В советской литературе много было книг о людях, чей образ способен учить и увлекать. Сразу вспоминается «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого. Столь незамысловатое название очень подходит для современного читателя, знающего все про гаджеты, но не ведающего различий между романом и повестью. Поэтому мне снова и снова хочется брать старые книги и, перечитывая, задумываться. Положительные герои в них были из жизни. Они ходили теми же дорогами, что и мы, легко вступали в общение. Это в нынешней прозе и поэзии человек нередко всего лишь декорация, а о патриотизме и чувстве долга многими и вспоминать не принято. К большому сожалению…
И счастье, что отечественная литература успела создать те непреходящие ценности книги, в которых тонешь с головой, едва раскрыв невзрачную порой обложку.
БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Николай Стуриков родился 11 ноября 1918 года в поселке Козловке Чебоксарского уезда Казанской губернии. Служил в Вооруженных силах СССР с 1939 по 1953 год. Участник Великой Отечественной войны, воевал на Юго-Западном, Западном, Степном, Воронежском, Карельском, 4-м Украинском фронтах. Войну закончил в Чехословакии. Кавалер двух орденов Красной звезды и ордена Отечественной войны 1-й и 2-й степеней. Награжден медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги».
После демобилизации работал в газете «Советская Чувашия». Автор многочисленных повестей, рассказов, очерков, переводов произведений чувашских писателей на русский язык, а также литературного сценария кинофильма «Песнь о Чувашии».
Основные издания: «О чем пели гусли», «К?м?л ?ул» (Серебряная дорога), «Капитаны, капитаны…», «На крыльях жизни», «Сотый шанс», «Летел в ночи самолет», «Последний выстрел».
Одна из таких книг — «Сотый шанс» Николая Стурикова. В книге две повести: военная и мирная. В каждой — четко обозначенный главный герой. Простые человеческие судьбы в непростых жизненных условиях. «Документальные повести» — уже сама эта формулировка жанра настраивает на серьезное восприятие. Первое, что приходит в голову: раз документальная — значит, основана на реальных событиях, было такое в жизни и осталось в истории. А следом другая мысль: будет ли интересно? Ведь не секрет, что документ еще надо заставить «заговорить» так, чтобы увлечь… Далеко не каждому автору это под силу сделать!
Героика фронтовых будней или шаги становления микрохирургии глаза уже в мирное время — все это состоит из цепочек событий, которые с кажущейся легкостью ведут героев повествования к успеху. Книга Николая Стурикова похожа на авантюрно-приключенческий роман. По крайней мере, стилистика настраивает на такой лад. Однако какой жизненный ад, сколько за этой мнимой легкостью титанических усилий, преодоления самого себя и неверия окружающих…
Вопрос, которым встретил героя книги такой же пленный: «В небе героями были. А здесь? Выдержишь?» Этим он словно задал планку, ступить за которую — значит, предать себя, любимую Родину, которую защищал, будучи летчиком-истребителем под позывным «Мордвин». Характеристика, подытоживающая неоднократные допросы: «Такого исправит только крематорий». Таково оно, отношение «просвещенных» европейцев к тем, кто не встал перед ними на колени. И заявление коменданта одного из концлагерей: «Я вас всех исправлю. Каждый из вас будет сожжен, повешен или расстрелян». А эпизод, когда пленных сортировали на «счастливчиков» и «отходы». Первые — те, кто обладал различными татуировками — потом «пошли в производство»: «С теплых человеческих трупов снимали кожу. Из нее вырабатывали абажуры, сумки, кошельки, татуировки на которых были украшениями».
Что только не пришлось пережить, чтобы воплотить самую заветную мечту — обрести свободу, да еще как! Побег из лагеря с максимальной секретностью и соответствующей охраной на захваченном вражеском самолете! А ведь потом были допросы и на своей стороне. Черный ярлык «военнопленного» человеку повесили. Снова таскали на допросы, вынуждали подписать признание о «сотрудничестве с немцами» — уже свои! И такое было в нашей истории… Но такие, как Михаил Девятаев, несмотря ни на что, оставались людьми.
