видение книги?

– В такой Книге все должно быть безупречно. Ведь мы впервые в истории издаем полный текст Священного Писания на родном языке!

– Вы профессионал-литератор, написали не одну книгу. Но этот труд вряд ли можно отнести к чисто литературному.

– Перевод, даже перевод Библии, всегда начинает писатель, литератор. Вот захотелось тебе попробовать перевести и главную книгу. Вот тебе это дело доверили. И ты как будто опираешься на литературную основу. Так я сначала и переводила Книгу чисел. Это величие так быстро не осознаешь. Только если переводчик преданный, верный, искренний, то в самые трудные минуты ему будет помогать сам Господь. Таких минут у меня было много. А в самом начале у меня была очень поучительная история. Первые страницы я перевела очень легко. И в голове мелькала мысль – не так это трудно! И даже другая, тщеславная: я могу это делать, значит, я молодец! И Господь меня ударил сразу же. Через неделю, взяв написанное для дальнейшего редактирования, я увидела, что все страницы просто белые, только на последних страницах кое-где едва видны слова. Оказалось, что паста в ручке, которой я писала, относится к тем, что обесцвечиваются через определенное время. Я заплакала. И начала переводить заново. И уже не было никакой легкости. Было ощущение, будто этим наказанием Господь сказал: «Ты можешь переводить, но так переводить нельзя».

– Были еще такие моменты?

– Были. Но касалось это уже не меня, а всей переводческой группы. Мы работали 5 лет. Все переводчики жили в Чебоксарах, а я жила в Москве. И когда все переводы свели в один и отдали мне для редактирования, стало ясно, что придется не только редактировать, но некоторые книги переводить заново. Это был шок. И я сказала себе, надо ехать в Чебоксары. Наш редактор, глубоко верующий человек, О. Таллерова позвонила в женский монастырь без всякой надежды. А матушка игуменья сказала: «Пусть едет хоть завтра, мы ей дадим келью, трапеза будет». И я приехала. В стенах этого монастыря мы с Г. Трофимовым подготовили нашу первую пробную книгу «Книги малых пророков». Вот так я осталась в Чебоксарах. На редактирование всех книг Библии ушло 14 лет.

– За это время вы успели побывать в Израиле.

– Я бывала там не раз. Первое паломничество было «учебным». Нас возили по местам событий, описанных в Ветхом Завете. Это было необычайно интересно.

– Как это конкретно может помочь при переводе?

– Допустим, я описываю строение жертвенника. Они были из неотесанных камней и еще сохранились в некоторых городах. Ты видишь собственными глазами их форму, где их сооружали и как к ним можно приблизиться. Или одеяния первосвященников, которые есть в Музее Библии. Все это знание очень помогает, когда ищешь соответствующие слова в родном языке. Когда я переводила Книгу судеб, не могла понять, как Далила вплетает в ткань волосы Самсона. А мне показали именно такой станок. И все встало на свои места. Когда мне рассказывали о Святой земле, то все время говорили про камни. И если не увидеть, что там просто нет земли, а есть только камни, никогда не поймешь, что же это за место.

– А еще где вы побывали?

– Мне было очень трудно после смерти Гены (Геннадия Айги, брата Е. Лисиной. – Р.К.). А в 2006 году я начала переводить Новый Завет. После перевода Ивана Яковлева прошло сто лет, язык изменился, да и библеистика не стоит на месте. И чтобы приступить к этой работе, требовалось совсем другое состояние. Библейское общество изыскало средства, чтобы отправить меня на Святую землю. Я жила в Горненском монастыре. Там и переводила. Потом отец Гурий, настоятель храма Новомучеников в Чебоксарах, а тогда член Русской Духовной миссии, повез меня в Хеврон, где он был настоятелем. Это там, где Мамврийский дуб, у которого Аврааму показалась Троица. И этот дуб был виден из моего окна! И я переводила там именно об этом. Я даже сумела побывать в Махпеле, пещере, когда-то купленной Авраамом для погребения Сарры. А попасть туда было практически невозможно. Но мне стыдно было уехать, не увидев этого.

– А зачем понадобилось выпускать три пробных издания Ветхого Завета?

– Необходимо было проверить некоторые ключевые слова, как их воспримут люди. И в первую очередь – как по-чувашски обозначить Бога. Как переводить слово Господь. Мы предлагали неологизм, который с чувашского переводится как «Высший хозяин» и пишется в одно слово. Первыми принявшими были ученые, поэты и СМИ. Языковед Николай Петров сказал: «Ну вот, через 200 лет слово, наконец, найдено!» И эта проблема решалась в течение многих лет. И перед самой версткой Библии предлагаемое нами слово было принято и священниками. Митрополит дал благословение на издание Библии на чувашском языке.

– Чем будете заниматься теперь, когда такая работа позади?

– Да, работа, достойная этой, уже вряд ли представится. Я давно мечтала написать книгу, связанную с чувашским языком, посвященную трем дням творения. Может быть, буду преподавать чувашский язык в духовном училище. Наверное, это была бы любимая работа.

– Вы хотите оставить светскую жизнь?

– Почему же? Светская жизнь не исключает посещение храма и молитву.

– Вы возвращаетесь в Москву?

– Нет, я бы хотела остаться в Чебоксарах. То, что я могла бы и хотела бы делать, связано с Чувашией. Мне необходимо завершить две начатые книги. У меня огромный архив брата. В архиве тысячи писем. Их надо привести в порядок. Брат просил меня написать книгу. Он говорил: «Напиши, ты же все знаешь». Такую книгу все ждут. И в России, и за рубежом. Так что у меня очень много работы.