Судьбе наперекор

ПОСЛЕ ТЯЖЕЛОГО РАНЕНИЯ И АМПУТАЦИИ СЕРЖАНТ ВЕРНУЛСЯ НА СЛУЖБУ
20 марта, в канун празднования 202-­й годовщины со дня образования внутренних войск МВД России, в Уфе состоится церемония вручения автомобилей военнослужащим, получившим ранения при выполнении боевых задач на территории Северо-­Кавказского региона, но продолжающим службу. Среди тех, кому заместитель министра внутренних дел – главнокомандующий внутренними войсками МВД России, генерал армии Николай Рогожкин вручит ключи от новых «Пежо­408», будет и сержант войсковой части 3997 Эдуард Гаврилов из Чебоксар.
ЭТО СЛУЧИЛОСЬ В РАЗВЕДКЕ
Сержант Гаврилов – невысокого роста, но коренастый, на ногах стоит крепко, с наскоку не собьешь. А когда сказали, что у Эдуарда вместо правой ноги протез, то тут уж удивлению не было предела…
Срочную службу он проходил в десантной бригаде специального назначения. Вернулся домой в пестром камуфляже и в лихо заломленном набекрень голубом десантном берете. Когда он вставал на учет, военком ему сразу предложил пойти на службу в оперативный полк внутренних войск, дислоцирующийся прямо в Чебоксарах.
А в воздухе витало предчувствие новой войны. И она не заставила себя ждать: в августе 1999-­го банды наемников под руководством Басаева и Хаттаба вторглись в Дагестан. И вскоре чебоксарский оперативный полк перебросили в Чечню. Еще затемно инженерная разведка полка выходила за КПП и в зависимости от боевого задания начинала обследовать дороги или проверять участки местности.
За четыре месяца командировки Эдуард Гаврилов обошел равнинную Чечню вдоль и поперек, а счет обезвреженных им мин и фугасов уже пошел на десятки. Так что, собираясь на очередную инженерную разведку, особо не волновался. Привычно проверил оружие, снаряжение, откинул полог брезентовой палатки и вышел на свежий весенний воздух. Апрель 2000 года в Чечне выдался на редкость теплым. На этот раз инженерной разведке пришлось работать в лесополосе возле Белоречья…
Рассказывая о том памятном для него дне, Эдуард каменеет лицом. А повествование становится сдержаннее. Слова буквально отскакивают от зубов, фразы становятся короткими, рублеными:
– Углубились в лес. Наткнулись на ОЗМ-­72, мину-­лягушку. Боевики ее прямо около дороги установили. Вот только штатных колышков для растяжек у них не было. Пришлось веток наломать. Они их в землю вбили, а срезы не зачернили. Ночью их не было видно, а вот днем я их заметил сразу. Обезвредив мину, пошли дальше. Смотрю, впереди что­то на солнце блестит. Пригляделся – растяжка к гранате привязана. Сняли и ее. Потом какой­то снаряд обнаружили. Он просто на земле лежал. Я его аккуратненько кошкой сдвинул, осмотрел, а потом присел рядышком взрыватель выкручивать. В это время мимо меня прошел начальник инженерной службы. Он выдернул из земли мой щуп и пошел вперед, обронив на ходу:
– Мы пошли. Догоняй! А то время уже поджимает.
Как только со снарядом закончил, пошел за группой. Они совсем недалеко ушли. Я шел за начальником службы след в след. И вдруг…
Под ногой что­то ярко полыхнуло. Громкий хлопок резанул по ушам. Эдуард как подкошенный завалился на бок, уткнувшись моментально вспотевшим лбом в мягкую сырую землю. Правую ступню жгло так, как будто ее засунули в раскаленные угли костра. Собравшись с силами, он повернулся и посмотрел на ногу. Она была на месте, только подошва ботинка сильно разворочена взрывом, и из нее на землю капала густая темно­красная кровь.
Сквозь мутную пелену боли он чувствовал, как напарники кошками оттаскивают его с места подрыва. Потом над ним склонилось бледное, без единой кровинки лицо шедшего впереди офицера. Он смотрел ему прямо в глаза, и в них читался немой вопрос: «Я же шел первым, так почему подорвался ты?!»
