Они умеют уважать тех, кто погиб защищая свободу, счастье и будущее.
Недавно мы вместе со всеми народами мира отметили 75-летие Великой Победы над страшным врагом, над фашизмом. Да, мы — победители, но потери были страшные. Погиб и мой отец, Николай Ильич Семенов. Погиб, освобождая Польшу, которая, как и Советский Союз, страшно пострадала от фашизма. Погиб 24 июля 1944 года и похоронен около местечка Рудко Люблинского воеводства Польши.
На отцовской могиле
Отец был участником битвы за Сталинград. Тяжело раненый, долго лежал в госпитале. Выздоровел. Потом участвовал в битве на Курской дуге. Был еще раз ранен. Выздоровел и опять на фронт. Участвовал в освобождении Белоруссии и Польши.
Когда пришло извещение о гибели отца, не поверить было нельзя. Писали друзья отца. Писали о том, как он погиб, как его похоронили и где. Это письмо мой старший брат Ваня переслал самому старшему брату, Петру, который уже второй год воевал с фашистами. Их часть вывели на переформирование, как раз на территорию Восточной Польши. Когда он получил письмо от Вани и узнал, где похоронен отец, то понял, что их часть стоит недалеко от этого места. Ему разрешили сходить на могилу отца. Обо всем этом он написал Ване. А сам после этого был тяжело ранен на Сандомирском плацдарме, долгие месяцы лечился и вернулся домой в день капитуляции Японии.
Через многие годы я написал письмо в Польшу, в редакцию харцерской газеты. Харцеры — так называли в Польше пионеров. Письмо было напечатано. И польские харцеры стали писать письма, в которых сообщали, что они ухаживают за могилой моего отца. А потом пришло письмо из школы с приглашением посетить его могилу.
«Слава его бессмертна…»
В Польшу мы поехали с матерью, Мариной Васильевной. Помню: мы приехали в Варшаву, там попросили одну женщину рассказать, как нам дальше ехать. Она спросила, кто мы. Когда узнала, что мы едем поклониться могиле солдата, у нее на глазах появились слезы. Она обняла маму, заплакала и сказала, что в этой страшной войне погиб и ее отец. Проводила нас до поезда на Люблин, помогла купить билеты, а потом посадила в вагон и объяснила кондуктору, кто мы такие. Поезд был старый, пригородный. Но в вагоне было и отдельное купе. Кондуктор, старый поляк, повел нас туда и сказал: «Отдохните. Вы издалека. Когда доедем, зайду до вас».
В Люблине нас встретили польские харцеры и учителя Новыставской школы. Встретили радушно, сердечно. Очень запомнился митинг на могиле отца. На краю села украшенный живыми цветами холмик с мраморным надгробием. На нем надпись: «На этом месте дня 24 июля 1944 года в бою с гитлеровскими захватчиками погиб смертью Героя солдат Советской Армии Семенов Николай Ильич. Год рождения 1904. Слава его бессмертна».
«На этом месте дня 24 июля 1944 года в бою с гитлеровскими захватчиками погиб смертью Героя солдат Советской Армии Семенов Николай Ильич. Год рождения 1904. Слава его бессмертна».
Митинг открыл директор школы Станислав Венерт: «Много храбрых советских воинов отдали самое дорогое — свою жизнь, чтобы освободить нашу любимую Польшу от фашистских оккупантов. Одним из них является Семенов Николай Ильич. Сегодня на его могилу приехали жена и сын из далекой Чувашии, что в центральной части Советского Союза. И мы вместе с ними склоняем головы перед памятью храброго солдата, который погиб, выполняя свой воинский долг».
Стояли в почетном карауле солдаты и офицеры Войска Польского, отдавая честь отцу — рядовому Советской Армии. На митинге выступали крестьяне, учителя, школьники.
Подполковник Войска Польского Сыновец от имени собравшихся поклялся, что поляки вечно будут хранить в своих сердцах имена советских воинов, которые погибли, спасая Польшу от гитлеровцев.
Житель селения Рудка Ян Моруз рассказал, что он хорошо помнит этого солдата, похороненного здесь. Перед началом воздушного налета немецкой авиации он накормил его, голодного мальчика, пасущего свою корову, хлебом и супом из своей чашки. Жители помнят, как сюда, в том же году, на могилу своего отца приезжал молодой солдат — то есть мой брат Петр.
Замер в почетном карауле отряд польских харцеров. А мы с матерью положили чувашскую землю на могилу отца. Старый польский крестьянин Юзев Курант, один из тех, кто копал могилу для погибших советских солдат, взял в руки горсть чувашской земли и сказал: «Такая земля рождает только хороших людей».
