Боголюбов, каким мы его не знаем

Изучая биографию и боевой путь уроженца Чебоксар, Героя Советского Союза, генерал-полковника Александра Боголюбова, я долго не мог понять, почему Иосиф Сталин в судьбоносные моменты Великой Отечественной войны назначал его начальником штабов наиболее ответственных и объемных по решаемым вопросам армий и фронтов. Боголюбов вроде только недавно окончил Военную академию Генерального штаба, был ее преподавателем. И вдруг он — начальник штаба прикрывающей с запада Москву 43-й армии Западного фронта, а потом поочередно — и трех фронтов!

Разгадка появилась неожиданно. Оказывается, в предвоенное время молодой полковник Боголюбов не сидел в тиши учебных кафедр, не гулял вечерами в тени московских бульваров, а находился в пекле освободительной войны Китая в должности главного военного советника руководителя Гоминьдана (национальной партии) Чан Кайши! Это подтверждается и регистрационным бланком члена КПСС, оформленным Боголюбовым собственноручно, — «C VI-1939 по V-1941 «Спецкомандировка». Хранится он в архивных документах ЦК ВКП(б). Не знаю, оставил ли Александр Николаевич мемуары о работе в Китае. Возможно, не позволяла подписка о неразглашении или захлестнули события Великой Отечественной войны и было не до этого. Может, Боголюбов просто не успел рассказать — в 1956-м его не стало.

Подробные сведения о пребывании нашего земляка в Китае обнаружились в воспоминаниях маршала артиллерии Константина Петровича Казакова. Опубликованы они на портале военной литературы «Милитера».

Предлагаем нашим читателям отрывки из этих мемуаров.

СПРАВКА «СЧ»

Константин Петрович Казаков (1902 — 1989) родился в Туле. Участник Гражданской войны. В качестве военного советника находился в республиканской Испании, в 1939 году был направлен военным советником в Китай. В Великой Отечественной войне участвовал с первого дня до Победы, дослужился до генерал-майора. В Китае и на 2-м Белорусском фронте воевал в непосредственном подчинении Александра Боголюбова. После войны служил в разных должностях, в том числе в 1963-1969 годах — командующим ракетными войсками и артиллерией сухопутных войск. В 1962 году ему присвоено звание маршала артиллерии.

* * *

…1 сентября 1939 года наша группа прибыла в Чунцин — город в глубине континентального Китая, в провинции Сычуань. После того как японские войска захватили Нанкин, китайское Центральное правительство, ставка генералиссимуса Чан Кайши, ЦК партии Гоминьдан, министерства и прочие учреждения, а также иностранные посольства переехали в Чунцин, и он стал временной столицей Китая.

В Чунцине нас встретил Александр Николаевич Боголюбов — главный военный советник Чан Кайши, обаятельнейший человек, а вместе с тем очень волевой, энергичный, хорошо знавший все рода и виды войск. Впоследствии, в годы Великой Отечественной войны, он стал генерал-полковником, а в 45-м фронтовые дороги свели нас на 2-м Белорусском фронте, штаб которого он возглавлял.

…Александр Николаевич повез нас представлять генералиссимусу Чан Кайши. …Он был увешан орденами от горла и до пояса, а иные ордена свешивались длинными цветными лентами на долы его кителя. Чан Кайши выглядел очень старым и физически слабым. Он пошел вдоль строя, подавая нам по очереди сухую руку, кто-то из наших по привычке сильно пожал ее, Чан Кайши переменился в лице, и Боголюбов вполголоса приказал нам: «Полегче!»

Чан Кайши вышел на середину зала и сказал короткую речь. Что-то очень общее насчет совместной борьбы с японцами. После мы всей группой нанесли визит военному министру Хо Иньцину. С первых же слов стало видно, что военный министр очень поверхностно знаком с обстановкой. Кроме того, с точки зрения военной, профессиональной он был неграмотным человеком. Как он стал военным министром? «Он богаче Чан Кайши», — усмехнувшись, пояснил Александр Николаевич.

Покончив с визитами, мы под руководством Боголюбова принялись за работу — изучали обстановку на фронтах, структуру управления и связи и прочие необходимые вопросы. Много времени уделяли внутренней обстановке в Китае, взаимоотношениям партии Гоминьдан и КПК.