ПОНАЧАЛУ СКИС
В моздокском госпитале его долго держать не стали – переправили в столицу в Главный клинический военный госпиталь внутренних войск.
– Это хорошо, что меня быстро в Москву перевели, – после небольшой паузы сказал Эдуард. – Я ведь после ампутации поначалу скис. Чего там говорить, вел себя не очень достойно. Вспоминать тошно. Кричал. Буйствовал. Ругался. Винил во всем врачей. Ночами не спал, плакал, корил себя.
Немного оклемавшись и привыкнув к госпитальному распорядку, Эдуард узнал о том, что из рядом расположенного узла связи можно позвонить домой. Разговор с мамой был непростой. Из части уже успели сообщить о тяжелом ранении сына, и Римма Лазаревна заверениям Эдуарда о легкой царапине не поверила.
Эдуард попытался отговорить мать от поездки. Доказывал, что его скоро выпишут и он сам приедет домой, но мать, конечно же, не послушалась и вскоре приехала в госпиталь вместе с отцом. Анатолий Николаевич первым зашел в палату, внимательно осмотрел похудевшего сына и произнес:
– Здравствуй, сынок! Пойдем маме покажемся.
Римма Лазаревна, увидев сына, беспомощно лежащего на каталке, которую вез отец, разрыдалась. Никакие слова, утешения, лекарства не помогли. Так и уехала из госпиталя со слезами на глазах.
А вообще время в госпитале летело быстро. Подживали культи, зарастали шрамы. Молодость брала свое. Очень часто раненых и больных навещали артисты и командование войск. Вручали награды. Дарили ценные подарки. Разговаривали. Обещали помочь. Нога уже почти зажила, и Эдуард стал готовиться к протезированию. И тут к ним в палату поселили старшего прапорщика Анатоля Путника, который приехал в госпиталь на перепротезирование. Увидев, что у Анатолия тоже нет ноги, Эдуард поинтересовался:
– А вы что, до сих пор служите?
– Конечно, – ответил тот, – и ты можешь, если захочешь.
СНОВА В СТРОЮ
Они проговорили почти всю ночь, и Эдуард проснулся утром совсем другим человеком. Теперь он точно знал, чего хочет и как это сделать. Вяло текущее до этого время сразу сорвалось в галоп. Дни пролетали незаметно. Собрав все необходимые справки, выписки и заключения, Эдуард отправился на протезирование в Королев. Когда он, наконец, надел свой протез и попробовал в нем пройтись, то чуть не заплакал от боли и разочарования. Ну нельзя на этом куске металла и пластмассы ходить! Боль была даже сильнее, чем при подрыве. Пожаловавшись на протез мастеру, он попросил его сделать новый. На что получил жесткий вразумительный ответ:
– Я не волшебник! Потерянного тебе уже никто не вернет. Ты настроился, что тебе настоящую ногу сделают. Но я не Господь Бог, а всего лишь ремесленник, новую ногу тебе не пришью. А протез не ругай, он хороший. Просто ты к нему еще не привык. Сейчас все от тебя зависит. Будешь потихоньку разнашивать, ходить, а через пару месяцев водочки дома выпьешь, так плясать пойдешь. Уж поверь моему опыту. Мне потом еще не раз спасибо скажешь.
Гаврилов молча стоял, опустив глаза, чтобы никто не видел его скупых, злобных слез, и думал он тогда о том, что здесь от него просто хотят быстрее избавиться. Калек много, нечего здесь очередь создавать да панику разводить. С такими мыслями в госпиталь и вернулся. А через пару дней его выписали.
Домой Эдуард вернулся на костылях. Ходить на протезе он так и не научился. Кое­как дохромав до знакомого КПП, зашел внутрь. В части его встретили с удивлением и радостью. Помогли оформить все документы на отпуск и получить деньги. Начальник штаба полка майор Петр Соловьев предложил после отпуска поговорить о дальнейших планах, но Эдуард сразу взял быка за рога и написал рапорт с просьбой разрешить продолжить службу на прежней должности. Офицер крепко пожал ему руку и сказал:
– Одобряю твое решение. Думаю, никаких проблем с твоим возвращением в строй не будет.
