ЖИЗНЬ ПРОЖИТЬ – НЕ ПОЛЕ ПЕРЕЙТИ
Вот уж действительно, жизнь так порой закручивает сюжет иной человеческой судьбы, что даже теряешься, не зная, как оценивать его перипетии. Понятно, что война однозначно отвратительна. Но если бы не она, мой герой никогда бы не появился на свет. Его отец и мать были угнаны из родных мест фашистами и встретились в концлагере, где Николай Третьяков и огласил мир своим криком в 7 часов утра 1 мая 1944 года. А когда подрос, Коля без колебаний выбрал стезю военного, на пенсию же вышел сотрудником органов госбезопасности, точнее – бывшим пограничником.
ВНУК ЗА ДЕДА НЕ ОТВЕЧАЕТ
Родители Николая – украинцы. Отец с Донбасса, где трудился в «почтовом ящике», то есть на военном заводе. Эвакуироваться по разным причинам не смог. Когда угнали, на родине остались жена с сыном Сережей. Мама же была студенткой мединститута и просто приехала тогда домой на каникулы. Сосед, полицай из местных, такой был подлый человек, что не только ее с сестрами в барак для отправки на «неметчину» определил, но и собственную дочь. Та, правда, из окна выбросилась тогда и ногу сломала, так что осталась дома.
Познакомились в концлагере в Эльзасе – там заключенные добывали уголь. Отец Николая был электриком, мама работала на кухне и была медсестрой. В 1943 году, когда они познакомились, немцы уже не свирепствовали – похоже, понимали, что их песенка спета. Так что женский лагерь как мог помогал мужскому, подневольным шахтерам Эльзаса кухарки перекидывали еду, завязывались отношения, молодые все же…
Отец не любил вспоминать то время, но кое-что рассказывал. Например, о том, как немецкий охранник защищал его, оттаскивая озверевшего украинского полицая.
Родители Николая не потеряли друг друга – зародившиеся в таком кошмаре чувства оказались по-настоящему прочными. Так и прожили вместе жизнь в любви и согласии. А ведь из фильтрационного лагеря, когда обоих освободили войска союзников, каждому был предназначен свой путь. Юная мама Прасковья Каюн с младенцем через несколько стран добралась до родного села Малый Вязовок, что на Полтавщине. Односельчане встретили ее не слишком приветливо – а вдруг от немца ребеночка прижила. Отца после проверки на благонадежность… призвали в армию, где он и прослужил вплоть до 1947 года. И вернулся-таки к своей Паше, тогда и пересуды враз прекратились.
Купили хату в соседнем селе Чудновцы, а в соседях, как потом выяснилось, оказалась семья того самого полицая.
Просто поразивший меня факт. Прихвостень фашистский отбывал срок в ГУЛАГе. Но жену его несчастную, дочку выжившую (муж, кстати, бросил ее уже после войны, когда замаячила карьера, чтобы не «пачкаться») и внука Мишу никто родственником-полицаем не попрекал. Более того, соседи дружили. «С Мишей мы вместе росли и по военной линии хотели вместе идти, но он погиб в результате несчастного случая. А я потом, в том числе в память о нем, сына Михаилом назвал», – признался Николай Николаевич. А дед того самого Миши, надо сказать, всех родных пережил, здоровье было отменное.
Брак, кстати, Третьяковы официально было зарегистрировали. Но… приехала в село первая жена папы Николая с сыном и с очень агрессивными намерениями (по словам моего героя, она привезла с собой кислоту – попортить лицо новой женщине мужа. Видно, очень сильна была обида). Кислота в ход все-таки не пошла, как-то взрослые договорились. Однако отношения потом семьи не поддерживали, второй же брак власти признали незаконным. Так что до конца жизни отец оставался супругом другой жены. Хотя последующих затем двух других детей записали на его фамилию и под его же отчеством.