Вечерами Боголюбов приглашал нас к себе, где уже в домашней обстановке, за чаем, продолжалась наша учеба. А 17 сентября, получив назначения, мы разъехались из Чунцина в разных направлениях — на север, восток, юг.

ИЗ ИСТОРИИ

Созданная в 1912 году в Китае национальная партия Гоминдан через 15 лет превратилась из прогрессивной в правящую партию буржуазно-помещичьей реакции. Несмотря на то, что Гоминдан в начале 1924 года был преобразован в массовую политическую партию единого революционного фронта с установкой на союз с СССР, с Коммунистической партией Китая, поддержку крестьян и рабочих, к 1927 году усилилось ее правое крыло во главе с Чан Кайши. Дело шло к гражданской войне. Гоминдан устроил ряд переворотов, капитулировал перед японской агрессией, но патриотическое народное движение вынудило Гоминдан начать национально-освободительную войну против японских захватчиков. В условиях предвоенных лет, когда Япония рассматривалась как реальный вероятный противник СССР, Советский Союз стал оказывать Гоминдану помощь, в том числе и направлением военных советников.

* * *

…Много раз откладывалось ставкой Чан Кайши разработанное нашими советниками наступление в долине Янцзы. Дотянули-таки с начала лета до конца года! Но дело не только в сроках. План Александра Ивановича Черепанова, дополненный затем Александром Николаевичем Боголюбовым, ставил цель решительную — срезать огромный клин японских войск в Центральном Китае мощными ударами под его основание.
К тому времени, когда я вступил в должность военного советника, план претерпел заметные изменения. Вместо глубокого прорыва через рубеж Янцзы юго-западнее Нанкина ставка Чан Кайши и командование 3-го военного района ограничили задачу войск выходом на южный берег реки.
…Осложнения с сосредоточением артиллерии. Соседний 9-й военный район не хотел отдавать временно ему приданные артполки резерва главного командования (РГК), мне пришлось докладывать Боголюбову, а ему «нажимать» на Чан Кайши. Только тогда полки РГК двинулись к нам. Эта артиллерия усиления стала прибывать во второй половине ноября.

* * *

…Вечером меня вызвали в деревню Янтенкен, что в 15 км от передовой. Оказалось, приехал из ставки Чан Кайши главный военный советник полковник Боголюбов. Привез мне целую пачку писем от родных. Рассказал о последних новостях на других фронтах в Китае, о боевых действиях в Европе, на фронтах недавно начавшейся Второй мировой войны. Я доложил Александру Николаевичу о подготовке 3-го военного района к наступательной операции, просил посодействовать в продвижении 2-го легкого полка РГК.
…Полковник Боголюбов обладал большими полномочиями, Чан Кайши специально просил его проверить подготовку к операции, однако и он с трудом смог «подтолкнуть» 2-й артполк РГК. Полк был на конной тяге, на мулах, его почти 1200-километровый маршрут проходил по тяжелым горным дорогам, он просто застрял.

* * *

…К вечеру с нами установил связь передовой штаб, а затем и начальник артиллерии Ло Шакай. Совсем поздно вестовой привез мне письмо от Боголюбова. Александр Николаевич поздравлял меня с днем рождения. А я-то в этой сумятице позабыл, что мне сегодня уже 37 лет. Внимание главного военного советника меня очень тронуло. Когда ты один среди чужих, такие случаи особенно запоминаются.
На следующий день меня вызвали в штаб и предложили заняться созданием артиллерийской группировки на том же направлении. Генерал Гу Чжутун приказал готовить новое наступление к Янцзы.
…Генералиссимус Чан Кайши в директиве о Сяошаньской операции, ни словом не упомянув про поражение, требовал «развить успех Датун-Чэньянской операции и выйти на южный берег Янцзы».
Этот же принцип — делать вид, что в конце декабря ничего особенного не случилось, что успехи войск предстоит развить в ходе новой операции, — пропитывал все официальные и неофициальные разговоры в штабах… Во всяком случае, ни одного совещания с попыткой разобраться в причинах неудачи не было созвано. Только Александр Николаевич Боголюбов собрал нас, группу военных советников из 3-го и ближайших 4-го и 9-го военных районов, и мы серьезно поговорили об итогах операции. В заключение полковник Боголюбов прокомментировал директиву о Сяошаньской операции и уточнил наши непосредственные задачи.

