Переводчики в рясе

Окончание. Начало в номере от 17.02.2016

Если провести мини-анкетирование и, останавливая на улице простых прохожих, задавать им вопрос: «Священник – это кто?», то в подавляющем большинстве стандартным будет ответ: «Служитель религиозного культа». Дальше такой ассоциации практически никто не идет. А просьба назвать научные области, в которых лица духовного сословия оставили значимый след, вызовет замешательство. К сожалению, многие наши современники не очень хорошо знают родную историю. Поэтому расскажем об одной из сфер приложения усилий священников-чувашей.
…С 1869 года в Казани действовала Переводческая комиссия Православного миссионерского общества. Руководило деятельностью образованное двумя годами ранее Братство святителя Гурия. Комиссия выполняла переводы на более чем два десятка инородческих языков. При этом с последних десятилетий XIX века особенно активно велась работа по переводу и изданию литературы на чувашском языке, в чем бала немалая заслуга И.Я. Яковлева, обладавшего недюжинными организаторскими способностями и умением увлечь за собой. Сотрудниками Комиссии состояло несколько десятков учителей инородческих школ и священников из национальных приходов. Так, по данным Л.Ю. Браславского, в рамках миссионерской деятельности участвовали в создании книг Священной истории на чувашском языке В.С. Зайков, Я.В. Турхан и В.И. Скворцов.
Об эффекте и эффективности такой политики свидетельствуют первоисточники. Священник с. Старые Алгаши Симбирского уезда К. Макаров зафиксировал в своих записках, что «производя исповедь на чувашском языке, увещание тож» он был свидетелем «искреннего и сердечного раскаяния, видел слезы, и слезы не болезненного страдания, а слезы покаяния». Использовавший при публикации своих воспоминаний псевдоним «Диакон С-в» учитель одной из инородческих школ констатировал, что молитвы и пение на родном языке так понравились жителям деревни К. (название автором статьи, к сожалению, не расшифровано), что самые упорные противники христианства стали являться на беседу. В отдельных случаях проповедь и богослужение на родном языке способствовали утверждению у прихожан этнического самосознания, особенно в районах чувашско-татарского пограничья.
Говоря о переводческой деятельности духовных лиц, надо обратить внимание и на следующий факт. К сожалению, чаще всего вспоминают только о выполненных представителями духовенства переводах богослужебных и религиозных книг. Конечно, это вполне естественный и основной спектр приложения их усилий. Однако перу священнослужителей принадлежат и переводы некоторых литературных и научно-популярных произведений. Кстати, общий объем изданной до революции художественной и научной литературы на чувашском языке (не только переводной, но и оригинальной, и вышедшей из-под пера не только «слуг Божиих») был довольно существенным. В начале второго десятилетия ХХ в. книгоиздание на чувашском языке количественно уступало только татарскому. Так, в 1913 году на татарском языке было выпущено 340, на чувашском – 56, на удмуртском – 19, на марийском – 18 наименований книг и брошюр.
По приводимым в книге Э.В. Фомина «Чувашская книга XVIII – начала ХХ вв.» данным, всего в дооктябрьский период было выпущено около 750 изданий, из них богослужебная литература составляла порядка 67,7 проц., научная – 8,7 проц., художественная – 5,4 проц. от всех наименований.
Художественная и научно-популярная сторона практической переводческой деятельности духовенства малоизвестна. Впрочем, даже переводы художественных текстов во многом были подчинены цели религиозно-нравственного воспитания земляков-прихожан. Поэтому условно их зачастую можно считать «религиозно-художественными». Так, на чувашском языке появились переводы произведений Льва Толстого. Диакон Г. Данилов изложил в стихотворной форме «Азбуку трезвости. Сборник религиозно-назидательных и вообще добрых статей, рассказов и стихотворений о вреде пьянства и пользе трезвости».
Священник Н. Кузьмин перевел «Книгу для чтения» удмуртского просветителя И.С. Михеева. Данная хрестоматия, переведенная по инициативе Переводческой комиссии Казанского учебного округа, характеризуется как консервативная и самодержавноцентричная, с наличием значительного числа религиозных текстов. Как отмечает доктор филологических наук В.Г. Родионов, она намного уступает по своим качественным параметрам переводам на чувашский язык «Книг для чтения графа Л.Н. Толстого», «Книге для классного чтения в начальных школах» А. Баранова или аналогичным изданиям И.Я. Яковлева, содержащим больше высокохудожественных и оригинальных текстов светского характера.
На чувашский язык переводились не только уже ставшие классикой тексты отечественных поэтов и писателей, но и отслеживались новинки иностранной литературы. Яркий пример – творчество Оскара Уайльда. В частности, его сказка «Мальчик-звезда». На русском языке впервые произведение вышло в изданном в 1912 году полном собрании сочинений писателя. И уже в мае 1913 года увидело свет стихотворное переложение этой сказки-притчи на чувашский язык. Выполнил перевод, добавив от себя первые четыре строфы, выпускник Казанских миссионерских курсов Андрей Меценатов.
Выбор не случаен: Оскар Уайльд – писатель, глубоко погруженный в христианскую среду, и в каждом его произведении можно найти соответствующие мотивы. Мораль сказки лежит на поверхности: не греши – и все будет хорошо, а если уж согрешил – держи ответ. Тема вины и ее прощения в случае раскаяния – одна из центральных в библейском повествовании, и таковой она является в сказке О. Уайльда. С точки зрения пастырско-отеческого наставления выбор А.М. Меценатова – один из лучших.
В этой связи необходимо обратить внимание еще на один момент. Как считает известный поэт и литературовед Г.Ф. Юмарт, до революции чувашское книгоиздание осуществлялось не только в типографски-печатной форме, но и в виде рукописных изданий. Они представляли собой аккуратно переплетенные или сброшюрованные тетради с четким, легко читаемым почерком. Этот аспект чувашского книгоиздания практически не изучен, хотя число таких «трудов» оценивается в несколько сотен. Возможно, что перевод А.М. Меценатова – один из примеров так называемой рукописной чувашской книги.
Некоторые переводы с первого раза не обретали «нужной» кондиции, и их приходилось исправлять. Например, в 1882 году Д.Ф. Филимонов перевел на чувашский язык первую часть «Рассказов из русской истории». Но труд оказался неудачным, и спустя семь лет из-под пера законоучителя Симбирской чувашской школы В.Н. Никифорова вышел в свет новый вариант. Брошюра «О загробной жизни» – еще один переводческий труд священника Д.Ф. Филимонова – прежде чем поступить в типографию, семь раз им исправлялась и переписывалась. Приведенные примеры свидетельствуют, насколько серьезно относились отцы духовные к такой работе и ее качественным характеристикам.
Октябрьские события вполне естественно поставили крест на практике дальнейших переводов богослужебных и религиозно-нравственных книг и их совершенствовании. Свято место пусто не оказалось: место религиозных книг заняли массово выполнявшиеся переводы атеистических произведений. Советский период характеризуется и расцветом переводов художественной литературы.
Возобновилась традиция издания религиозной литературы на родном языке только с распадом СССР. И произошло это, надо сказать, удачно: в настоящее время чувашский язык – второй после русского, на котором выполнен и издан полный перевод библейских текстов.
Впрочем, не надо думать, что батюшки могли работать только языком и пером. Нет, многие из них надевали рясу, уже будучи в зрелом возрасте и имея за плечами опыт крестьянской жизни. Часть из них была хорошо знакома с агрономическими принципами, другие были замечательными, известными не только на местах, но и в губернском центре пасечниками…
Но это – факты уже другой истории, заслуживающей отдельного рассказа.