Мой отец Михаил Федорович Сидоров родился в деревне Рунги Вурнарского района в ноябре 1916 года. Его судьбу не назовешь легкой, трудности поджидали его на каждом шагу, но благодаря сильному и волевому характеру, оптимизму он смог все преодолеть.
Отец ушел в возрасте 95 лет, прожив достойную жизнь, всегда был примером для своих потомков. Жалею только, что мало расспрашивала его о солдатских буднях, историях на полях сражений, так и не знаю, за что получил он медаль ордена. Поэтому те скромные, но бесценные воспоминания о военном лихолетье, которыми он все же поделился со мной, храню как семейную реликвию.
После окончания школы отец поступил в Алатырский железнодорожный техникум, успешно окончил его и был призван в Красную Армию в 1938 году. И сразу же попал в Монголию. По его рассказам, он со своим напарником-машинистом возил паровоз по узкоколейке в монгольских степях, по очереди подбрасывая уголь в топку. Часто вспоминал, что был в роте запевалой, а пел папа всегда хорошо. В 1941 году ждал демобилизации, но не тут-то было. Паровоз сошел с рельсов, началось разбирательство, вину возложили на молодых машинистов. И тут началась война…
Отца отправили в штрафной батальон, на передовую. Семь раз он ходил в прямую атаку навстречу немецким танкам. Для смелости перед боем «штрафникам» давали флягу с водкой. Сделав «глоток храбрости», они брали в руки гранату и с криками «За Родину, за Сталина! Вперед!» бежали на врага, не думая о себе. А некоторые под пулеметным обстрелом не успевали и шага сделать, как тут же падали замертво. «Это был ад, мясорубка!» — не желая вдаваться в подробности, рассказывал отец.
К счастью, вскоре его оправдали по делу об аварии с поездом и перевели в пехоту. Отец разбирался во всякой технике и был метким, вот и доверили ему пулемет. Сражался на Прибалтийском фронте. Несколько раз был ранен, контужен. А однажды ему чудом удалось избежать смерти. Во время бомбежки взрывной волной отца отбросило в сторону, осколок попал ему в спину. Несколько часов он полз, истекая кровью, пока его не заметили свои. Привезли в госпиталь. Срочно требовалась операция. Один санитар держал голову, другой — руки, так, без всякого обезболивания, и вытащили осколок. Страшный шрам на спине отца всегда напоминал нам о том, что ему пришлось вынести.
Поправившись, он вернулся на фронт, в свою часть. Как-то после боя взял котелок и пошел за водой к речке. Набрал воды и направился обратно. И тут нос к носу столкнулся с фашистом, тот тоже шел к реке за водой, но был с автоматом, а у отца оружия не было. «Сколько раз смотрел смерти в глаза, сколько раз в атаку ходил, а тут без боя так глупо умирать», — поделился папа своими мыслями в тот момент. Он продолжал идти, думая, что немец стрельнет ему в спину. Но тот не открыл огонь по безоружному. Так они и разошлись. Враг оказался просто человеком. Может, представил на его месте себя, брата, сына? Так мой отец «родился» в третий раз.
Все эти воспоминания — драгоценные крупицы, которые нашей семье удалось собрать. Папа действительно не любил вспоминать про войну. И мы были молодыми, не хотели бередить старые раны. Это сейчас к ветеранам особое внимание, уважение и почет, а после войны фронтовики были обычными людьми, все воевали, все проходили этот ад войны. Помню, когда была маленькой, у нас в деревне бывшие фронтовики на деревянных протезах ходили. Тогда наше правительство на них не обращало должного внимания, наверное, не успевало, их было так много.
Из отцовской семьи на фронт ушли четыре брата, живыми вернулись только двое, мой отец Михаил Федорович и его брат Алексей Федорович. Сидоровы Иван и Петр погибли. Алексей Федорович дошел до Берлина. Папа освобождал Чехословакию, Венгрию, удостоился медали «За отвагу». Кстати, у него осталась одна фотография военных лет, где он стоит около немецких бункеров в Таллине. Еще одна семейная реликвия — это ложечка немецкого солдата, отец поднял ее с земли после боя. Он хранил ее как воспоминание, теперь и мы ее храним, вспоминая отца.
Нина Молярова
Фото из семейного архива