* * *

1 января мы вместе встретили новый, 1940 год, а затем проводили Александра Николаевича, он уехал в ставку, в Чунцин.
Началась обычная кропотливая черновая работа. Ко мне в Шанжао, в штаб 3-го военного района, прибыло подкрепление с Родины — два радиста и шифровальщик. Новые товарищи сильно облегчили работу. Теперь радиостанция напрямую связала нас со штабом главного военного советника в Чунцине, шифровки обезопасили наши переговоры, и мы могли быстро связываться с Александром Боголюбовым или начальником его штаба.
К концу января план артиллерийского обеспечения операции был полностью отработан, командующий войсками района Гу Чжутун подписал его, мы приступили к созданию артиллерийской группировки.
…Радирую Боголюбову в Чунцин, он меня обрадовал. К нам по железной дороге отправлен артиллерийский полк, сформированный по нашему образцу, полностью оснащенный советской материальной частью.
Вскоре полк прибыл. Его командир подполковник Ван, знакомясь, на хорошем русском языке сказал, что окончил советское военное училище. Впервые с начала работы в Китае я говорил с артиллеристом, который свободно оперировал тактическими и огневыми понятиями, не пытался уйти от специального профессионального разговора к разговору общему.

* * *

…Армия каждой страны имеет свои национальные особенности. Надо учиться их понимать. Однако понимать и приспосабливаться — вещи разные. Например, в армии гоминьдановского Китая все льстили друг другу. Поняв это и раза два перетерпев комплименты, которые расточал мне Ло Шакай в кругу офицеров штаба, я сказал ему тоже при всех: «Господин генерал, прошу прощения за откровенность. У нас такие комплименты отпускают барышням. А мне неприятно». С тех пор наши с ним отношения стали более простыми, откровенными и, следовательно, более полезными для дела.
Был, например, случай, когда я считал, что артполк РГК надо придать одной из армий главного направления, а Ло Шакай всячески этому противился. Никаких серьезных аргументов у него не было. Наконец, он увел меня в свой кабинет и там признался, что вынужден передать полк на второстепенное направление, чтобы удовлетворить просьбу генерала, от которого зависит в своих коммерческих делах.
— Давайте сделаем так, — сказал он. — Я пошлю ему артполк, а вы телеграфируйте Боголюбову, он доложит Чан Кайши, тот прикажет мне вернуть полк на главное направление. Таким образом, я выполню просьбу коммерческого шефа, он не будет на меня обижаться, а вы поставите полк, где он более нужен.
— И волки сыты, и овцы целы, — сказал я.
Генералу Ло так понравилась русская пословица, что он повторял ее каждый раз, когда надо было лавировать в сложных внутренних отношениях с начальниками и подчиненными. А делать это ему приходилось едва ли не ежедневно.

