И швец, и жнец, и на дуде игрец

Он носит бандану, признает только вегетарианскую кухню и работает там, где ему нравится.
Банданой нашего обывателя уже не удивишь. С вегетарианцами сложнее. Хоть и считают себя некоторые таковыми, отказавшись от мяса, однако прочие продукты животного происхождения – молоко, яйца, масло с удовольствием поглощают. Но Ян Шредер не из таких, он не лукавит. Уже лет семь питается исключительно растительной пищей, и, судя по внешности, бравый немецкий парень не страдает от недостатка витаминов. Более того, уверяет, что эта диета помогла ему избавиться от нейродермита и других, менее серьезных «болячек». Пример с супруга, постепенно приобщаясь к вегетарианству, берет его жена Анжела.
Судьба, как это часто бывает, совершенно случайно свела их четыре года назад. Молодая женщина не захотела покидать родную Чувашию, и тогда влюбленный иностранец, на тот момент ни слова не знающий по-русски, без особых колебаний переехал из Берлина в Новочебоксарск. Начал зарабатывать уроками немецкого в вузах. Но, во-первых, занятие казалось ему скучным, во-вторых, было малодоходным, и Ян, параллельно с русским осваивавший чувашский язык, стал искать работу по душе. Нашел. На одном из местных каналов телевидения ему доверили программу по обучению …чувашскому языку. «Я сам лучше понимаю, когда учу других», – поясняет он в ответ на мой недоуменный взгляд и дарит кассету с записями этих уроков. Чувашский «от Яна» – веселый и легкий. «Эпе Ян Берлинран, сыва пулар-ха паян» (здравствуйте, я – Ян из Берлина), чувашское приветствие очень легко запоминается в простенькой и забавной рифмовке. Или такой сюжет: наш герой потешно карабкается на дерево, комментируя: «Суле, значит, высоко, а если я рехнулся, «рех», то залезу выше – «сулерех».
Кстати, до того, как обосноваться в Чувашии, Ян успел попутешествовать по Европе, в этом ему помогло знание международного языка – эсперанто. В общем, на кусок хлеба может заработать лингвистическими познаниями, тем более что на телеканале прошло сокращение, под которое попал и креативный иностранец. Но он не особо переживает по этому поводу, на сегодня работа есть: одна исполнительница чувашских песен заказала ему создание своего клипа. Выходит, не зря предприимчивый Ян упражнялся в исполнении чувашских мелодий и дуэтом с местными певцами, и сольно. Были времена, выступал на корпоративах, теперь вот кризис наложил отпечаток экономии на всеобщее веселье. А уроженец Берлина не гордый, если не сам поет, то чужие песни готов представить в выгодном свете, лишь бы работа нравилась.
Ну ладно, пару-тройку дисков запишет на заказ, но ведь он не единственный клипмейкер на всю Чувашию, конкурентов хватает. Что дальше? Зубы на полку? Ян отрицательно качает головой и выкладывает очередной «козырь»: «Я работаю у теща, там делаю мой поле с топинамбур». Оказывается, немецкий муж вовсю копает, сажает, пропалывает и поливает грядки в родной Анжелиной деревне, что в Козловском районе. «Капустой кольраби прошлой осенью запаслись так, что до марта хватило. Свой участок показался маловат, нынче попросили соседский, они все равно не ухаживали», – это уже Анжела перечисляет достижения в сельском хозяйстве. «Да, добрые люди, они разрешили. Там теперь мой новый поле», – подхватывает муж. Дополняя друг друга, они рассказывают, как ценят в Германии богатый витаминами топинамбур, считая его чуть ли не панацеей от многих болезней, а в России почти приравняли к сорнякам. Со смехом вспоминают о культурном шоке, испытанном Яном, когда он впервые увидел, что в 21 веке в чувашской деревне еще пашут на лошадях. Но Анжела моментально убедила его – эта «техника» самая экологичная. И теперь воспитанный на новых технологиях немец отдает предпочтение одной лошадиной силе, а не нескольким, заложенным в мини-тракторе. (Четырехколесная машина тоже имеется в хозяйстве, да уж больно она чадит и тарахтит, нарушая деревенскую гармонию). С гордостью повествуют об экспериментальном участке, на котором начинающий земледелец посадил вперемежку, чтобы было как в дикой природе, репу, салат, кольраби, дайкон и все не только взошло, но и прекрасно вызрело.
«Такой муж обходится очень дешево», – шутит Анжела. Ян подтверждает веским аргументом: практически всю одежду, которую сейчас носит, покупал лет пять назад, на родине (выглядят вещи прекрасно, вот что значит настоящее немецкое качество), и лишь брюки спортивного фасона – нынче. «Я был два месяца в Германии, там немного заработал», – поясняет он, не называя причину отъезда. Но я-то со слов Анжелы знаю, у ее мужа тяжело больна мама, и он ездил к ней, поддержать.
По наблюдениям Яна, побывавшего на родине в начале года, кризис в Германии в то время не чувствовался. Конечно, о нем писали газеты, вещали теле- и радиоканалы, но на тот момент никто из родных и знакомых Шредера не лишился работы и даже не потерял в зарплате. «Это потому, что наше правительство очень много денег направило на поддержку банков, чтобы те в свою очередь поддержали реальный сектор экономики, – через супругу, выступившую в роли переводчицы, поясняет собеседник антикризисную линию своей страны. – Но люди считали, что кризис все равно придет, он выразится в обесценении денег». Наверняка, сейчас ситуация похуже, ведь несколько немецких компаний пошли на радикальные шаги. В том числе и «Опель», продавший контрольный пакет акций Сбербанку России и канадской «Магне».
«Немцы сильно переживают наступление кризиса, это чувствуется по хмурым озабоченным лицам? Или только в России народ так болезненно воспринимает экономическую нестабильность?», – не успеваю я докончить вопрос, как Анжела заливается смехом. «Извини, я уже знаю, что он ответит», – поясняет она свою реакцию. А Ян, видимо, не раз беседовавший с русской женой на подобные темы, сдерживая улыбку, произносит: «Вы в России так привыкли к катастрофам, что каждый день ждете, как Армагеддон, как конец света».
Короткой фразой все сказано. Не надо привыкать, не надо ждать, надо просто жить. Не ради престижной работы, не ради больших денег, а ради интереса к самой жизни, к ее изначальной сути. Это вовремя понял Ян Шредер, кстати, математик и физик по образованию. Два высших образования позволяют ему и картошку в чувашской деревне окучивать, и стать внештатным корреспондентом немецкоязычной газеты, издающейся в Москве. «Я всегда занимаюсь тем делом, которое люблю», – несколько раз подчеркивал он во время нашей беседы. «Он и меня научил относиться к жизни проще и мудрее, подняться над суетой, – призналась Анжела. – Я стала увереннее, перестала бояться трудностей».