ЗАЩИТНИК СЕВАСТОПОЛЯ
Имя Павла Захаровича Сорокина золотом горит на обелиске, посвященном павшим в годы Великой Отечественной войны защитникам Севастополя. Но он не погиб в тех страшных боях. Мало того, ветеран и сегодня живет в чувашском селе Комсомольское.
На фронт Павел Захарович ушел в 1941 году. «С начала войны всех призывников предупредили: при получении повестки необходимо в течение двух часов прибыть с документами и вещами в пункт сбора», – вспоминает ветеран. Из села в райвоенкомат вместе с ним выехало еще семь человек. В Канаше всех чувашских призывников разместили в эшелоне, шедшем в южном направлении.
200 человек, в том числе и юного Сорокина, высадили из состава в Туапсе: у подножия Эльбруса располагалось военное училище, где призывники два месяца проходили курс молодого бойца. А затем 25 человек на катере увезли на распределение в Севастополь. Шли вдоль берега ночью, днем катер прятался в изрезанном скалами побережье, поэтому лишь на вторые сутки высадились на сушу.
Павла направили на 26-ю прожекторную станцию, что располагалась на Херсонесе, между Камышовой и Казачьей бухтами. Рядом, буквально рукой подать, располагалась 25-я Чапаевская ордена Ленина Краснознаменная дивизия. По замыслу штаба она должна была блокировать десанты противника со стороны моря. И выполнила эту боевую задачу. Правда, ценой практически полной потери личного состава.
На станции находилось всего 10–12 человек. За продуктами ходили в Севастополь по секретной тропе через горы, поэтому получалось, что раз в сутки, на обед, – горячая пища, а завтрак и ужин выдавался уже сухим пайком. Обязательно каждый день приносили и газету с фронтовыми новостями.
Только что призванным молодым бойцом в подразделении был лишь Павел, остальные служили уже давно. Поэтому всем было интересно поговорить с новичком. «Я сказал, что из Чувашии, они переспросили – где это? Пришлось уточнить, что в 600 километрах от Москвы», – вспоминает ветеран.
Как известно, героическая оборона Севастополя продолжалась несколько месяцев. Первую попытку с ходу взять город фашисты предприняли в конце октября 1941 года. Особенно ожесточенный характер бои приняли к лету 1942 года, а организованное сопротивление защитников города прекратилось 1 июля. Павел Сорокин помнит, как в один из последних дней июня он стоял на посту. Подошел напарник и напряженно сказал, прислушиваясь к гулу самолетов: «Кажется, это летят по нашу душу!»
Немецкие истребители пикировали, расстреливая севастопольцев пулеметными очередями. Вслед за ними прилетели бомбардировщики, устроив настоящий ад: вокруг свистели не только осколки снарядов, но и острые обломки камней. За сутки Сорокин был ранен дважды – левую руку прошило насквозь, ногу перебило камнем. Он потерял сознание от боли, лишь изредка приходил в себя, с трудом понимая, что происходит вокруг. Те, кто мог передвигаться, спустили тяжелораненых к воде, надеясь, что катер сможет их забрать. Но противник не дал такого шанса, раненых подобрали немцы и отправили в лагерь для военнопленных под Бахчисараем.
– Я увидел людей в чужой военной форме, услышал команду «Ап!», нам повелительно махали руками, но подняться сам не смог. Свои, не так тяжело раненные, подняли от моря вверх на носилках, потом нас повезли на телегах в горы. В лагере мы лежали прямо на земле, не было ни медикаментов, ни бинтов, открытые раны прикрывали придорожными лопухами, не имея даже возможности их промыть, – рассказывает Павел Захарович. – Немцы жили в палатках. Лагерь быстро наполнялся пленными, нашлись среди них и медики – перебинтовали нам раны оторванными от одежды тряпками, соорудили мне костыль. Ближе к осени часть пленных перевезли в старый элеватор в Севастополе. Кормили «хлебом» из красной свеклы: сверху черная корка еще как-то держала форму буханки, но стоило попытаться отломить кусок, как все распадалось в бурую кашу…
В документах архивного фонда Управления Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Чувашской Республике в фильтрационно-проверочном деле Сорокина Павла Захаровича указано (на основании трофейной карточки военнопленного № 168468): «Воевал в 61 зенитном полку рядовым, 04.07.1942 года попал в плен под Севастополем. Доставлен в лагерь Stalag X B 09.11.1942 г.»
