Из «красной зоны» возвращаются не все…
«Я работал на даче. И вдруг понимаю, что мне как-то плохо. Сил нет. Температуру померил — 39. Дело было в мае прошлого года, и я дней пять дома побыл, лечился, антибиотики начал пить. Но понимаю — что-то явно не то, и жене говорю, давай-ка поедем на КТ. Едем в больницу на Гладкова, показывает 60% поражения легких»…
Это воспоминания известного в республике человека — Николая Александровича Мальчугина, экс-прокурора Новочебоксарска. «На скорой помощи привезли в госпиталь ветеранов, положили в палату, — рассказывает он. Мне становилось все хуже. Сатурация упала, поставили кислород. Приходит заведующий отделением и говорит — слушай, давай в реанимацию тебя. Там подключили к ИВЛ, но без интубации еще, без трубки в трахее. И мне так хорошо стало — кислород-то пошел. Я жене звоню — ну все говорю, Ира, выздоравливаю. А вечером этот «шторм» начался, остекленение легких. И я сознание потерял. Священник, сосед по палате спас. Врачей позвал, а те сразу мне сделали интубацию. Так в коме я провел девять дней…
И, наверное, был близок к концу. Видения, о которых пишут многие, тоже были — трижды я летел по какому-то коридору. Куда-то к свету. Спасибо организму, не зря в свое время спортом занимался — выдержал. А как-то очнулся, и как дерну все шланги, трубки эти. Почему-то я решил, что к бандитам в плен попал. Бредил… И начал потихоньку дышать сам».
Ковид настиг его на седьмом десятке. Потеряв после болезни 30 килограммов, но выжив, он стал убеждать привиться всех знакомых. По его словам, все кто переболел и побывал в «красной зоне», после снижения титра антител пулей рванули вакцинироваться. Никто из выживших возвращения в этот кошмар задыхающихся людей не хочет.
Здоровому человеку попасть в «красную зону» непросто. Меры биологической безопасности серьезнейшие. Полная смена одежды, длительное надевание костюма и средств защиты, их дополнительная герметизация. А на выходе санобработка, душ и полное переодевание. Честно говоря, не очень понятно, зачем государство и врачи предложили «антипрививочникам» побывать там. Это сильно отвлекает от работы врачей, да и большинство противников вакцинации явно заявляют об этом, преследуя свои собственные цели — кто-то заигрывает с избирателями, кто-то просто решил «оседлать» популярную тему. В Москве от первого визита в «Коммунарку» этих «антиваксеров», судя по репликам врачей, толку не было. Но проблема есть. И она огромная. Самое страшное — когда противниками вакцинации выступают молодые люди, а потом заболевают и умирают их родители. В этом случае задавать вопрос «Кто виноват?» очень тяжело. А таких трагедий много. Сходите к нотариусам и поинтересуйтесь — выросла ли их нагрузка по делам о наследовании. Выросла, причем существенно…
«Пожилые люди — самые уязвимые в этой ситуации. Они и так плохо переносят ковид, а еще очень тяжело переносят разлуку с близкими. Им плохо вдали от родных стен. И очень большая проблема в их невакцинированных молодых родственниках. Очень тяжело, когда старики оказываются у нас. Мы их теряем из-за болезни. Только пройдя через это, дети ушедших родителей начинают понимать, как они рисковали своими близкими и как можно было обезопасить родителей. Ведь именно вакцина спасает пожилых людей, серьезно облегчая течение болезни», — печально глядит в сторону палат реанимации Нина Сидорова, главный внештатный специалист-гериатр Минздрава Чувашии.
Петр Макаров, заведующий терапевтическим отделением Республиканского клинического госпиталя высказывается жестче: «Безответственность детей приводит к смерти их родителей, бабушек и дедушек. К нам часто поступают люди старшего возраста. Начинаешь им задавать вопрос: «Почему не привились?» Ответы разные, но в одном духе: «Да вот, все никак не соберусь… Мне кто-то сказал, что не надо…» И так далее. И это печально очень. Сегодня и вчера мы у себя никого не потеряли. А бывает, что в день по два-три тела выносят. И все они были не привиты. Подумайте о себе и близких, пожалуйста. Вакцина — единственный шанс».
Спросив разрешения у врачей, подхожу ближе к дверям палат реанимации. Кто-то без сознания. Кто-то открытыми глазами смотрит в одну точку. Непрерывный писк аппаратуры поддержания жизни способен свести с ума, рассказали позже те, кто выжил в реанимации.
Вот врач подходит к пожилой женщине у окна. Та плачет и на что-то жалуется. Ей явно очень плохо и одновременно страшно. Она одна в этой палате. Без любимых детей и внуков. И знает, что может их больше никогда не увидеть…
На фоне этого кошмара за стенами ковидных отделений происходит что-то странное. Часть граждан пытается найти способ купить «левый» сертификат о прививке. Кто-то активно проповедует бредовые идеи о пресловутом «чипировании». Кто-то активно распускает слухи о массовых «побочках» у привитых. Наверное это потому, что Яуши и городское кладбище далеко от города. И мало кто из противников вакцинации видит, что свежих могил здесь стало гораздо больше. И мало кто вступает в диалоги с работниками ритуальных служб, получивших допуск к перевозке умерших от ковида — а у них работы тоже прибавилось за эти годы. Мало кто знает, каких заказов на размещение объявлений в рекламных отделах местных газет стало больше — некрологов…
Практически каждый из нас уже похоронил кого-то из близких или знакомых, которых унесла эта болезнь. Почти каждый день умирают от вируса известные артисты или политики, новости об этом стали привычными. Кипит работа у нотариусов — дел о наследстве стало много…
Сложное нынче время. Больше всего мне запомнилась фраза одного из врачей ковидного госпиталя: «Я очень жду появления детской вакцины. Своих сразу привью. Потому что в детских больницах тоже все очень не просто». Берегите себя…
Фото Альберта Ильина
