Шведовская стенка

Последняя по времени постановка Русского драматического театра «Преступление и наказание» заставляет затихать зал не только потому, что здесь рискнули замахнуться на самый известный и читаемый в мире роман Достоевского, но и оттого, что перед зрителем сразу же возникает изломанная, искореженная, но все же перспектива посреди будто затвердевшего хаоса то ли жилищ, то ли сознания персонажей. Все это почти осязаемо передал главный художник Русского драматического театра Владимир Шведов. У него в мастерской побывала Рита Кириллова.
Он тоже успел поработать не в одном местном театре, а также за пределами Чувашии. Выпускник Школы-студии МХАТ 22 года трудился в ТЮЗе. А затем решил, что «засиделся», и ушел в Чувашский драматический. Но лишь в Русской драме почувствовал «судьбу и почву», ощутив энергию и радость от погружения в беспредельный океан русской и мировой классики. Его энтузиазм был так настойчив, что за 4 сезона он успел поменять театральный фасад, ранее пустынный и безафишный, на положенный нормальному театру облик.
Владимир Степанович считает «Преступление и наказание» удачным спектаклем. И в чем-то прорывным в его работе с главным режиссером Ашотом Восканяном. Здесь удалось добиться того, что ему по душе и к чему он стремится в работе с постановщиками, – сделать оформление в развитии, способное изменяться во времени действия. Потому что профессионала, по его мнению, всегда можно определить по главным деталям. Например, если не решен верх и низ сцены, пиши – перед тобой слабый художник. Еще один критерий. Если в этих декорациях можно играть другой спектакль, значит, сценограф попал пальцем в небо, а если больше ничего, кроме этого спектакля, не втиснешь, значит, то, что нужно.
– Достоевский, Санкт-Петербург оказались мне чрезвычайно близки, – признается сценограф. – В школе, как и многие, этот материал я не воспринимал. А сейчас, с возрастом, всё с удовольствием изучал буквально по строчкам. Даже по дороге на юг, на отдых, проводил время с этой книгой.
Конечно, Шведов начал сразу с характерных петербургских домов-колодцев. Потом нашел в тексте строчки, что на втором этаже дома, где жила старуха-процентщица, шел ремонт и работали маляры. Возник образ постоянной недостроенности, хаоса, душевного разрушения. А затем и асимметрия, так поразившая публику. Задача и была – сделать все стены, всю декорацию полностью из асимметричных частей. В перспективе и верхний, и нижний края тоже должны были быть разными. Тут потребовался просто инженерный талант. И зрителям оставалось ежиться от ощущения, что декорации, этот неустойчивый город-колодец, вот-вот погребут под собой несчастных персонажей. Но на самом деле «шведовская стенка» стоит прочно.
Сейчас художник готовится к персональной выставке в галерее «Серебряный век» в рамках 90-летия Русского драматического театра. Хочет выставить не только эскизы, но и костюмы. С галереей есть договоренность, чтобы там ежегодно проходили выставки сценографов ко Дню театра.