Чебоксарские адреса

В СЕРДЦЕ ГОРОДА

Каждый раз, бывая в администрации Чебоксар, доцент Российской академии госслужбы Владимир Ткаченко вспоминает августовскую ночь 1981 года. Тогда еще выпускник Московского историко-архивного института, он вслед за молодой супругой приехал в Чебоксары и устроился инструктором в общий отдел горисполкома. А по выходным и ночам его работники выполняли еще и функции диспетчера – дежурили в фойе у телефона.

ЗДАНИЕ ДВОЙНОГО НАЗНАЧЕНИЯ

«Мой первый выход на работу был сопряжен с таинственными намеками, что здание стоит на месте кладбища, и что здесь по ночам ходят призраки, – рассказывает Владимир Ткаченко. – То ли надо мной подшучивала женская половина нашего коллектива, то ли девушки действительно верили, что здесь есть привидения, но первое дежурство было для меня экстремальным. Спокойно читал книжку, и вдруг среди ночи раздался оглушительный грохот – здание же было пустое, все слышно. И эхо от падения чего-то большого разнеслось по всем коридорам. Я так и обмер – что делать? Я дежурю, отвечаю за порядок. Поднимаюсь по лестнице, пытаюсь вглядеться в темноту коридоров, свет включить не могу, потому что не знаю, где выключатели, и сердце стучит: что же такое случилось? Но мне не удалось ничего выяснить ни тогда, ни на утро».
Здание огромное, сложной планировки, у него несколько адресов, потому что фасады выходят на разные улицы, и администрация города занимает в нем лишь одно крыло. В других частях работают министерства, отдел МИДа России, Общественная палата Чувашии. Оно смотрится единым целым, хотя на самом деле состоит из трех частей. Если приглядеться, то можно увидеть, что середина по декору и оконным проемам заметно отличается от двух крыльев и очень напоминает… школу. Архитекторы 30-х годов, продумывая ансамбль площади, хотели построить здесь дворец культуры или театр. Нужнее оказалась школа.
Это был типовой проект, присланный из Москвы, рассчитанный на 880 учащихся, в котором архитекторы расписали все до мелочей, и их чебоксарским коллегам строго-настрого запрещалось что-либо менять, кроме отделки фасада. «Внутри все было четко – здесь бетон, здесь кафельная плитка. Нельзя было вместо масляной краски взять и побелить, потому что предусматривалась влажная уборка. Важно было, даже в какую сторону распахиваются двери классов», – рассказывает научный сотрудник Чувашского государственного института гуманитарных наук, искусствовед Игорь Кугураков.
«В середине 30-х проектирование и строительство школ руководство страны взяло под особый контроль, – добавляет директор Госцентра по охране культурного наследия Чувашии Николай Муратов. – Обратите внимание на все школы, построенные в это время. Входы лишены каких-либо ступеней, крыльца нет как такового, то есть Сталин знал, что будет война, и все школы готовили под размещение эвакогоспиталей».
Историки считают: архитекторы тоже знали, что проектируют здания двойного назначения. В июне 41-го по всей стране эвакогоспитали открывались в основном в школах, а не в больницах, потому что те были, как правило, деревянные, маленькие, а большинство учебных заведений в городах начали строить уже из камня.
«Требования какие были к школам? – загибает пальцы Игорь Кугураков. – Во-первых, каменные, во-вторых, с центральным отоплением, никакого печного. В-третьих, наличие водопровода и канализации. Когда смотрим на планы тех лет, видим: вот кабинет физики, вот лаборантская – есть вытяжка, кран, вода. Когда стали размещать эвакогоспитали, военные уже знали, где будет операционная, где перевязочная, это все заранее было решено – еще на этапе проектирования».
Госпиталь № 3056 здесь проработал все четыре года войны. Его профилем были ортопедия и неврология. Медицинскую помощь в его стенах получили почти 10 тысяч раненых. Школа в это здание больше никогда не вернулась. В сентябре 1945-го в его просторных коридорах появились студенты пединститута. Высланный на время войны в Мариинский Посад, первый вуз Чувашии вернулся в Чебоксары и на одиннадцать лет занял это здание, пока в 1956-м для него прямо напротив не построили новый большой корпус.