ПРОФЕССИЮ ОПРЕДЕЛИЛ ДЯДЯ
Старший брат матери, дядя Миша (это тоже было мотивом назвать так сына), был военврачом-пограничником, младший Максим служил на подводной лодке. Тут тоже интересная история. Когда Максим решил ехать учиться в Ленинград, он заехал попрощаться к сестре. А когда в разговоре выяснилось, что с деньгами у него туго, отец собрал всю наличность в доме и отдал Максиму. «А когда он стал офицером, уже самостоятельным человеком, как-то приехал к нам в отпуск и первым делом подарил мне велосипед. Это было счастье», – с улыбкой вспоминает Николай Николаевич.
Максим был для Коли большим авторитетом, и он решил идти по его стопам – подал документы в мореходку. Однако на медкомиссии ему объяснили, что с таким высоким ростом для подводной лодки он не годится, и посоветовали связать свою жизнь с авиацией. Так Третьяков и поступил в Харьковское военное авиационно-техническое училище. Без особых сложностей, поскольку в школе на отлично осваивал точные науки, участвовал в олимпиадах и даже был одно время первым учеником по математике.
Служить начал на Дальнем Востоке, в морской авиации. Николаю предложили заниматься техническим обслуживанием самолетов. Но тут была своя особенность. Самолеты эти садятся на воду, а зимой, получается, стоят, и у техников длительный отпуск. А Третьяков начинать службу с отдыха совсем не хотел – не для этого учился. Поэтому выбрал вертолеты – машины универсальные в любое время года.
Однажды Николаю поступило предложение откомандироваться на строящийся на ленинградских верфях крупный корабль с палубным вертолетом. Оттуда его с сослуживцем отправили на переобучение в Николаев. Тот предложил заехать в его родной город Чебоксары. Тут и случилась у лейтенанта Третьякова любовь – единственная, на всю жизнь.
С Раисой познакомился случайно, в универмаге. Потом какое-то время переписывались и договорились, что поженятся в первый же приезд Николая в Чебоксары. Который, к слову, случился достаточно быстро. «Ну что, договор в силе?» – спросил молодой человек у девушки. «Да». Договорились через знакомого офицера в загсе, чтобы расписали без «месяца на раздумье», и офицер отправился служить дальше. Молодая жена осталась в городе – она работала учительницей в Сосновке и не могла сразу бросить школу (свадьба состоялась в январе). Потом была не самая сладкая жизнь жены военного – переезды, командировки, беспокойство за жизнь любимого. Все выдержали. Раньше свадьбы были не пышные, слова любви не слащавые, зато чувства – настоящие. Раиса родила Николаю сына Михаила и дочь Марию.
КАК В КИНО
Тут хочется сделать лирическое отступление и признаться читателю, что последующий рассказ Николая Николаевича натурально напоминал сценарий голливудского боевика. Даже не верилось, что этот скромный, спокойный человек с тихим голосом был истинным героем событий тех лет.
Начнем с того, как Третьяков стал пограничником. К тому времени он уже сделал достаточно успешную карьеру в качестве авиационного техника, начальство его очень ценило. А тут в погранслужбе решили, что на пограничных кораблях должны быть вертолеты. Просто в те годы японцы много «хулиганили» в наших водах, а поймать их никак не могли – ход у японских судов был гораздо быстрее. С помощью вертолетов приструнить их было гораздо реальнее. Но на вертолеты были нужны уже готовые специалисты. Николай предложил свою кандидатуру.
Тут надо сказать, что Третьяков никогда ни от кого не скрывал историю своих родителей, хотя по тем временам факт нахождения в концлагере был не самой лучшей аттестацией. Но, видимо, ему везло на порядочных и адекватных людей.
