Анатолий ПЕТРОВ: Лепнину Большого театра делал своими руками

28 октября после шести лет реконструкции в Москве торжественно открывали Большой театр. Посмотреть на сверкающий новым мрамором и позолотой один из главных брендов России пришли представители политической элиты, бизнеса и культуры. В честь открытия было устроено грандиозное представление, которое транслировалось телевизионными каналами многих стран и которое посмотрели миллионы российских зрителей. С особым чувством за церемонией наблюдал чебоксарец Анатолий Петров, которому посчастливилось самому принять участие в исторической реконструкции.
О том, как наш земляк оказался среди строительной элиты, воссоздававшей по крупицам главный театр страны, Анатолий рассказал «Сцене Ч».
– Анатолий, где вы учились и по какой специальности?
– Окончил в Чебоксарах ПТУ №12 по специальности маляр-строитель. После армии работал в «Монолитстрое».
– А в Москву как попали? По известной схеме «требуются строители»?
– Нет, не совсем. Мы с женой купили квартиру в кредит. И решили попробовать погасить его досрочно. А когда жене предложили поработать в Москве, я тоже поехал. С моей специальностью, конечно, без дела не сидел.
– Но это были не объекты культуры?
– И они тоже. Например, работал на реставрации Центрального дома работников искусств. А вот в прошлом году в октябре со второй попытки попал в Большой театр.
– Строгий отбор был?
– Диплом придирчиво изучают. Но дело не в этом. На реконструкции не одна фирма работала. В первой, куда я пришел, сильная компания, получающая государственные тендеры, предлагала зарплату, едва покрывающую квартплату за съемную московскую квартиру. И мне посоветовали идти в другую. Я туда пришел, диплом у меня хороший, школа большая (я трудился модельщиком, мы в Чебоксарах и «Автовазбанк» делали, и лепнину в Академии наук ЧГУ, много других объектов). Мне оформили пропуск, и уже на следующий день я вышел на работу.
– С чего же она началась?
– В первый день прорабы провели нам экскурсию и объяснили задачи. Задачей была реставрация «красной» зоны, что предназначена для первых лиц государства. Там такая шикарная лепнина, культурное наследие, охраняется ЮНЕСКО. Но утрат было много. Реставрация не проводилась уже очень долго. Мне выдали софит, и до 31 декабря я был лепщиком. А после Нового года, когда я себя уже зарекомендовал, пропуск мне выписали на художника-реставратора. От этой фирмы кроме меня еще только у одного специалиста была такая должность.
– Сейчас немало говорится о том, что в главном театре больше строили, чем реставрировали. Что получается новодел.
– Могу сказать как участник, который видел много своими глазами и делал своими руками, что там ничего не ломали. Все делалось по историческим чертежам. Театр был выстроен в 1776 году. Потом еще раз после пожара в 1806 году, затем опять горел и открывался в 1825-м. Даже колеры брались с оригинальных эскизов, чтобы все подходило тон в тон. С нас требовали, чтобы мы не выравнивали линии так, как это принято делать сейчас, а чтобы была, как раньше, немного волнистая линия. Там немало, конечно, было нюансов. Но это такой объект, знаете, по значимости почти как храм Христа Спасителя. Каждую неделю приходили 100-150 человек проверяющих, и был такой разбор полетов! Ведь там еще подземные этажи делали, работали в Доме Каменкова, который относится к Большому. Его тоже полностью реконструировали.
– А вот Николай Цискаридзе утверждает, что многое сделали неправильно, вместо старинной лепнины пластмасса, окрашенная золотой краской, вместо паркета – пластик.
– Ни в коем случае! Лепнина восстанавливалась по старому папье-маше и покрывалась сусальным золотом. Немцы, кстати, предлагали убрать прежнее папье-маше, все поменять. И назвали несусветную сумму. Но у нас же есть свои мастера! Очень много было замечательных мастеров. Мы все это сделали своими руками. Лепнина осталась историческая. Паркет в ложах остался. Я лично выкра­сил 20 лож второго яруса с левой стороны. В Большом три главные ложи – директорская, правительственная и царская. Царская – на первом ярусе. Та же самая резонансная сосна как была, так и осталась. Перегородки там покрашены, а на полу паркет. На одну знаменитую хрустальную люстру со всем оснащением ушло 300 граммов сусального золота. Всего на золочение ушло больше 4 килограммов золота.
– Рассказывает он и про то, что вместо старинной бронзы теперь покрашенные железяки.
– Не думаю. Охрана там очень жесткая. Пропускная система, как в Кремле.
– Строители тоже ощутили на себе пристальное внимание к этому строительству?
– Да, каждый день кто-то приходил. То телевидение, то технадзор. Мы даже перестали обращать на них внимание, так как было много работы.
– Какие именно уголки в Большом вы теперь можете считать почти родными?
– Я работал над российским гербом, вот это новый элемент в этом театре. До этого там был герб СССР. Восстанавливал лепнину на камине в «красной» зоне. И в зрительном зале работал. После реставраторов там трудились гобеленщики. А еще Бетховенский зал, хоровой.
– А до этого приходилось бывать в Большом театре?
– В том-то и дело, что нет. И в первый день работы было такое волнительное ощущение, чувство приподнятости. Это же был объект номер один. Нам говорили каждый день: на вас смотрит вся страна. По крайней мере реставраторам говорили именно так.
– А какими были отношения между работниками?
– Просто замечательная была атмосфера. Это был весь цвет профессии. Одних реставраторов 600 человек. Моя соседка, Женя Кузнецова, ее рапорт был около моего (рапорт – участок для реставрации. – Р.К.), например, реставрировала дом Пашкова. Художники и лепщики из Москвы, Воронежа, Вязников. Питерские мастера – это вообще нечто! Кстати, художественным руководителем у нас была Наталья Борисовна Бабенко. Она реставрировала Мариинку.
– А из Чувашии больше никого не было?
– Я встретил там одну девушку, именно на моем пятом рапорте, реставратора Алену из Чебоксар. Это удивительно, ведь там такой улей, 3300 человек работали одновременно.
– А каковы были бытовые условия?
– Все нормально. У нас был строительный городок в два этажа на территории Большого, бытовки, умывальники. Правда, питались, банально принося с собой термос и бутерброды.
– Как думаете, эта работа в Большом повлияла на вас, на вашу карьеру?
– Думаю, да. Это престижно. Люди как-то по-другому стали относиться.
– Теперь чаще будете ходить в театр?
– Конечно. Я 3 ноября хочу пойти с сыном на «Чипполино» на малой сцене.