ОБРУБЛЕННЫЕ КРЫЛЬЯ

В середине 50-х вокруг квадрата Советской площади развернулось активное строительство: с южной стороны возводили педагогический институт, с восточной – сельскохозяйственный, а на севере к зданию бывшей школы решено было добавить два крыла. Как рассказывает Николай Муратов, первый проект разработал в 1952 году главный архитектор конторы «Чувашпроект» Феофан Сергеев. К торцам здания школы пристраивали два практически одинаковых четырехэтажных объема, декорированных в стиле классического зодчества. А самое главное – центр композиции был отмечен 6-колонным портиком с треугольным фронтоном.
На чертежах под лепниной Николай Муратов разглядел еще и мозаичный фриз. Ничего похожего в Чебоксарах тогда не было. Но такому редкому украшению не суждено было появиться. В государственном историческом архиве сохранились три проекта этого здания разных лет, один другого интереснее. «К 1954 году решено было сделать уже более пышный декор, и эти пристройки к торцам стали пятиэтажными, – добавляет Муратов. – Причем они должны были завершаться пилонами, высота каждого равнялась примерно этажу. Но грянул декабрь 1954 года. Состоялось всесоюзное совещание проектировщиков и строителей, где Никита Хрущев устроил разгром всей архитектурной школе Советского Союза, заявил, что архитекторы зря тратят народные деньги, никому не нужны эти портики, колонны, лепнина, это все пережитки прошлого».
Феофан Сергеев своей рукой убрал и 6-колонный портик, и пятый этаж с высокими пилонами. На протяжении всего 1956 года «Чувашпроект» занимался переделкой чертежей, устраняя «излишества». Спасло это здание то, что значительный объем работ уже был выполнен и полностью переделать проект уже выходило дороже, чем достроить.

ПРИСТРОЙ КАК СПАСЕНИЕ

Это были годы, когда город стремительно рос и менялся: за 20 лет его население увеличилось в два раза. Когда в столице Чувашии появился 300-тысячный житель, начальник управления коммунального хозяйства горисполкома Юрий Коваленко решил высадить в Чебоксарах 300 тысяч кустов роз. По его же инициативе в сквере перед горисполкомом появились голубые ели, маньчжурский орех, пробковый дуб, 30 сортов сирени.
«Когда я привез первые два куста сирени, которые были сплошь пятилепестковые, «счастливые», – вспоминает Юрий Михайлович, – к ним даже пришлось охрану на ночь выставлять». Впрочем, Коваленко еще не забыл, как некоторые чебоксарцы писали на него жалобы в обком КПСС и прокуратуру, что он тратит народные деньги на дорогие саженцы, хотя мог бы посадить клены и березы. Коваленко помнит, каким ему предстало здание горисполкома в начале 60-х: «Оно отапливалось углем, в подвале соседнего здания была котельная. Сам двор горисполкома был завален горами отработанного шлака, и так было во всем городе, потому что все дома имели свои котельные. Но этот шлак нас тогда спас – мы начали посыпать им улицы: в городе не было ни одного пескоразбрасывателя».
В начале 70-х Чебоксары получили переходящее знамя Совета Министров РСФСР за первое место в соцсоревновании между городами по благоустройству, а в 1986 году столицу Чувашии наградили орденом Трудового Красного Знамени. Сам орден вместе с указом Верховного Совета СССР хранится в администрации, а его увеличенную копию решено было разместить на главном фасаде. Когда в 90-е годы здание реконструировали, орден сохранили.
Вообще, изменения тогда больше коснулись внутреннего убранства. Фойе, например, преобразилось до неузнаваемости. Там, где сейчас гардероб и диваны с цветами, раньше были кабинеты. Стены ломали уже при Анатолии Игумнове. Новый градоначальник сразу решил, что администрация столицы Чувашии не может выглядеть как сельсовет. Бетонные полы заменили на мраморные, на окнах появились витражи, на лестнице – ковровая дорожка, центральную стену украсили резным панно скульптора Владимира Нагорнова.
Был перестроен и большой зал заседаний. Раньше здесь находилась сцена. От нее Игумнов решительно отказался, объяснив это коротко: «Мы же не танцевать собираемся, а работать!» Анатолий Александрович говорит, что создал в Чебоксарах уменьшенную копию зала Мариинского дворца Санкт-Петербурга.
«Я хотел, чтобы все, начиная от полов и туалетов, выглядело достойно! Чтобы создавалось впечатление, что ты находишься в администрации столицы Чувашии, – вспоминает Анатолий Игумнов. – В начале 90-х само здание могло просто рассыпаться. Как мне объяснили геологи, под ним течет подземная река, которая подмывает фундамент. Оно начало клониться в сторону Волги – маяки показывали, что идут трещины. Куда мы только ни обращались! Специалисты из Москвы посоветовали сделать подпор. И в 99-м году с северной стороны возвели пристрой. Не будь такой опасности, его, скорее всего, и не было бы».
Впрочем, здание администрации еще имеет шансы измениться. Под охраной государства находится лишь средняя часть, где в годы войны размещался эвакогоспиталь. Два крыла, пристроенные Феофаном Сергеевым, памятниками истории официально не считаются, хотя на протяжении вот уже шестидесяти лет они – свидетели всех событий, происходящих в Чебоксарах. Как говорят прошлые и нынешние работники администрации, сердце города бьется именно здесь.