Польские харцеры говорили, что могилу советского солдата, моего отца, погибшего за освобождении Польши, всегда будут беречь, как святыню.
На кого похож партизан Чуваш?
В Польше мы пробыли две недели. Побывали в Комитете Збовида — так назывался Комитет борцов за мир, демократию и свободу. Устроили нам прием в редакциях газет, в Союзе писателей. Перед поездкой в Польшу я запланировал поискать следы «партизана Чуваша» и погибшего там советского солдата «Васька-Марийца», о которых помогли мне собрать материалы чувашские и марийские писатели.
О партизане Чуваше в те годы много писали и польские, и советские средства информации. Но имя его было еще не известно. Решили помочь мне в розыске его следов журналисты из газеты «Штандар Люду». Мы побывали во всех местах, где воевал героический сын чувашского народа вместе с поляками против фашистов в самые тяжелые годы войны, встречались с людьми, которые его знали. Особенно запомнилась встреча со старой полячкой, которая помогла вылечить раненого партизана Чуваша.
— Нет, по имени его никто не называл, — рассказывала она. — Все звали его Чуваш. Красивый был молодой человек, добрый, душевный.
Нас шестеро человек, журналисты и работники Збовида.
— На кого он был похож? — спросил Здислав Казимирчук, корреспондент газеты «Штандар Люду».
Женщина посмотрела на всех на нас и показала пальцем на меня.
— Вот, на него.
— Да, черты нации хранятся в каждом человеке, — сказали мои друзья поляки.
Впоследствии Здислав написал большой очерк «Баллада о Чуваше» о нашей поездке по следам партизана Чуваша. Были и другие публикации о наших поисках следов славного сына чувашского народа. Все эти публикации Здислав посылал потом мне домой, и они помогли нам узнать подлинное имя нашего земляка-героя.
Активно сотрудничали с нами журналисты и других газет, таких, как «Культура», «Курьер Любельски» и другие. Их всех интересовали наши поиски и находки следов совместной борьбы советских людей и польских героев с немецкими фашистами. Не могу забыть поездку в одно село, где нашлись следы партизана Чуваша. Решили провести встречу с учащимися и рассказать о совместной борьбе против фашистов. Директор школы останавливает нас и говорит: «Предупреждаю, ни одного немецкого слова во время беседы!» Мы удивились такому предупреждению, и директор нам объяснил: «Страшные были годы оккупации. Каждое немецкое слово слышится до сих пор детям как угроза. У двоих даже были обмороки…»
Вот как до глубины души запали польским детям фашистские слова.
Письмо солдата
В те дни, когда мы собрались выехать в Польшу, ко мне пришел В.Ф. Чернов, преподаватель Чувашского пединститута. Его близкий родственник Георгий Дмитриев тоже погиб на польской земле. Перед этим он написал письмо, которое передал на хранение старому поляку с просьбой передать его советским солдатам, когда они освободят Польшу от фашистов. Письмо было написано 1 марта 1942 года и хранилось у поляка Францишека Садло. А он передал его в 1944 году советской медицинской сестре Е.Д. Коломиной, с просьбой отослать в Чувашию, на родину Георгия.
«Ваш сын Георгий утаил в сердце, что придут русские. Вот теперь мы пришли и живем в том селе, где он погиб», — писала Коломина и указала адрес: Люблинская губерния, Красноставский уезд, почта Гожкув.
Письмо Георгия и письмо Коломиной я показал в редакции газеты «Штандар Люду». Вместе с журналистом Здиславом Казимирчуком мы поехали по их следам. Разыскали Францишека Садло. Вскоре у него собрались люди и стали рассказывать, как в годы фашистской оккупации вместе с поляками воевали на польской земле русские, бежавшие из плена. Одним из таких и был чуваш Георгий Дмитриев.
— В нашем краю был большой партизанский отряд, — стал рассказывать старый поляк С. Ярамек. — Георгий был в этом отряде. Командира звали Борис. Помню еще некоторых партизан: одного звали Сибиряк, другого Васька-Мариец. Был еще Мишка-Татар.
— Да, все они погибли на хуторе Врублевском, — стали рассказывать поляки. — Вместе с ними погибли и их друзья-поляки, тоже партизаны. Не пожалели немцы и хозяев хутора. Расстреляли всех. Не пожалели ни детей, ни женщин.
