Две судьбы

navigate_before

navigate_next

Стела высотой 3,5 м с буквой Ё на вершине, на ней скорбная доска с фамилиями погибших в Великой Отечественной войне, а также живые старые яблони… Все, что осталось от деревни Ёлкино Ядринского района. Но еще теплится жизнь в другом с таким же названием селении в Моргаушском… Деревни объединяет не только название, но и происхождение. А вот судьбы у них разные.

Жила-была деревня

Среди присурских чувашских селений русская деревня появилась, по одним данным, в 1672 году, по другим – в 1680-м. Крестьян из центральных районов России на чувашские земли, выделенные государем за службу, поселил санкт-петербургский помещик И.А. Вашурин, в то время городничий Ядрина.
Ёлкино близ Юнги возникло позже, в 1728-м. Рассказывают, что 6 крестьянских семей из ядринской деревни не то переселил, не то проиграл в карты здешнему помещику все тот же Вашурин. И, чтоб знать, о чем речь, в народе первую деревню стали называли Старая Ёлкина, вторую – Новая Ёлкина. В архивах селения так и записаны, в женском роде.
До начала ХХ века оба селения развивались неплохо. Так, к 1917 году в Старом насчитывалось 140 дворов, в Новом – около 90. В первом была даже своя четырехклассная школа. Но дальше численность ёлкинцев пошла на убыль, да так, что старая деревня со временем и вовсе исчезла.
Постепенная гибель деревни началась с революционных событий. Одни уходили, чтоб участвовать в них, другие – в поисках работы. Русским в то время было проще устроиться на заводы в Нижнем Новгороде и в других близлежащих городах.
Ушедшие уже не возвращались. В 60-е годы, поведала жительница Ядрина В. Волкова, в деревне оставалось еще 23 хозяйства. Канашская девушка Варвара здесь нашла себе мужа. Ее дочь Марина оказалась последним ребенком, родившимся в Ёлкино, в 1969-м. А в 1984 году деревню покинула последняя семья…

Негоже без памятника

Памятник исчезнувшей деревне в 2003 году соорудили жители соседнего Чебакова. Изготовил знак автор идеи скульптор Виктор Егоров, проживающий в Ульяновске: «Как же так? Человек уходит – ставят памятник, а тут целая деревня умерла, и никакого знака…»
Каждый элемент получившейся буквы Ё, по словам автора, несет определенный смысл. Стальной стержень – это ось мира. Нижний брус символизирует землю и недра, верхний – небо, он несет на себе два шара – символы луны и солнца. Мир человека – средний брус – короче других, а пустота и есть несуществующая теперь деревня.
Молодые фермеры на бывшей центральной улице селения посадили саженцы сосны и начали было строить гостевой дом для тех, кто ежегодно приезжает на родные могилы. Но однажды весной кто-то подпалил сухую траву, сгорели и деревца, и недостроенный дом…
Фамилии, имена и отчества погибших на полях Великой Отечественной ёлкинцев появились на стеле позже, стараниями Н. Волковой. Имена героев-земляков потомок основателей деревни, проживающая в Нижнем Новгороде, восстановила по архивам. Теперь Нина Феофановна пытается составить полный список уроженцев Ёлкина. И искренне надеется, что «родственница» их деревни в Моргаушском избежит печальной участи.

Пока жива «родственница»

На первый взгляд деревня показалась безлюдной: на единственной улице хозяйничала трава по пояс. Ни дыма, ни скрипа, ни одного признака живой души. И вдруг откуда-то с лаем выкатилась собака, и только тут заметили, что сорняки – не перед каждым домом, а ветхие деревянные строения перемешиваются с новыми кирпичными. И к двум из 15-и домов по только что выпавшему первому снегу проторены тропинки.
«За водой ходила, – неторопливо, приглядываясь к незнакомцам, открыла калитку хозяйка кирпичной усадьбы. Поняв, что опасности нет, продолжила: – Пока не замело, решила запастись. Потом не выбраться». Пожаловавшись на годы, 85-летняя Лидия Ивановна вспомнила: «Дворов до войны было много. И в каждом по пять-шесть ребятишек. Трудились в поле да на ферме. Колхоз до 1939-го, до объединения с «Новой Юнгой», назывался «Имени революции 1905 года»… А после войны как сорвались все, разъезжаться стали. Кто куда. Раньше же не было документов на руках, куда без них поедешь? А потом начали справки выдавать».
За лучшей долей в Чебоксары уехала и Лида, устроилась на хлопчатобумажный комбинат, замуж вышла, квартиру получила. В общем, все сложилось неплохо. Как и многие, в деревню сначала ездили к родителям, затем опустевший дом стали использовать как дачу. А несколько лет назад к земле потянулись дочь с зятем, все отстроили заново, разбили сад и стали тревожиться: вдруг кто чужой залезет, набедокурит, да и поджечь может. Так три года назад Лидия Ивановна снова поселилась в Ёлкино.
«Бывает жутковато, – не скрывала она слез, – спасает, что не единственная я. Вон через несколько домов живет Ефим Сергеевич. Хоть мало общаемся, а все ж живая душа…»

