НАША ЛЮБИМАЯ НАРСПИ
…Она бежала сквозь темный лес, не помня себя от ужаса. Коса растрепалась, руки дрожали, взгляд отчаянно метался по сторонам, пронзая полумрак сцены своим огненным пламенем. От привычной вокальной партии, мелодичной и струящейся подобно шелку, остались лишь «клочья» сбивчивых речитативов… Образ кроткой чувашской девушки, вступившей в жестокую схватку с судьбой во имя любви, для многих навсегда запомнился в воплощении заслуженной артистки России, народной артистки Чувашии Тамары Чумаковой.
Недаром певицу называли «наша любимая Нарспи». Кажется, эта героиня жила в ней с самого детства, когда Тамара еще девчонкой работала в поле наравне со взрослыми, помогала больной матери по дому, ждала отца с фронта. Уже тогда — гигантское трудолюбие и неимоверная сила духа, которые так пригодились ей на сцене. А потом была главная роль в школьном спектакле по поэме Константина Иванова, соло в сценах из оперы ленинградского композитора Иосифа Пустыльника «Беглянка» на тот же сюжет в постановке Чувашского ансамбля песни и танца, куда артистку пригласили после окончания Чебоксарского музыкального училища.
Апогеем ее личной «нарспинианы» стала партия Нарспи в одноименной опере Григория Хирбю в Чувашском музыкальном театре, отмеченная Государственной премией Чувашии. В финале спектакля, который позднее солистке довелось восстанавливать, плакали даже те, кто не знал чувашского языка. Больше всего, конечно, впечатляла главная героиня. За три часа сценического действа Тамаре Чумаковой удавалось практически невозможное: от картины к картине менялся не только ее сценический облик, но и голос! Лирико-колоратурное, журчащее сопрано постепенно «обрастало» драматическими нотками, звонкий и просветленный тембр омрачали траурные минорные тона.
Искрометным юмором и неуемной энергией, буквально плещущей через край, заряжали зрителей ее Розина («Севильский цирюльник») и Стасси («Сильва»), Пепита («Вольный ветер») и Чегесь («Шывармань»). К слову, эту партию певица исполнила в день рождения театра 22 мая 1960 года и с тех пор не расставалась со сценой долгих 40 лет. Утонченностью и ранимостью трогали Татьяна («Евгений Онегин») и Чио-Чио-сан («Мадам Баттерфляй»), Виолетта («Травиата») и Джильда («Риголетто»).
Судьба каждой героини, которых было свыше 50, — точно ее собственная, каждая нота — как пронзительное эхо души, будь то оперная ария, романс или народная песня. Они, кстати, особенно хорошо получались в партнерстве с коллегами по женскому вокальному квартету, выступавшему в концертных бригадах вместе с французами, итальянцами, нигерийцами, египтянами и представлявшему республику на Всемирном фестивале молодежи и студентов. Мельпомена щедро забрасывала Тамару Ивановну письмами от поклонников и чертила плотные гастрольные графики. Но куда бы ни приезжала чувашская дива — в Дагестан, Крым или Прибалтику, — ее по-прежнему не покидала тревога за свою вечно юную Нарспи.
Мария Митина
