Тени арестного дома

Конец 80-х годов XIX века. По Волге на пароходе путешествует один из великих князей дома Романовых. Солнце уже село, но остановки в Чебоксарах, маленьком уездном городке, не планируется. Пристань иллюминирована свечами – в те годы в стеклянные плошки наливали масло или другую горючую жидкость и выкладывали их вензелями. Горожане и представители местных властей уже стоят на берегу, чтобы посмотреть на пароход и поприветствовать августейшую особу. Но один подвыпивший мещанин разбуянился и начал скидывать эти свечи в воду. Мужчину быстро скрутили и в считанные минуты доставили в чебоксарский арестный дом, который находился тут же, на берегу Волги, на полверсты выше пристани. Через несколько дней мещанина отпустили: в его действиях не было усмотрено недовольства властью. Но хулиганской выходки оказалось достаточно, чтобы он познакомился с порядками арестного дома.
Сейчас здесь размещается психотерапевтический центр, и многие чебоксарцы, приходя сюда, думают, что раньше это был жилой особняк какого-нибудь купца. Ничего подобного! В 1885 году здание проектировали и строили именно как арестный дом. Хотя сейчас нам кажется странным, зачем он понадобился, если по соседству уже была тюрьма?
Доцент Чебоксарского филиала РАНХиГС, почетный архивист России Владимир Ткаченко объясняет: «Арестный дом предназначался, как сегодня бы сказали, для лиц, которые подверглись административному наказанию, то есть совершили какие-то хулиганские действия, чаще всего на почве пьянства. В отличие от тюремного замка, который был казенным учреждением, арестный дом находился в ведении земства, и сюда определялись арестованные по судебным решениям мировых и городских судов, а также земских начальников».
Но в том, что арестный дом построили рядом с тюрьмой, определенный умысел был. В 1879 году Александр II затеял в России тюремную реформу – в этой сфере требовалось срочно навести порядок. Впервые за всю историю страны была поставлена задача сделать тюрьмы местами, где не только наказывают преступников, но и перевоспитывают их. Из бюджета выделили огромные деньги на перестройку острогов. Тогда же началась реконструкция старинной чебоксарской тюрьмы, и было принято решение построить в городе еще и арестный дом.
Долгие годы в Чувашии не знали, кто спроектировал это здание, ясно было лишь одно – архитектор не местный. И только несколько лет назад в казанском архиве историки обнаружили выполненный акварелью план нашего арестного дома. Под ним стояла подпись – архитектор Аникин.
«Это очень известный казанский архитектор, – рассказывает Николай Муратов, директор Госцентра по охране культурного наследия Чувашии. – Павел Евграфович Аникин долгие годы был главным архитектором Казани. В 1875 году ушел в отставку с этой должности, но продолжил активно работать. По его проектам построено много храмов и жилых особняков как в Казани, так и в уездах». Кроме чебоксарского арестного дома, в Чувашии есть еще одно здание, возведенное по проекту Аникина – собор Тихвинской иконы Божией Матери в Цивильском женском монастыре.

Если за 130 лет фасады арестного дома изменились, то внутренняя планировка осталась такой же, хотя обычно бывает наоборот. Научный сотрудник Чувашского государственного института гуманитарных наук, искусствовед Игорь Кугураков советует обратить внимание на планировку: «Посмотрите, насколько она простая и рациональная. Длинный коридор, идущий насквозь, расположенные по бокам комнаты. Все осталось на своих местах. Здесь трудно что-либо переделать, разве что перегородки поставить».
Был здесь даже карцер. Как говорит историк Владимир Ткаченко, если арестованные продолжали буянить и в заключении, то их могли наказать тремя способами: объявить выговор, наложить денежное взыскание и отправить в темную комнату, как тогда называли карцер. Впрочем, условия содержания здесь разительно отличались от тюремных и называть их суровыми не стоит. «Принципиальное отличие этих арестованных от тех, что содержались в тюремном замке, – здесь люди находились в своей одежде, – подчеркивает историк. – Естественно, режим был более свободный. Арестанты участвовали в общественных работах. По сути, находясь за решеткой, мещане и крестьяне могли зарабатывать деньги. Часть им выдавали на руки, а часть оставалась до момента их освобождения».
