Последний бой комендора Дворянкина

«В Финском заливе 13 катеров противника напали на 2 наших дозорных катера. Советские моряки вступили в бой с численно превосходящими силами врага, потопили 2 и сильно повредили 1 катер противника. Остальные вражеские катера поспешно отошли под прикрытие финских береговых батарей. Наши катера вернулись на свою базу».
Услышав из «тарелок» репродукторов это сообщение Советского информбюро от 25 мая 1943 г. или прочитав его в газете «Красная Чувашия» (с 1952 года — «Советская Чувашия») в пятничном номере за 28 мая 1943 г., вряд ли кто в Русских Чукалах Шемуршинского района догадывался, что речь идет о подвиге их односельчанина, краснофлотца Николая Дворянкина. Долго, чуть ли не 75 лет, добирается до нас правда о нем.

Пропал без вести?
Работая несколькими выездами в Центральном архиве Министерства обороны РФ в Подольске и его филиале в Гатчине Ленинградской обл. (Центральном архиве Военно-морского флота), мне так и не удалось понять, почему краснофлотец Николай Дворянкин попал в списки пропавших без вести, так же увековечен и в Книге Памяти Чувашской Республики (часть 1, том 3, стр. 580: «Пропал без вести в сентябре 1944».) — ведь о его гибели было прекрасно известно в его части. Ни в одном ведомственном, федеральном или государственном архиве мне не встретился даже намек на его пропажу.
Наша Книга Памяти Чувашской Республики — единственный известный автору источник информации, который настойчиво продолжает убеждать нас в том, что Николай Дворянкин пропал без вести, а не погиб геройски в бою. Не пора ли внести в нее долгожданную поправку?

СПРАВКА «СЧ»
«Мошки»
Созданные накануне войны сторожевые быстроходные катера, так называемые «морские охотники», славились своей непотопляемостью, маневренностью и скоростью. Шумопеленгатор, 2 пушки калибра 45 мм, 2 пулемета калибра 12,7 мм, глубинные бомбы превращали их для вражеских подлодок и надводных кораблей в настоящую головную боль.
Прозвище «мошки» появилось от официального сокращенного названия «МО» (малый охотник), но «кусались» катера и вправду не хуже мошки — появлялись из морского тумана или дымовой завесы неожиданно и налетали на вражеские катера. Враг, ошеломленный такой дерзостью, наверное, и не догадывался, что эти катера сделаны из древесины и не имеют никакой броневой или даже металлической защиты. Особенно опасны были для врага такие катера ночью.

Подвиг
В ночь с 23 на 24 мая 1943 г. два наших катера вышли в дозор на фарватер Финского залива для проводки и подстраховки своей подлодки и нашего же конвоя. Ближе к полуночи сторожевики заметили 5 вражеских шнельботов (скоростных катеров), выходящих в залив из пролива Бьёркёзунд, и внезапно атаковали их — иначе враг мог напасть на конвой и подлодку «Щ-406».
В ходе боя выяснилось, что вражеских шнельботов не 5, а в два раза больше. Получивший тяжелое ранение командир катера Н. И. Каплунов при падении задел ручку кондуктора, «МО-207» потерял ход и был плотно окружен вражескими катерами. Они принялись в лоб с 50-60 метров расстреливать нашу «мошку».
Но на помощь пришел экипаж второго сторожевика «МО-303», врезавшись во вражеские катера с их тыла. Не ожидавший этого враг опешил и отошел под защиту своих береговых батарей. В это время на поддержку вражеских катеров с юга поспешили еще четыре катера, но в ходе умелого маневра удалось отбиться и от них.
В результате этого кратковременного боя двух наших «мошек» с превосходящими в 7 (!) раз 5 сторожевыми и 9 торпедными катерами было обеспечено беспрепятственное прохождение по фарватеру Финского залива нашего конвоя и подводной лодки «Щ-406», потоплен 1 вражеский торпедный катер и еще один сторожевой катер получил сильное повреждение. А по некоторым сведениям, врагу был нанесен более серьезный ущерб.
Для достоверности уточним — впоследствии по отчетным данным наших и финских штабов появились сведения, что вражеских катеров все-таки было лишь 5, эти же катера нашими экипажами в ночной темноте были дважды приняты за финскую подмогу. Но на тот период об этом никто не знал, и экипажи наших «мошек» вступили в бой, уверенные в неоднократном преимуществе противника. Не возникло сомнений и у Советского информбюро.
Но и наши катера понесли тяжелый урон — на «МО-303» были тяжело ранены командир «охотника» лейтенант В.Г. Титяков, его помощник младший лейтенант А. Е. Федин, командир отделения рулевых Н.А. Якушев, на «МО-207» получили тяжелые ранения командир катера старший лейтенант Н.И. Каплунов, помощник командира младший лейтенант И.М. Лобановский и комендор Н.И. Дворянкин, был убит командир отделения рулевых А.Н. Ивченко.
На переходе с линии дозора в Кронштадт от ран скончался командир катера, уже в госпитале умер комендор Николай Дворянкин.