Официальный житель

Усадьба Сергеева оказалась такой же добротной. Справные постройки все сказали о хозяине. В аккуратной передней, тепло замурлыкав, радушие выказал кот, и в руках словоохотливого деда повеселела гармошка…
«По бумагам я, конечно, Ефим, – неожиданно начал рассказ единственный официальный житель Ёлкина. – Но все величают Яковом». Зарегистрировать новорожденного родители в далеком 1937-м поручили дяде. Но тот почему-то записал племянника Ефимом, а говорить об этом не стал. Так и вырос мальчишка Яшей, пока по окончании школы не понадобилось свидетельство о рождении… Но имя, которым звала его мать, показалось парню роднее. Потому и решил: для своих – Яков, для официальных лиц и бумаг – Ефим.
«Трагедии в том, что живу один, не вижу, – после некоторого замешательства продолжил Ефим Сергеевич. – Хотя, бывает, проезжающие озоруют, в дома заглядывают. Брать у меня нечего, денег не держу, пенсию сразу внукам отдаю. А так что не жить – дом теплый, газ и электричество есть. Родник в 120 метрах. Часто навещают друзья, по выходным приезжают дети. Они же продуктами снабжают. Да и власть не забывает. Прежний участковый заглядывал ежемесячно, нынешний пока еще не был, но зато недавно приезжали из отдела соцзащиты. Так что в Робинзоны меня никак не запишешь».
Зима, понятно, свое дело знает: и морозит, и заметает. Тогда появляется настоящая мужская работа – и двор от снега очистить, и тропинку к роднику проложить. А так вечера коротает за телевизором да валенки чинит, что из соседних деревень приносят. Когда уж совсем невмоготу становится, встает на лыжи и идет в Юнгу или Нискасы. «От моего дома до последней ровно 5 километров. Туда и обратно набираются все 10 км, они мне еще по силам», – не скрывает удовлетворения 75-летний спортсмен. А заброшенной, уверяет он, деревню называть нельзя. Потому как на лето съезжаются дачники и бабушки-старушки, которых на зиму забирают дети. Летом тут красота и благодать, потому не хочет на «дитячий хлеб, ибо никогда не искал чужого, с малых годов зарабатывал на пропитание сам».
В прошлом Сергеев – шахтер. 12 лет отработал в Кемеровской области, куда уехал в послевоенные годы: «Отец на фронте погиб, осталось нас 5 детей. Голодно было, вот и подался после 8-го класса на заработки». На родину вернулся, когда выработал годы для льготной пенсии.
Жителями Моргаушского района уроженцы Цивильского стали неожиданно. После возвращения в Чувашию Сергеевы приобрели в Москакасах дачу. Но трех соток было мало, чтобы развести яблоневый сад. И когда представился случай купить неподалеку пустующую усадьбу, не раздумывали. Разобрав старый дом, построили новый и, выйдя на пенсию, перебрались на постоянное жительство в Ёлкино. В 1989-м здесь еще жило несколько семей. Не зря же в 2002 году в деревню провели газ. «Кстати, – говорит Яков-Ефим не без гордости, – стараниями моей супруги Галины Петровны. Мы 49 лет с ней прожили душа в душу, да вот умереть, как в сказке, в один день не получилось, покинула меня три года назад…»
«Житель я не коренной, – так же неожиданно, как начал, подытожил беседу дед, – но вполне могу стать родоначальником новых ёлкинцев. Уж больно моим внукам нравятся здешние места. Вон и историю деревни разузнали, специально в архив в Козьмодемьянск ездили».

Благим намерением окрылен

Памятники деревням не нужно ставить. Деревни надо оживить, считает внук Ефима Сергеевича семиклассник Петя. Перспектива ходить на учебу в Юнгу, как делали в свою бытность все мальчишки и девчонки Ёлкина, ученика чебоксарского физико-математического лицея № 3 не прельщает. Школьный автобус из-за него одного в деревню явно приезжать не будет. Тем более что и дороги благоустроенной туда нет.
«Хотя бы щебенкой покрыли нашу грунтовку! – вслед за дедом говорит мальчишка. – Обрела бы деревня второе дыхание». Ведь находится селение не где-то в глуши, а всего-то в паре километров от федеральной трассы «Уфа – Москва». И до столицы 50 км, и до райцентра недалеко. А места здесь благодатные. Потому и намерен юноша после окончания школы поселиться в Ёлкино. Чем будет заниматься? «А сады выращивать…»