Рядом на месте нынешней первой горбольницы находилась баня, куда арестованных раз в неделю водили мыться. А вот кухня была внутри арестного дома – на первом этаже справа. И судя по архивным документам, кормили провинившихся неплохо. С инспекцией в арестный дом заглядывали даже казанские генерал-губернаторы. Как рассказывает Владимир Ткаченко, они не брезговали заходить на кухню и пробовать блюда, которые готовили арестантам. Один из губернаторов отозвался, что пища отменного качества.
Сейчас здание кажется нам маленьким, но историки говорят, камер вполне хватало. Во-первых, население дореволюционных Чебоксар не превышало пяти тысяч человек, и не все жители были хулиганами. Во-вторых, арестованные надолго здесь не задерживались. Последние 80 лет здание занимали самые разные больницы, но истории о том, что в этих стенах жили арестанты, до сих пор будоражат воображение врачей. «Когда-то здесь работал круглосуточный телефон доверия, и по ночам дежурили наши специалисты, – с улыбкой рассказывает врач-психотерапевт Людмила Петрушова, – потом они говорили, что раздаются чьи-то шаги, какое-то шуршание. Некоторые даже боялись оставаться на ночные дежурства. А мне, наоборот, казалось: если ходят какие-то призраки, души арестантов, то хорошо бы с ними пообщаться».
Людмила Петрушова работает здесь с 1988 года, с момента открытия центра. За два года до этого появился приказ Минздрава СССР о создании психотерапевтических кабинетов, вышло положение о врачах-психотерапевтах, и в Чебоксарах начали искать подходящее здание для новой медицинской службы. Детскую больницу отсюда выселили, сделали капитальный ремонт, и педиатров в этих коридорах сменили психотерапевты.
«Здание должно находиться в красивом месте, это было первое пожелание, когда центр открывали, – вспоминает Людмила Александровна. – Оно несет в себе психотерапевтическую ауру: рядом Волга, много зелени. Здесь красиво и тихо».
Находится здание в глубине сквера, отступив от красной линии, и сейчас это кажется странным. Но историки говорят: арестный дом невозможно было построить на одной линии с тюрьмой, потому что там стояли два деревянных флигеля, окруженные садом. Вообще это самая древняя часть города, и историй, что здесь было раньше, много.
На одной улице сохранились три самых старых чебоксарских здания: Введенский собор, Свято-Троицкий мужской монастырь и тюрьма. Причем если Введенский собор был достроен в камне только к 1651 году, то тюрьму открыли на три года раньше. На этом месте она появилась не случайно – здесь проходил Владимирский тракт, по которому ссыльные шли в Сибирь.
Дорогой каторжников Владимирский тракт называли вплоть до революции. «В 1919 году новая власть решила провести свою реформу тюремной системы, – говорит Николай Муратов. – Чебоксарскую тюрьму торжественно закрыли. Есть документ, в котором сказано: Чебоксарскую уездную тюрьму считать закрытой с 1 ноября сего года и с 1 ноября считать открытым там же Чебоксарский арестный дом».
Земский арестный дом стал ненужным, камеры переделали в рабочие кабинеты и предоставили их журналистам. В 1920 году после образования Чувашской автономной области здесь открыли редакции газет и типографию.
В 1935 году построили новый Дом печати, а старое здание передали наркомату здравоохранения. С тех пор здесь работают только врачи. Где-то в конце 40-х здание удлинили в сторону Волги. Игорь Кугураков говорит, если обойти дом и внимательно вглядеться в него, то он сам расскажет, как менялся со временем. Каким запроектировал его казанский архитектор Павел Аникин, теперь можно понять только по боковым фасадам – они выдают, что изначально арестный дом построили в типичном для 80-х годов XIX века стиле кирпичной эклектики. А в двух главных оштукатуренных фасадах ощущаются нотки позднего модерна.
Пристройку на два окна добавили потом – это видно по карнизу и декоративной отделке окон. Получается, что оба главных фасада, выходящих на улицу Константина Иванова и волжскую набережную, в ХХ веке изменились до неузнаваемости. Из центра, где на протяжении нескольких веков была сосредоточена вся жизнь маленького города, это место превратилось в тихий уголок. Но его энергетика, говорят психотерапевты, сохранилась: сквер, аллея и близость Волги до сих пор способствуют неспешным и глубоким размышлениям о жизни.