Комендор
Не все знают, что комендор — это артиллерист, человек, который ведет огонь из корабельных орудий. Артиллерист на суше — должность опаснейшая, его противник пытается уничтожить в первую очередь, так как урон от действий артиллерии и по технике, и по живой силе — один из самых серьезных. На суше артиллерист может укрыться за бронированным щитком, спрятать орудие и затаиться сам в специально вырытом окопчике.
Совсем другое дело на корабле, тем более на небольшом — корабль швыряет на волнах в разные стороны, многократно затрудняя прицеливание и ведение огня. А палубные артиллеристы, называемые на флоте комендорами, часто оставались практически незащищенными с боков и со спины из-за того, что противник мог вести огонь с любой стороны. Да и спереди у него не было привычного для пехотной артиллерии щитка. Нужно иметь исключительное мужество, чтобы встать к размещенному на корме орудию. О том, что палубным комендорам трудно устоять на ногах, что их запросто может смыть волной или сбросить за борт близким разрывом вражеского снаряда, умалчиваем — по сравнению с опасностью прицельного вражеского огня это почти сущие пустяки.

От счетовода до моряка…
Выявленные в Центральном военно-морском архиве документы позволяют несколько расширить наши сведения о Николае Дворянкине.
Будущий комендор родился в крестьянской семье 19 мая 1921 г. в деревне Русские Чукалы. Успел закончить 7 классов школы. До призыва у Николая была самая что ни есть мирная профессия — он работал счетоводом на Шемуршинской МТС (машинно-тракторной станции). На Военно-морской флот Николай Дворянкин призван Шемуршинским районным военкоматом в 1940 г. Уже 12 января 1941 г. он был зачислен во 2-й дивизион сторожевых кораблей охраны водного района Краснознаменного Балтийского флота (2-й ДСК ОВР КБФ) на должность комендора палубного по этой же специальности. В декабре 1941 г. Дворянкин был списан на берег в распоряжение флотского экипажа и числился стрелком в 3-м оборонительном районе.
С 10 апреля 1943 г. Николай Дворянкин вновь на корабле в составе уже 3-го ДСК ИО (истребительного отряда) ОВР КБФ в должности комендора.

Последний бой
Но недолго пришлось повоевать ему в новой должности — в ночь на 24 мая 1943 г. в неравном бою с финскими катерами Николай Дворянкин получил смертельное ранение.
Сразу же по возвращении катера на базу в Кронштадт его доставили в госпиталь, но сквозное пулевое ранение малого таза с повреждением внутренних органов, общее малокровие, шок сделали свое дело — через час отважного комендора не стало.
Циркуляром начальника организационно-строевого управления КБФ №0072 от 17.06.43 г. однозначно указано: «Исключается из списков личного состава Краснознаменного Балтийского флота рядовой и младший командный состав срочной и сверхсрочной службы, убитый и пропавший без вести в войне с германским фашизмом: по флоту 5. Дворянкин Николай Иванович, кр/фл.ср.сл. 41 г. (краснофлотец срочной службы 1941 г. — Авт.), комендор МО-207 ОВРа КМОРа (Охраны водного района Кронштадтского морского оборонительного района), 1921 г.р., умер от ран, полученных в бою 24.05.43 г. на МО-207».
На основании этого циркуляра и в алфавитной карточке комендора Дворянкина в картотеке ЦВМА, в т.н. «алфавите», зафиксирована его смерть 24 мая 1943 г.: «Умер от ран, полученных в бою». И ни в одном документе нет даже намека на то, что краснофлотец Николай Дворянкин пропал без вести в 1944 г. Откуда же в наших Книгах Памяти пошла «гулять» такая запись?

