III Международный фестиваль оперетты по традиции открылся премьерой. На этот раз любителям «легкого жанра» была предложена музыкальная комедия Дмитрия Шостаковича «Москва, Черемушки» в постановке молодого московского режиссера Дмитрия Отяковского. В центре истории, знакомой старшему поколению по фильму начала 60-х годов, перипетии с квартирами в новом микрорайоне — молодые новоселы-строители стремятся скорее въехать, но им мешают коварный управхоз Барабашкин и начальник стройтреста Дребеднёв с женой. Впрочем, постановщики серьезно вмешались в первоначальное либретто, и появилась фантастическая «служба корректировки временных аномалий», агенты которой отправляются в прошлое кое-что подправить, а во втором действии они по ошибке попадают в XVII век.
Надо сказать, что спектакль ждали, и интрига висела нешуточная: важная черта, определяющая лицо постановки, — стремление включить зрителя в развитие истории, сделать его если не прямым действующим лицом, то активным помощником и наблюдателем — была заметна задолго до начала. Всем миром искали для реквизита советский велосипед, чемоданы и лыжи, проверяли, как идет в пошивочных цехах работа над костюмами, любовались стильным видеороликом и рассматривали портреты героев, предвкушая скорую встречу. А в вечер спектакля (но это уже привычно) фотографировались в фойе с любимыми артистами.
Ощущение, что ты оказался в кино, на съемочной площадке, не покидало и в зале: вот актеры дружно вышагивают мимо рядов, и ты можешь разглядеть их лица, расслышать отдельные голоса. Вот разрушает иллюзию подлинной жизни на сцене выскакивающий из ямы дирижер (Никита Удочкин прекрасно сыграл обе свои роли), вот шутливо беседует с залом Владимир Ашмарин в роли Барабашкина и предлагает в антракте сделать выбор и повлиять на дальнейший ход спектакля.
Общий постмодернистский подход — собирание действия, как лоскутного одеяла, из фрагментов знакомого и любимого — проявился во всем. Тон задавала, несомненно, сама музыка Шостаковича, уверенной рукой смешавшего хороводно-плясовые, городской романс и классический дивертисмент. Сюжетные ходы отсылают то к булгаковскому «Ивану Васильевичу», то к советским антиутопиям, а образы героев как будто списаны с персонажей фильмов Гайдая.
В визуальном решении (оформлял постановку художник из Санкт-Петербурга Оганес Айрапетян) тоже не стали придерживаться заявленной временем действия стилистики 60-х. Декорации, откровенно намекающие на конструктивизм, агитфарфор, и Кандинский отправляли зрителя в 20-е годы, да и костюмы, особенно мужские, тоже пришли скорее из конца НЭПа. Однако вся эта пестрая картинка нисколько не нарушила впечатления, ведь речь шла о вещах, которые волнуют русского человека, что сто лет назад, что сегодня, — бюрократия, «квартирный вопрос» и хитросплетенные семейные отношения.
Оказалось, что звезды нашей оперы не только прекрасно поют, но и наделены недюжинным драматическим талантом. Долго еще с удовольствием перебираешь в памяти смешные и лирические образы — томные возгласы «Фееедяяя!» меркантильной Вавы (Елена Соколова), трогательные попытки объясниться Лидочки (Маргарита Финогентова) и Корецкого (Сергей Кузнецов) или лицо Барабашкина на фразе: «Я вам, вы мне, мы им, а они — нам!»
Заканчивается все, конечно же, хорошо — зло оказывается осмеянным и поверженным, честные труженики получают заслуженные квартиры. Влюбленные благодаря «скамейке правды» решаются на объяснение, и путешественники, устранив неполадки, возвращаются домой — таковы уж законы жанра. Однако благодаря хорошей игре, простраиванию параллелей и этой возможности многочисленных узнаваний спектакль обретает глубину, которой так недостает обычно оперетте, и из банальной комедии положений становится пищей для ума и сердца — впрочем, весьма легкоусваиваемой и пряной на вкус.
