«Но живет бессмертная душа народа…»
«…Звучат прекрасные народные мелодии, полные тоски и надежды. Плавной поступью движутся девушки в расшитых национальных костюмах. Среди них храбрая и несчастная Ахмур, чувашская Жанна д’Арк. Героиня гибнет, замученная царскими палачами. Но живет бессмертная душа народа…», — написал о трагедии Николая Терентьева «Çĕрпе хĕрр» (Земля и девушка), показанной в 1974 году на сцене МХАТа, известный театровед Анатолий Вольфсон в газете «Советская культура». Кроме того, столичный критик отметил, что любой театр был бы счастлив иметь в труппе такую актрису, как народная артистка РСФСР и ЧАССР
Нина Григорьева.
Хотя Нина Ильинична всю свою жизнь оставалась верной Чувашскому академическому драматическому театру имени Константина Иванова, где начала профессиональный путь в 1961 году, тема бессмертия народной души выходила в ее творчестве далеко за пределы чувашского. Доводилось играть и Айгуль в драме башкирского автора Мустая Карима «Страна Айгуль», и Асель в повести киргизского писателя Чингиза Айтматова «Тополек мой в красной косынке», и бабку Параську в комедии украинского драматурга Ивана Стаднюка «Любовь и тыква» — характерную возрастную роль, эмоционально «жирную» и острую как сало с перцем.
А в героической пьесе Ивана Куприянова «В двух шагах от экватора», поставленной в Русском драматическом театре, Нина Григорьева появлялась в образе вьетнамской комсомолки и партизанки Хиен. Колоритный чувашский акцент не просто не испортил ее исполнения, а стал главным выразительным средством, позволяющим сыграть азиатку максимально правдиво и натурально, начиная со специфической мимики, пластики и жестикуляции и заканчивая яркой речевой характеристикой. Эффект был настолько ошеломляющим, что по окончании спектакля представитель посольства Демократической Республики Вьетнам даже вручил актрисе почетный знак «Доброволец вьетнамской армии».
Еще один мощный народный характер — Аксинья в инсценировке романа Михаила Шолохова «Тихий Дон». Дерзость и отвага граничили в ней с застенчивостью, уязвимостью и неизбывной грустью, приумножавшейся с каждой мизансценой подобно тому, как река выходит из берегов. Да и внешняя красота актрисы, которой щедро наградила ее природа, воспринималась здесь уже несколько по-иному — не мягкой, утонченной и сравнимой с бутоном хрупкого цветка, а дикой, манящей, в чем-то бесстыдной, наделяющей гордую, осанистую казачку поистине колдовской силой, сражающей наповал и вызывающей вожделенные взгляды.
Возвращаясь к галерее чувашских портретов, нельзя не вспомнить Пинерби («Айдар» Петра Осипова) и Улине («Волны бьют о берег» Николая Терентьева), Селиме («Черный хлеб» Николая Ильбекова) и Эрпике («Тудимер» Якова Ухсая), чей образ раскрывал патриотические чувства народа и звучал призывом к борьбе за свободу. Становясь для Тудимера не только возлюбленной, но и верным товарищем, поднявшим земляков против карательного отряда воеводы, героиня из нежной, скромной девушки превращалась в человека с ясной гражданской позицией, сознательно вступающего в ряды борцов за справедливость и независимость. Публика же находила в ней черты, присущие тысячам женщин военного времени, стойко переносившим разлуку с мужьями и с готовностью подставлявшим им свое крепкое, надежное плечо. Такое попадание в сердца зрителей, когда вымышленный персонаж как бы превращается в одного из нас, на подмостках ценнее всего.
Но начиналось все, конечно, с мировой классики. За шестьдесят с лишним лет работы в театре в репертуаре актрисы появились Миссис Форд («Виндзорские проказницы» Уильяма Шекспира) и Лариса («Бесприданница» Александра Островского), Анисья («Власть тьмы» Льва Толстого) и Настасья Карпова («Прощание с Матерой» Валентина Распутина). А до чего же хороша была статная, грациозная, прекрасная в своем свадебном наряде Невеста в драме Федерико Гарсиа Лорки «Кровавая свадьба», будто рожденная для семейного счастья!.. Однако судьба подвергла ее суровым испытаниям, и она раскрылась как волевая несгибаемая натура, презревшая косные традиции, покорность и трусливое безмолвие общества. Всецело отдавшись огромному, всепоглощающему чувству любви к Леонардо, которое язык не поворачивался назвать изменой, героиня выступала в защиту природы и человеческого естества, восстав против социальных предубеждений. Апофеозом спектакля был эпилог, когда девушка, как подкошенная, падала к ногам своей мудрой Матери и получала от нее тихое прощение. Эта сцена в очередной раз подчеркивала глупость, мелкоту и никчемность людских предрассудков, вносящих разлад в величавое течение жизни.
Почти в унисон с Невестой прозвучала Джульетта в шекспировской трагедии «Ромео и Джульетта» (дебют Нины Григорьевой на профессиональной сцене, куда она пришла выпускницей чувашской студии ГИТИСа под руководством ученика Константина Станиславского, народного артиста СССР Василия Орлова). Образ девочки, в бездонном сердце которой соединились наивность и мужество, жертвенность и неуемная жажда жизни, словно был придуман специально для нее. Чистота помыслов героини, не задумывающейся о последствиях и стремглав мчащейся навстречу своему чувству, была так искренна и притягательна, что заставляла публику верить каждому ее вздоху, реплике, монологу.
А вот портрет Нарспи в инсценировке одноименной поэмы Константина Иванова был, напротив, написан твердой, тяжелой рукой и, скорее, в мрачных, нежели светлых тонах. Тем отчетливей зрители понимали, каких титанических усилий девушке стоило пойти против воли родителей, пренебречь общественным мнением и самой выбрать жизненную дорогу. Роковым, давящим ореолом нависали над ней безрадостные мысли и дурные предчувствия, подобно хищным чернокрылым воронам роящиеся в ее сознании. Но нет-нет да и вспыхивали в глазах героини огненные искры, выдающие в ней необузданную страсть, бунтарский дух и желание бежать за своим счастьем на край света.
ВЛАДИМИР МАШКОВ,
народный артист России, председатель Союза театральных деятелей России:«Вклад Нины Григорьевой в развитие культуры родного края не ограничивался лишь служением в театре. С 1986 по 1996 год она возглавляла Союз театральных деятелей Чувашии. Под руководством Нины Ильиничны в республике были реализованы многие общественно важные проекты, заработали актерские и режиссерские объединения, начал функционировать популярный клуб «Антракт», регулярно проходили смотры молодых артистов и тематические мероприятия. Благодаря ее инициативе история становления театрального движения региона была запечатлена в издании «Пространство сцены Чувашии». С уходом Нины Ильиничны зрители лишились великого мастера сцены, а коллеги утратили верного соратника и мудрого наставника».