Герои Балтики
Среди бессчетного обилия памятников в Санкт-Петербурге и его окрестностях, связанных с Великой Отечественной войной, не затерялась и занимает достойное место братская могила членов экипажа «МО-207». Экипаж этого морского охотника еще во время Великой Отечественной войны называли не иначе, как «героями Балтики». О них написаны книги. Да и могилу членов экипажа многие называют просто — могила героев Балтики.
Братская могила моряков под кодом 7800593000 внесена в каталог «Объекты культурного наследия народов РФ», она находится на дополнительной военной площадке городского кладбища города Кронштадта. Увы, кроме памятника на могиле и народной славы, никаких наград комендору Дворянкину так и не досталось. Дело прошлое, сегодня уже не понять такую оплошность командования. Возможно, это случилось потому, что его начальник командир «МО-207» ст.лейтенант Каплунов и сам погиб в том же бою.
«Мощным огнем… потопил один катер противника» — эта оценка боя подтверждается наградным листом командира «МО-207» Каплунова, подписанным 24.05.1943 г. командиром КМОР КБФ контр-адмиралом Левченко. И сводка Совинформбюро утверждает это же. Но среди представлений к наградам автору так и не удалось выявить фамилию палубного комендора краснофлотца Дворянкина. Тем выше наша ответственность за сохранение памяти об этом защитнике Отечества.

В памяти нашей
Русские Чукалы давно не те, что раньше, — народу явно стало меньше, кто уехал в Ульяновск, кто в Чебоксары, а кто и далее. Благо до столицы всего полторы сотни километров, а до Ульяновска и вовсе рукой подать — меньше сотни. Вот и дом Дворянкиных сегодня стоит осиротелый. Жил там брат Петр, его дочери Мария и Надежда, племянницы комендора, выросли и разлетелись. Надежда вроде бы осела в Чебоксарах, но попробуй найди ее после смены фамилии.
В доме Дворянкиных одно время жили совершенно чужие люди, но и их не стало. Вот и стоит дом пустой. И рассказать что-либо о детстве комендора в деревне уже некому. Еще одна напасть — в результате пожара однажды сгорел вместе с бесценными документами районный архив, где в фонде Шемуршинской МТС могло находиться личное дело счетовода Николая Дворянкина и, возможно, его фото. И школа деревенская осталась лишь начальная, хранить память о прошлом ей нелегко. Специалисты Чукальского сельского поселения пытаются помочь в исследовании судьбы Николая Дворянкина, но прошло столько лет…
Наверное, не нужно никаких директивных решений и актов, чтобы внести поправку в Книги Памяти и увековечить имя Николая Дворянкина на обелиске погибшим в Великой Отечественной войне на малой родине героя в деревне Русские Чукалы.
А еще надо рассказать о нем детям, чтобы знали, какие герои вышли из их деревни. Да и в школах района на уроках по предмету «Культура родного края», давно окрещенного в образовании тремя буквами «КРК», могли бы найти повод и возможность рассказать о подвиге Николая Дворянкина и его боевых товарищей. Все зависит от нас самих. Николай Дворянкин свое дело сделал — защитил нас. Теперь дело за нами.

Ведущий рубрики Евгений Шумилов,
председатель совета регионального отделения ООД «Поисковое движение России».

Палубный комендор катера типа «МО» ведет бой (фото со страницы https://topwar.ru).