Так и здесь. Чтобы стать пограничником, нужно было выдержать очень тщательную проверку, и Николай получил «добро». В 1976 году, когда Николай служил на Камчатке, случилась история. Гражданское судно подало сигнал о спасении – его выбросило на мель. Спасательные шлюпки добраться до него не могли, их отбрасывало волнами. Одна надежда была на палубный вертолет. Однако по всем существующим документам полеты в таких погодных условиях не предусматривались. Третьяков отвечал за техническую готовность вертолета, и он принял решение взять ответственность на себя. Хотя понимал, что в случае неудачи придется отвечать перед трибуналом. Терпящих бедствие спасли, а Николай Николаевич получил медаль «За отличие в охране государственной границы».
Тогда он находился на берегу. А вот в 1985 году сам в качестве борттехника на эстонском берегу Чудского озера рыбаков спасал. «В то время у нас борттехников не хватало. Посмотрел я на это дело и предложил командиру – давай, я в каких-то экстренных случаях полетаю. Словом, сам вызвался. Как раз в это время авиатехнику готовили для работы в летних условиях. Дежурили в тот день две машины, и в их числе мой экипаж, – рассказывает Николай Николаевич. – Последняя зимняя рыбалка, считай, была. Народ съехался из разных городов. И тут льдина оторвалась и стала дрейфовать к центру озера. Тогда два экипажа Ми-8 сняли по очереди 113 и 115 перепуганных рыбаков. Поднимали их на лебедках и «порциями» высаживали на берег. Те в благодарность совали деньги, зазывали в гости, но наши лишь отмахивались: «Вас спасли. Надо и за другими лететь». Гораздо дороже была медаль «За спасение утопающих».
Пограничники в те годы, надо сказать, не только рубежи охраняли, но выполняли и функции МЧС – то роды случались где-нибудь на острове, то по болезни кого-то срочно в больницу надо было отправить…
ВОЮЮТ ВЛАСТИ, А НЕ НАРОДЫ
Много чего повидал во время своей службы Николай Третьяков – не то что статьи, целого номера газеты не хватит, чтобы обо всем рассказать. Вот, к примеру, на Камчатке был случай. У вертолета на пограничном корабле «Айсберг» вышла из строя сложная деталь. Третьякова отправили узнать, что случилось. Деталь надо было менять. Когда он этим занимался, обстановка вокруг накалилась – иностранцы-гринписовцы вдруг подняли шум, что наши якобы бьют китов, и все норовили на шлюпках на берег попасть. Что делать? Только что починенный вертолет по всем правилам надо было еще облетать, причем на берегу. Но ситуация не терпела промедления. Пришлось Третьякову и командиру экипажа опять брать ответственность на себя и поднимать машину прямо с палубы корабля. В результате вертолет аккуратно «отжал» шлюпку от берега, перевернул ее, а пассажира (он был один) взяли на борт моряки. Цель была достигнута – высадку предотвратили.
Куда только не забрасывала Родина майора Третьякова – даже на границу с Афганистаном и в Сомали, где он в отсутствие необходимой техники сам изобрел способ очистки вертолетных лопастей и ротора двигателя от налета морской соли. Но после выхода на пенсию жить с семьей он остался там, где служил, – в тихом и уютном эстонском городке.
Все бы ничего, только спустя год развалился Советский Союз. Николай Николаевич утверждает, что в его отношениях с людьми ничего не изменилось – ну не питают, как он утверждает, простые эстонцы ненависти к русским. И жена-учительница быстро освоила эстонский языковой минимум, и сын до сих пор там живет. Не все, конечно, так гладко, но жить можно. Беспокоила Третьяковых судьба дочери – ей нужно было дать образование и, безусловно, не на эстонском языке.
Ткнулся было майор на Украину, все же родина, но там ясно дали понять – на квартиру рассчитывать ему не приходится. В России, точнее – в Чувашии, спустя пару лет по жилищному сертификату Мин-обороны России квартиру Николай Николаевич получил. Занимается общественной работой. А недавно местное отделение общественной организации «Союз советских офицеров» присвоило Николаю Третьякову звание подполковника. Пусть это звание неофициальное, но Николай Николаевич не скрывает, что оно ему очень приятно.