Тем временем свои потеряли Павла Сорокина из виду: в официальных документах о нем осталась краткая запись: «1922 г. р. Призван Комсомольским РВК Чувашской АССР. Краснофлотец, строевой. Пропал без вести в боях за Севастополь в июле 1942 г.» Неудивительно, учитывая, что на каждый квадратный метр севастопольского побережья пришлось по 1,5 тонны железа от снарядов, бомб и пуль, а Черное море стало в те дни красным от крови погибших…
Пленных перегоняли с места на место: сначала Павел попал в Кривой Рог, затем в западно-украинский город Ровно, где до холодов военнопленные жили в бывшем городском автопарке, спешно оборудованном 3-ярусными нарами. Солдат ежедневно отправляли на работы, а однажды вечером погрузили в эшелон и увезли в Германию. Согнали в лагерь для военнопленных, сохранившийся еще с Первой мировой войны: железная ограда, прожекторы по углам. Ночевали тут, сбившись в кучу, чтобы не замерзнуть.
После 45-дневного карантина – перегон в рабочий лагерь №10-Б на 200 человек: половина из них поляки, половина русские. Бараки за колючей проволокой, в качестве наказания за проступки – карцер, затем каторжные торфозаготовки. Шесть месяцев голодного существования, непосильной работы и отсутствия даже возможности помыться определили истощенную худобу, слабость и ужасающую завшивленность пленных. Работать их заставляли и на фермах – чистить конюшни, пилить дрова, засыпать уголь, разгружать кирпич. Относились как к скоту. Первую свою зиму в плену Павел прожил в свинарнике: половину сарая занимали животные, на второй половине спали трое «работников»…
Земляков в плену он встречал редко. В лагере военнопленных жил бок о бок с французами, работал в паре с кабардинцем, а из плена освободили англичане: 23 апреля 1945 года в город вошли танки союзников. Военнопленные бросили работу, собрались все вместе и пошли пешком в соседний город – по словам танкистов, там собирали пленных, чтобы отправить по домам. После фильтрационной проверки на пересыльном пункте их рассчитали по 25 человек, посадили в грузовики и отправили в Союз.
Вторую проверку Павел прошел уже на родине: 231-й стрелковый полк, пока шла проверка их документов, использовал бывших военнопленных на уборке хлеба. Домой в Чувашию солдат попал не сразу: его вновь призвали в армию, он стал командиром отделения пулеметного взвода, отправился служить в Туапсе. Демобилизовался Сорокин лишь 11 ноября 1946 года в звании младшего сержанта.
Сегодня ветеран выглядит бодрым, охотно рассказывает о пережитом своему многочисленному семейству и мечтает 9 Мая поехать в Севастополь, вновь побывать на Херсонесе. В марте 2017 года ему исполнится 95 лет, однако боевая выправка все еще заставляет держать спину прямой, а задачи перед собой ставить четкие. Павел Захарович гостеприимно встретил делегацию из Чебоксар, поделился воспоминаниями и добавил к своей внушительной коллекции медалей памятный знак, врученный руководителем Общественной организации «Союз ветеранов Военно-морского флота Чувашской Республики» Владимиром Крюковским.
Недавно побывавший в Севастополе Владимир Петрович также передал ветерану горсть земли с памятного для него места – там поисковый отряд «Чапаевец» проводил раскопки на месте гибели защитников города-героя, воинов 25-й Чапаевской ордена Ленина Краснознаменной дивизии. «Молодцы поисковики, они напоминают ныне живущим под мирным небом о тех, кто сложил свои головы за свободу и жизнь грядущих поколений», – говорит Павел Захарович…