Они повели нас на могилы храбрых партизан. Мы на их могилы положили венки и долго стояли, склонив головы. Добрые люди поляки, — думал я. Умеют уважать память героев, погибших за счастье людей, за торжество правды в борьбе с коричневой чумой…
Общие страницы истории
Были встречи и в Союзе писателей. Я рассказал польским друзьям, что восхищаюсь историческими романами Генриха Сенкевича, что переводил «Исторические песни» Немцевича, стихи Мицкевича на чувашский язык. Вспомнил слова Юлиана Тувима «О славе и величии грядущих чувашских Ньютонов пою». В те годы я писал тетралогию «Бессмертие» о деятельности нашего аксакала Ивана Яковлева, открывшего Симбирскую чувашскую школу и создавшего новую чувашскую письменность. Рассказал о Яковлеве.
Рассказал о ссыльном поляке О.Л. Коссинском, который работал в те годы управляющим имениями княгини Долгорукой. Узнав, что в соседнем селе умирает молодой землемер, он увез его к себе и вылечил. Живя у радушных хозяев, беседуя с ними, молодой Иван Яковлев задумался о судьбе родного народа. Коссинский помог ему и материально, что дало ему возможность задуматься о продолжении учебы. Ссыльный поляк Коссинский стоял у истоков появления патриарха чувашского народа. Рассказал и о другом поляке, генерале в отставке А.В. Жиркевиче, который в последние годы жизни Ивана Яковлева в Симбирске стал его душеприказчиком и секретарем. По его дневнику мы изучаем многие годы жизни нашего патриарха. «Взошла чувашская звезда», — писал он в своем стихотворении, посвященном Ивану Яковлеву.
«Да, много страниц в истории наших народов, которые доказывают, что мы всегда умели протягивать руку дружбы друг другу, — сказали поляки. — И это давало добрые плоды».
Голос польского народа
В ходе поездки по следам советских людей, павших в годы освобождения Польши, мы встретились с М. Верниковским, корреспондентом газеты «Правда». Впоследствии он написал статью «Благодарная память». Он писал: «К могилам советских воинов идут и идут люди с цветами, а в вечерние часы — с факелами. Они думают о тех, кто отдал жизнь за их свободу и счастье. Жизнь павших продолжается в делах тех, кто живет сейчас на свободной польской земле».
Много было у меня друзей в Польше: и ученики, и писатели, и учителя. Переписывался с выдающимся польским писателем и исследователем Янушем Пшимановским, который собирал материалы о советских солдатах, отдавших жизнь за свободу Польши. В одном из своих писем Януш Пшимановский писал:
«Дорогой друг и коллега Михаил Юхма! Работая над книгой «Память» я посетил сотни и сотни могил героических советских солдат. Поклонился и могиле Вашего отца. И радовался, видя, как бережно ухаживают мои соотечественники за могилами наших освободителей. Пройдут годы, но память о героях-освободителях вечно будет жить в сердцах поляков. Я с радостью читаю Ваши талантливые произведения, в которых Вы не забываете этих героев».
В этих строках — голос польского народа. Писатель — вечный служитель своего народа. А Януш Пшимановский один из самых талантливых и любимых писателей Польши.
Пока горит свеча…
Два раза я ездил в Польшу поклониться праху дорогого отца. Второй раз пригласили меня, когда перенесли его прах на кладбище советских солдат в городе Люблине. Там лежат сотни солдат.
Дружеские связи с поляками, которые с такой любовью встречали нас во время поездки в Польшу, долгие годы казались незыблемыми. Вели переписку. Поляки приезжали к нам в гости. Но времена стали меняться. Последнее письмо было от Тадеуша, сына Яна Моруза: «Отца мы похоронили, — писал он. — Умирая отец завещал мне, чтобы я не забывал могилу вашего отца. Вы не беспокойтесь. Я так же, как и мой отец, всегда буду ухаживать за могилой вашего отца».
В прошлом году мой внук Георгий Гребенщиков побывал на могиле своего прадеда. Он был рад, что большое кладбище советских солдат содержится в чистоте. А на могиле моего отца горела свеча. Поляки, с которыми встретился Георгий, рассказали, что свечу зажгли в день гибели солдата, который лежит под этим памятником.
Да, добрые люди поляки. Они умеют уважать тех, кто погиб защищая свободу, счастье и будущее. В последнее время часто пишут, что в Польше разрушают могилы советских солдат, пытаются переписать историю Второй мировой войны. В этом не виноват простой польский народ. Это новые, так называемые «демократы», экстремисты и вандалы, а правители не могут или не хотят их поправить, или даже сами науськивают их на это позорное дело. Но я верю: придет день, когда они уйдут в небытие и восторжествует правда. Скажут свое слово дети и внуки тех, кто вместе с советскими солдатами освобождал Польшу от фашистской нечисти.