А вот Гаврилов сомневался. Он никак не мог научиться ходить на протезе и еще несколько недель выходил на улицу с костылем. Как ни странно эта проблема разрешилась сама собой. На день рождения выехали с друзьями на природу, пожарили шашлычки, выпили водочки. И парни, отобрав у него костыль, сурово сказали:
– Эдуард, кончай придуриваться. Ты же десантник, разведчик! Маресьев без двух ног на истребителе летал, а ты до сих пор с костылем шарахаешься. Давай сам ходи.
Спорить было бесполезно. Куда деваться, пришлось идти самому. Поначалу было трудно, а потом ничего, расходился. А еще через месяц мысленно попросил прощения у того мастера в Королеве: прав он был полностью, зря про его работу плохое подумал.
Вскоре он стал ходить так, что посторонние люди даже не догадывались, что у него протез вместо ноги. Когда Эдуард вышел из отпуска, часть по­прежнему находилась в Чечне. Начальник штаба полка, узнав о том, что он собирается в командировку, чуть не свалился со стула:
– Да ты с ума сошел! Два месяца как из госпиталя, одной ноги нет, а он в Гудермес собрался. Не пущу! Иди в подразделение молодежь учи!
Но Эдуард проявил неслыханное упорство и после долгих уговоров вновь отправился в командировку, затянувшуюся тогда почти на восемь месяцев. Когда он приехал в Гудермес, то сослуживцы на него смотрели с изумлением: до этого никто не верил, что после такого тяжелого ранения и ампутации можно восстановиться на службе да еще и приехать назад в Чечню!
После возвращения из командировки его вызвали в штаб дивизии, в Киров. И там, на торжественном построении, под громкое рукоплескание боевых друзей вручили орден Мужества.
СЧАСТЛИВАЯ ВСТРЕЧА
В перерывах между боевыми командировками в Чечню Эдуард очень любил проехаться по родным Чебоксарам на автомобиле. Как­то он спешил на вокзал, чтобы встретить друзей, возвращавшихся из очередной чеченской командировки. По пути решил заехать в магазин и купить шампанского. Когда подошел к кассе, то остановился как вкопанный: за ней стояла миниатюрная девушка ослепительной красоты. Эдуарду она сразу понравилась.
– Девушка, а как вас зовут? – набравшись смелости, спросил он.
– Наташа, – улыбнувшись, ответила она.
Они переписывались всю командировку. А потом Наталья пришла встречать его на вокзал. После поцелуев и объятий у них состоялся длинный разговор. Эдуард очень спокойно и взвешено объяснил Наталье, что, возможно, он далеко не лучшая партия для такой красивой девушки:
– Во-­первых я старше тебя, во-­вторых, у меня очень опасная профессия, которую менять не собираюсь, а в-­третьих, – Гаврилов тяжело вздохнул, – у меня одной ноги нет.
Наталья не поверила:
– Как нет ноги? Ты же машину водишь, да и ходишь нормально, не хромаешь. Ты, наверно, меня специально пугаешь, чтобы не жениться.
– Да нет, Наташ, – ответил Эдуард, – этим не шутят.
Он опустил руку и резко задрал свою правую штанину, чтобы Наталья своими глазами увидела металлический штырь с надетым ботинком.
Девушка побелела, немного помолчала, а потом, обняв Эдуарда, сказала:
– Ну и что, я думаю, нам с тобой это не сильно помешает.
На следующий день Гаврилов пошел к родителям Натальи, где и сделал ей офи­циальное предложение руки и сердца. Родители были не против и благословили их брак.
Вскоре у них родилась дочь Маша, а потом и сын Максимка. Сейчас семья проживает в собственной квартире в Новочебоксарске. Эдуард по­прежнему служит во внутренних войсках и искренне считает себя счастливым человеком. А почему бы и нет! Посудите сами: несмотря на ранение и ампутацию, он смог пройти нелегкий путь от отчаяния до надежды. А потом, наперекор всему, сумел вернуться в строй, завести семью, заслужить признание боевых товарищей.
Н. ПЕТЕЛИН.