В конце 50-х — начале 60-х годов бытовало выражение: «Одет как инженер». Звучало оно в сугубо позитивном смысле — настолько значимым был престиж инженерной профессии. Соответствующим образом оплачивались и технические «мозги». В те годы в коммуналку, где жила моя городская тетка, подселили инженера, «выписанного» из Ленинграда на Чебоксарский электроаппаратный завод. Комнату свою он не закрывал, и как-то раз я, детского любопытства ради, насчитал в его шифоньере четыре пальто и пять костюмов. Немыслимая по тем временам роскошь…
Затем, в 80-х годах, содержание данного выражения поменялось на прямо противоположное. «Одеваться как инженер» стало означать саму скромность, если не бедность, ибо на малюсенький оклад с жиденькой прогрессивкой не больно-то разгуляешься. И вот уже «инженер» перестает звучать гордо. Выпускник-технарь отрабатывал по направлению положенные годы да и засовывал диплом куда подальше. Шел в заводской отдел кадров с просьбой перевести в простые пролетарии, которые заколачивали втрое больше «белых воротничков». Да еще не везде и не каждому удавалось получить место у станка — политика была такая: государство потратилось на твои институтские пять лет, будь добр — отработай…
А еще позже, с начала 90-х, профессия инженера не просто утратила свой былой престиж — иные технари стали попросту стыдиться ее. Путаны своего выбора не стыдились, а инженеры стали стыдиться. И не только вчерашние студенты машфака ЧГУ. С год назад автор этих строк попробовал вызвать на обстоятельное интервью главного инженера одного из чебоксарских заводов. Инженер он, что называется, от бога. Монтировал и запускал лет 15 назад «карусель» в знаменитом МТНК «Микрохирургия глаза», был в почете у Святослава Федорова. Осваивал новую номенклатуру на Чебоксарском агрегатном заводе…
Мялся-мялся мой интервьюируемый, да и выпалил: «Ты извини: не буду ничего говорить. Сейчас мне стыдно за мою профессию…»
Известно, за что именно стыдно. Не за свой интеллект, который в десятки раз богаче, чем у «челнока» с рынка, а за то, чего стоит этот интеллект, если перевести его на заводскую зарплату и на производственный спрос. Вот и подались инженеры на рынок, чтобы избавиться от этого комплекса неполноценности. Одни — добровольно, других выставили за проходную по сокращению. Кому-то удалось вписаться в предпринимательскую нишу и до сих пор не сожалеть о смене «курса». А кому не удалось, тот оказался на бирже.
Каков на сегодня рынок инженерного труда? Ситуация тут хотя и обнадеживающая, но противоречивая. По данным сайта https://jobeka.com/, где собраны все вакансии со всех существующих сайтов поиска работы, в Чувашии на начало нынешнего марта на учете здесь состоял 431 безработный инженер. Это на 107 человек меньше, чем год назад. В январе-феврале 1999-го предприятиями Чебоксар было представлено 79 вакансий, нынче за этот же период — уже 126.
Прирост есть, тем не менее потребность в «мозгах» пока мизерная по сравнению с потребностью в станочниках. Соотношение — 8 процентов к 92 процентам (в пользу рабочих). Станочники сейчас нужны и тракторному, и «Контуру», и многим остальным заводам.
Больше всего претендентов среди инженеров-технологов — 140 человек на место нынче и 223 — в прошлом году на начало марта. У конструкторов соответственно 105 и 157 человек, у механиков — 75 и 121 человек.
Конкурс, однако, не хилый. А вот у деканата машиностроительного факультета ЧГУ сведения несколько иные, просто безудержно оптимистичные. Якобы уже сегодня городская промышленность готова принять не менее 1000 инженеров, а факультет выпускает в год всего лишь 100. Хотя конкурс в прошлом году был вроде бы немалый — 4 человека на место.
Кому верить? Наверное, все же биржевикам, ибо безудержное стремление нашего главного вуза штамповать кадры для страны, подчас без реального спроса на них, общеизвестно. Взять хотя бы эскулапов, которых требуется втрое меньше, чем их выпускают, о чем даже Президент республики упомянул в своем недавнем послании парламенту. В промышленности спрос сейчас на станочников, что тоже не раз подчеркивал Президент.
Так что: снова «мозги» не в ходу? И если не получается с личным бизнесом, инженеру, выходит, опять резон стремиться к станку?
Это где как. На Чебоксарском электроаппаратном заводе, скажем, сейчас нет прежней политической иерархии: гегемон революции должен получать неизменно больше гнилого инженера-интеллигента. На иных производствах, к примеру, инструментальном, рабочий зарабатывает погуще инженера. А на других — наоборот. Собственно, как и должно быть. Вот только сколько зарабатывает сейчас инженер на ЧЭАЗе — установить трудно: согласно последним статистическим канонам средняя зарплата по каждому предприятию строго засекречена…
Из досужих же разговоров с одним из инженеров удалось узнать: в среднем 800 рублей. Не густо. Да все же, говорит, лучше, чем раньше, когда по полгода не платили ни копейки. Вот и пришлось податься в челночный «извоз». Там выходило иной раз неплохо, да уж очень ненадежное это дело. Так и пришлось вернуться на завод. Спокойнее, да и платить стали регулярно — аж дважды в месяц. Ну а что такое 800 рэ сейчас? Да те же 120 когда-то. Даже, пожалуй, меньше.
От этого кому-то по-прежнему и стыдно за свою профессию. Но терпят. А кому-то, не поверите, до сих пор не стыдно. Приведу разговор с В.А. Кузнецовым, ведущим конструктором ООО «Технотрон», относительно преуспевающей фирмы по выпуску сварочных аппаратов, созданной лет десять назад из технарей известного чебоксарского ПКБ, что было на улице Володарского.
— Затрудняюсь понять того, кто стыдится своей профессии инженера, — сказал Владимир Алексеевич. — Лично мне вот уже на протяжении почти 35 лет моя профессия интересна и любима.
— Это понятно — фирма-то преуспевает…
— Ошибаетесь. Мы хотя и чувствуем себя неплохо в финансовом отношении, однако львиная доля средств идет пока на развитие предприятия. А зарплата невысокая — чуть более 1000 рублей. Не скажу, что мы довольны, но работаем. Всю жизнь так работали.
— В рабочие в свое время не хотели перейти за более высоким заработком?
— Меня этот вариант не интересовал. Я и инженером неплохо зарабатывал. И сейчас в состоянии кормиться своим делом. Хотя предлагали и более хлебные места. Не перешел. Свою профессию с оплатой я почему-то не связываю. Каждый, говорят, по-своему с ума сходит.
И последнее. Уважаемые инженеры столицы республики, вы что-нибудь слышали о республиканском правлении союза научных и инженерных обществ (НТО)? Нет? Правильно, оно года три назад, прозанимавшись лет десять какой-то полукоммерческой деятельностью, вдобавок умудряясь взимать еще и взносы с предприятий, приказало долго жить.
Ну а о столичном Доме инженера по улице Цивильской тоже ничего не слышали? Зря. Есть такой. Во главе с директором, деятельность которого сводится к взиманию арендной платы с многочисленных фирмочек, оккупировавших дом, который почему-то до сих пор принадлежит Всероссийскому НТО. Вот так: на местах научно-инженерное творчество зачахло, зато в центре бьет ключом. В смысле финансового источника. До престижа инженерного труда ли тут…
