Смягчающие обстоятельства неблаговидного поступка
«Пожалуй, каждый третий из числа раненых наших земляков лечился в Центральном военном госпитале 40-й армии в городе Кабуле», — рассказал в своем письме в редакцию уроженец деревни Талой Ядринского района Николай Илларионов, участник боевых действий в Афганистане с 1982 по 1984 год, проживающий нынче в Пензе.
Летом 1984 года Николай Александрович, восстанавливаясь в госпитале после сложнейшей операции вследствие тяжелого ранения, стал свидетелем трагедии, произошедшей, вероятно, в День медицинского работника или в его преддверии. Своими воспоминаниями о той горькой и душевной истории наш пензенский читатель поделился с местной газетой «Наша Пенза» и редакцией «Советской Чувашии»:
«Утром у всего медперсонала Центрального военного госпиталя города Кабула было праздничное настроение. Мы, больные и раненые, сердечно поздравляли докторов и медсестер с Днем медицинского работника. Традиционно желали здоровья, счастья и успехов в жизни, а главное — скорейшего возвращения на Родину здоровыми и невредимыми. Пока завершился обход, подошло время обеда, а после согласно расписанию — тихий час.
…Проснулся я от грохота разрывающихся мин вокруг госпиталя, одна из них попала в жилое здание медперсонала. Во дворе госпиталя стоял столб пыли вперемешку с сизым дымом, окутавшим полуразрушенный дом медиков. Паники и суматохи не было, лишь гнетущая тишина.
Выяснилось, душманы решили так «поздравить» нас с праздником. Переодевшись в форму солдат афганской армии, «духи» с минометной установкой в кузове автомобиля проникли в центр города и из соседнего квартала начали интенсивный обстрел госпиталя. Пациенты не пострадали, а вот персонал понес потери…
Одна из мин, пробив крышу и потолок, разорвалась в комнате отдыха медсестер. Две сотрудницы погибли сразу, третья от полученных ран скончалась позже. Четвертую — старшую медсестру хирургического отделения Галину Федоровну (к сожалению, фамилию ее за давностью лет забыл) — доставили в операционную с перебитыми осколками ногами. После операции ее перенесли на носилках в отдельную палату. Эту женщину мы все уважали за исключительную порядочность и ответственность. Ко всем она относилась одинаково, невзирая на звания и должности. Скольким из нас жизнь спасла, а теперь вот сама едва осталась жива. Тихо было в палатах, каждому будто камень положили на сердце.
Жаль девчушек… Очень жаль… Помню по сей день (хотя прошло уже больше 30 лет) усталые лица хирургов, операционных медсестер. Какую физическую силу надо иметь, чтобы по нескольку часов стоять у операционного стола, быть готовым оказать помощь и днем и ночью. А как тяжело морально! Только со мной одним хирург Владимир Васильевич Монахов «провозился» три с половиной часа. А таких, как я, у него набиралось за сутки немало. «Везло» мне на этот госпиталь — в третий раз в него попал. Его сотрудники меня в шутку даже «родственником» называли.
И ужасно захотелось вдруг сделать что-нибудь приятное для тяжело раненной медсестры. Подумалось, хорошо бы подарить цветы, но где их достать?
На клумбе возле посвященной советско-афганской дружбе стелы, что стояла на территории госпиталя, густо цвели розы! Вот и срезал все цветы, да простят меня дружественные международные связи. Получился замечательный букет: большой и красивый.
У дежурной медсестры попросил разрешения навестить Галину Федоровну. Сестра зашла к ней в палату, а вернувшись, сказала:
— Тебе, как «родственнику отделения», можно.
Войдя в палату, еле узнал нашу «мать Терезу». За несколько часов после обстрела она так исхудала! Я даже обессилел на миг, но, взяв себя в руки, сказал: «Дорогая наша Галина Федоровна, просим принять от всех нас букет. До глубины души потрясены случившимся. Желаем быстрейшего выздоровления и счастливого возвращения домой». Она прошептала спасибо и заплакала.
Тяжелее той минуты в жизни я никогда больше не испытывал. Когда вышел из палаты, все больные «самоходы» (те, кто мог передвигаться сам) окружили меня с расспросами. Ничего не мог ответить, казалось, язык онемел. «Им бы цвести, как розам, а их…» — думалось о «сестричках».
На следующее утро около той самой стелы собралась большая группа старших офицеров — шумели, махали руками. «Что случилось-то?» — спросил я одного контрразведчика. Он в ответ: «Да какой-то… (далее последовало весьма крепкое, но непечатное выражение) все розы ночью срезал! Верно, какой-нибудь молодой лейтенант для своей зазнобы постарался».
Для вида повозмущавшись по поводу похищенных цветов, вернулся к себе в палату. Правда, потом все же вычислили меня, но наказывать за проступок не стали, учитывая смягчающие обстоятельства».
Фото с сайта i.mycdn.me: Памятник советско-афганской дружбе на территории Центрального советского военного госпиталя в Кабуле. Позади — приземистые постройки, где прежде располагались конюшни королевской кавалерии Афганистана.