По Святославу Федорову не палили из зениток, не присваивали концлагерных обезличивающих человека номеров, не кормили бурдой, в которой от еды было только название. Но и у него был свой Подвиг, был в его жизни тот шаг, который он сделал первым. И еще одно отличает героя повести «Высшая точка»: здесь автор — непосредственный участник, здесь все не просто пропущено через себя, а пережито лично… Он и есть тот самый пациент «№ 306», от лица которого ведется рассказ.
Это его заметка в республиканской газете, растиражированная потом одним из центральных изданий, вызвала бурю эмоций по всей стране. И не только надежды, но и… На заседании президиума Всероссийского научного медицинского общества офтальмологов было постановлено: «Считать недопустимым в настоящее время внедрение операции введения искусственного хрусталика…», то есть восстановления зрения по методу Святослава Федорова.
Если Михаил Девятаев четко знал: вот он, враг, то Святославу Федорову приходилось бороться со своими же! А ведь есть у обоих и общая характеристика в биографии: и тот, и другой были летчиками. Правда, будущий известный офтальмолог не пошел дальше курсанта в силу одного рокового случая. Ампутация части левой ноги — и новая жизненная стезя. Здесь тоже пришлось делать выбор, плыть против течения и добиться своего! Каких это стоило усилий ему лично, кто протянул руку помощи в безвыходной, вроде бы, ситуации, эмоциональные ощущения первых пациентов – в относительно короткой по объему повести с характерным названием «Высшая точка».
Тексты обеих повестей чем-то похожи на газетный репортаж — видимо, сказывался многолетний опыт работы в редакции «Советской Чувашии». Но это обстоятельство — не в ущерб качеству, оно лишь подчеркивает авторский стиль. Оно и к лучшему — в таких книгах не должно быть ничего лишнего.
…Простые, неприметные люди. Ни внешностью своей физической, ни поведением будничным от окружающих не обособляются. Вот только судьба у них отнюдь не рядовая. Скромность — одна из основных их черт, а подвиг — событие, которым они нисколько не кичатся. И очень многим нынешним «звездным» хорошо бы этот урок от Михаила Девятаева и Святослава Федорова усвоить.
И еще одно. Эта книга возвращает меня, взрослого уже человека, в далекие годы детства, когда игра в «войнушку» была неотъемлемой частью дворовой жизни, когда о Великой Отечественной войне знали больше и лучше, чем нынешние поколения. И мы не только знали, но и гордились той Победой! К сожалению, последнего — гордости за страну — сегодня очень многим не хватает… А облить грязью, загадить родную историю любители есть, и их не единицы… Для того, чтобы встать над ними, аргументировано вести дискуссию, испытывать позабытое некоторыми уважение к Отечеству, и нужны такие книги. Тот самый «сотый шанс» дается в жизни каждому, но не каждый готов им воспользоваться.
ВОПРОСЫ
1. Что означают присвоенные Михаилу Девятаеву шифры «№ 3234» и «№ 11189р?»?
2. Почему слово «летчик» могло стать на Узедоме для Михаила Девятаева роковым?
3. «Сколько диоптрий правды в газетах можно допускать?» Кто задал этот вопрос и какой ответ на него дала сама жизнь?
Федор Козлов
Напомним читателям: Михаил Двятаев улетел на фронт из города Алатырь в составе одного из мршевых авиаполков, подготовленных в 46-ом запасном авиационном полку. 2 апреля 1943 года 714-й маршевый авиационный полк, в который был зачислен в качестве командира звена лейтенант Девятаев, убыл из Алатыря на фронт в распоряжение командующего 4-й танковой армией. В дальнейшем судьба послала ему тяжелейшие испытания: самолет Девятаева был сбит, а сам летчик ранен и попал в плен, но его дух не был сломлен. Он вышел победителем из самых невероятных ситуаций.