Узорчатая судьба

Словосочетание «хранитель музея» у многих ассоциируется с седовласой дамой или старичком с тросточкой. Они обходят свои владения, сметая пыль с лежащих в запасниках раритетов, да иногда пакуют реликвии, чтобы отправить их на выставки.
Роза Борисовна под этот стереотип совершенно не подходит. Она моложава, энергична, а застать ее в музейном интерьере непросто. То выехала с экспонатами в Аликовский район, то отправилась аж в Свердловскую область, чтобы перевезти выставку, полтора года путешествующую по уральским просторам, в Башкирию. А то сопровождает свои экспонаты в Кугесьский дом культуры, что в пятистах метрах от ее родного музея под названием «Чудесная вышивка – Паха т.р.». Музей совсем молодой, он создан при одноименной фабрике по инициативе нового руководителя – Н. Посынкиной. Она приняла предприятие в плачевном состоянии и решила начать возрождение с широкой популяризации чувашских орнаментов.
В ином ритме жила эта старейшая чувашская фабрика, когда туда поступила ученицей-вышивальщицей Роза Романова. Было это (ох как время летит!) 33 года назад. Предприятие, специализирующееся на вышивке, выбрала как оптимальный вариант: работа недалеко от дома, а «рисование» нитками на холсте – любимое занятие с детства. Так что через неделю новенькая уже вовсю вышивала «по-фабричному». А дома штудировала статистику с высшей математикой, ведь она заочно поступила в Вурнарский совхоз-техникум на бухгалтерские курсы. Только окончила их, директор фабрики назначила ее завскладом.
И начались для Розы горячие будни. Каждый день на центральный склад поступали горы продукции, ведь у «Паха т.р.» было множество филиалов в республике – в Урмарах, Мариинском Посаде, Новочебоксарске… Вся эта вышитая масса столовых и постельных комплектов, блузок, жениховых платков и всего прочего требовала немедленной сортировки и отправки по адресам. Развозили контейнерами – трехтонками, пятитонками – по всему Советскому Союзу. При таких объемах и ошибки случались, признает Роза Борисовна, в «сопроводиловке» на партию то большее количество проставят, чем на самом деле, то меньшее. Да и получатели тоже нередко обсчитывались. «Как-то раз, кажется, из Красноярска, прислали нам бутылку хорошего коньяка и коробку конфет, – вспоминает бывшая завскладом. – Тогда с ткаными коврами недоразумение вышло. Принимающая сторона одного ковра недосчиталась. Мы утверждали, что все верно, по нашим бумагам все сходится. Там пересчитали партию – и ковер нашелся. Потом они коньяком «извинились».
В режиме нон-стоп проработала молодая кладовщица на центральном складе шесть лет неотлучно, без отпуска – некому было сдать ответственный пост. Придя домой, она снимала усталость за пяльцами. «Работая на фабрике, мы и блузочки, и юбчонки, и сарафанчики, летние топики, туники – все для себя дома вышивали. Ну если повезет, могли купить что-то в магазине, в чебоксарском Доме торговли, туда очень много отправлялось с «Паха т.р.», – Роза Борисовна не припомнила, чтобы удалось купить обновку прямо на фабрике. – Вот как-то раз мы с девчонками смелости набрались и попросили у Софьи Андреевны Судаковой, тогдашнего директора, одно платьишко на всех нам продать. Она сказала: «Нет». Больше не просили». Вот такой когда-то была дисциплина на предприятиях. И порядок был, и работа спорилась, и вышивка нарасхват шла…
Но Роза Борисовна не сторонница ностальгировать. «Не жалею, – говорит она, – что вышивка меняется. Посмотрите, какие красивые современные платья с чувашской вышивкой, головные уборы». Я соглашаюсь, глядя на сцену, где хороводом ходят местные девчата и два молодца в узорчатых одеждах. Беседовали-то мы с неуловимой хранительницей в Кугесьском доме культуры. Там самодеятельные модели, на альтруистических началах сотрудничающие с «Паха т.р.», репетировали очередное дефиле. Это отнюдь не традиционное вышагивание походкой от бедра, а красочная миниатюра с элементами чувашского свадебного обряда. Роза Борисовна тут выступала в двух ипостасях. За кулисами она – главный костюмер, а на сцене – мать, благословляющая молодых. Поэтому она то критически оглядывала шеренгу чувашских красавиц, находя, что бы еще поправить в их нарядах, то задавала тон, лебедушкой проплывая по сцене с караваем на вышитом полотенце.
Увлекательная теперь у нее работа, не однообразная. Посчитала она недавно по своему заветному журналу, куда путевые заметки записывает, – 60 выездов набралось за те 3,5 года, что в музее работает. Ну а в свободное время – опять за пяльцы. «В нашем доме комната есть, где все моими руками вышито: скатерочки, занавесочки, салфеточки на столе, – знакомит со своим бытом вышивальщица-хранительница. – А недавно внучечке, ей два годика, я платьице вышила и масмачок маленький (масмак – девичья головная повязка. – Авт.) с монетками. Она теперь, как захочет, подходит к шкафу, просит, чтобы ей именно это платье надели, и просто так пробежится по дому, перед зеркалом повертится. Очень ей этот наряд нравится, к другим своим нарядам она равнодушнее. Хочу еще заказать ей маленькое коромысло и сапожки черные, кожаные. А может, и лапоточки…»
Негромко, чуть нараспев рассказывает Роза Борисовна о книжечках про чувашскую вышивку, которые у нее всегда под рукой, о старинных узорчатых косовороточках, что бережет свекровь в память о своем муже… Все самое дорогое она облекает в уменьшительно-ласкательную форму: «внучечка», «платьишко», «скатерочка». Знать, неразрывно переплелись в ее душе две великие любви: к своим кровиночкам – детям да внукам – и к чувашским узорам? «Да, это так», – улыбнулась хранительница уникального музея.