* * *

…Не помню точно числа, примерно в середине июля, радист принес телеграмму от Боголюбова: «Немедленно выезжайте в Гуйлинь». Мне дали легковую машину, помчались мы на юг через горные перевалы. В штабе главного военного советника я застал других военных советников. Всего собралось нас десять человек. Боголюбов объяснил ситуацию. Крупные силы японцев двигались на север: одна колонна — на Гуйлинь, другая — на Гуйян.
Боголюбов уже доложил эти сведения Чан Кайши, тот не верил, говорил, что это ошибка. Главный военный советник настаивал. Требовал послать авиационную разведку. Боголюбов сам поставил задачу летчикам. Два дня они совершали полеты вдоль долины реки Сицзян и ее притоков и, наконец, привезли нужные сведения. Действительно, войсковые колонны японцев вне дорог продвигались на Гуйлинь и Гуйян. Первой предстояло пройти еще километров 250, второй до 400.
В Гуйлинь приехал Гу Чжутун с оперативной группой штаба, с тем чтобы координировать действия войск 3, 9 и 6-го военных районов против наступавших японцев. Под рукой у генерала Гу была лишь 86-я армия — три пехотные дивизии. Разумеется, остановить и отбросить противника им было не под силу. Главный военный советник Боголюбов пошел к Чан Кайши. Потом Александр Николаевич мне рассказывал, что он трижды был у Чан Кайши с одним и тем же предложением: ввести в бой 5-ю армию. Генералиссимус не решался сказать «да».
5-я армия была сформирована не для борьбы с агрессором, но для борьбы с «врагом внутренним», с китайскими коммунистами. Хотя в боях не участвовала, весь ее личный состав подбирался из фронтовиков с боевым опытом.
Ее дислокация хранилась в тайне… Чан Кайши, наконец, решился, приказал Гу Чжутуну принять 5-ю армию и бросить ее против японских колонн.
Как раз в это время и приехал в Гуйлинь Александр Николаевич Боголюбов, а следом, по его вызову, и мы, десять военных советников. Первым делом разведали местность к югу от Гуйлиня. Примерно в 80 км от него нашли местность, подходящую для мощного контрудара с использованием танков…
Мне Боголюбов приказал идти с артиллерией усиления 86-й армии — с 26-м артполком РГК. Жара и духота была страшная… Мы с командиром полка Ваном ехали на конях впереди колонны, он все вспоминал Ленинград, годы учебы и прохладу июньских белых ночей.
…Часов около пяти далеко впереди застучали выстрелы, длинной очередью строчил пулемет. Китаец-разведчик, сидевший рядом со мной, громко закричал что-то, указывая рукой. Мы с Ваном глянули вправо. Там, над гребнем холмистой гряды, выползал густой черный дым. Разведчик опять закричал, командир полка сердито цыкнул на него и сказал мне: «Он думает, японцы пустили газы».
Наверное, эта мысль пришла в головы сотням и тысячам людей сразу. Задним ходом пятились, потом разворачивались и быстро уходили назад китайские танки. Толпы пехотинцев, бросая противогазы и оружие, с криком «газы!» бежали в тыл мимо нашего НП (наблюдательного пункта, — Е.Ш). Паника перекидывалась с батальона на батальон, из дивизии в дивизию, и полчаса спустя стройный дотоле боевой порядок наступающих превратился в полный хаос. Комполка Ван передал мне телефонную трубку и сказал: «Ваш главный!» Я услышал голос Боголюбова.
— Казаков?
— Я!
— Немедля вперед! Противогаз есть?
— Есть!
— Выясни, газы ли!
Я вскочил на коня, пошел галопом вниз по склону высоты. Навстречу толпами и в одиночку бежали офицеры и солдаты. Такую массовую панику словами и призывом остановить трудно. Но мне было не до них. Главное сейчас узнать: газы или дымовая завеса? Конь мой влетел в черную пелену, не сбавляя хода. Конечно, дымзавеса! Повернул коня, пришпорил, догнал толпу бегущих пехотинцев, кричу: «Стой! Дымзавеса! Не газы, не газы!» Они русского-то не понимают, бегут еще быстрей.
Прискакал я на НП. Ван молодец! Ему видны цепи японской пехоты. Они мелькают кое-где в дыму. Он ведет огонь осколочными снарядами по дымной пелене. Я связался с Боголюбовым, доложил. Он ответил, что остальные советники тоже вышли вперед, все подтвердили, что это не газы, а дымовая завеса. Однако остановить панику не удалось. Все дивизии и полки перемешались, вся эта громадная, в десятки тысяч людей, масса бежит на Гуйлинь и Гуйян. Моя с Ваном задача — держать японцев, сколько сможем. «Но смотрите, не потеряйте пушки!» — заключил Боголюбов.

* * *

…В конце июля Александр Николаевич вызвал меня и М.В. Никифорова в Чунцин и объявил радостное известие: нас отзывают домой, в Советский Союз. А несколько дней спустя мы уже знакомым маршрутом отправились в долгий путь на север».
…К концу 1938 года Китаю помогали более 85 военных советников из СССР, позже их число выросло почти втрое. В гоминьдановской армии работали, например, будущие маршалы Павел Батицкий, Василий Чуйков и Павел Рыбалко. Думается, в воспоминаниях и дневниках подчиненных и сослуживцев нашего земляка Александра Боголюбова раскроется еще немало страниц его жизни, и мы сполна узнаем, каким он был.