Ученики Анжелики Сидоровой опять в победителях. Они взяли первую премию на музыкальном конкурсе «Весенний марафон» в испанском городе Льорет де Мар. О том, как достигаются подобные успехи, о роли педагога, об отличии музыкальных школ от кружков вязания наша беседа с преподавателем по классу флейты Чебоксарской детской музыкальной школы имени С.М. Максимова Анжеликой Сидоровой.
– Просто замечательно нас там встречали! Играли в соборе, публика аплодировала стоя. Награждение проходило в Ницце, присутствовал на нем консул России во Франции. Ездили неполным составом ансамбля «Дольче» – Федор Волков, Мария Горчакова, Евгений Мартынов, Максим Борисов, Борис Абрамов. Кроме нас была девочка-виолончелистка из 2-й музыкальной школы Людмила Фунтикова, она тоже прекрасно выступила, заняла второе место как инструменталист.
– А сколько сейчас этим ребятам?
– От 12 до 14 лет. Практически всех начала обучать с 6 лет, и это залог успеха.
– Я почему про возраст спрашиваю. Сейчас музыкальные школы существуют под эгидой Минкультуры. Но ведь их хотели отдать Министерству образования, отнести музыкальные школы к дополнительному образованию, приравнять к кружкам. Тогда дети начинали бы учиться музыке когда попало.
– Слава богу, уже не хотят. Обучение музыке или, скажем, лепке, вязанию – совсем разные вещи, их нельзя сравнивать. Музыка – это отдельное государство, как, скажем, Франция и Монако, Россия и Украина. Не надо нас ни к кому «относить». Такое решение могли принять только те люди, которые не имеют ни малейшего понятия о нашей «кухне», об особенностях обучения в музыкальной школе, да и вообще в любой другой школе искусств.
– А как должно быть?
– Оставить все как есть. Статус музыкальной школы приравнивался к культуре. Вот и надо прививать детям культуру. Что касается возраста, то, как показывает мой опыт (а это около тридцати лет), ребенка надо начинать обучать музыке максимум с пяти лет. Я просто наблюдаю – когда детей берут заниматься, например, лет с трех, то они только ползают по ковру, шумят и не понимают, что от них требуют. Так пусть и играют в детском садике. А вот в пять лет дети уже осознанно воспринимают уроки музыки.
– Бывает, родители приводят ребенка в музыкальную школу насильно, считая его гениальным. Как вы поступаете в таких случаях?
– Ну, во-первых, наша задача как педагогов отыскать в нем скрытые таланты. Вот вам дали пластилин, и вы должны вылепить из него какую-то красивую фигурку. Иначе зачем вообще его в руки брать? Когда ребенка приводят ко мне в первый класс, прежде чем его взять (или не взять), я смотрю на родителей, чтобы они были понимающие, чтобы приучали ребенка трудиться. Основы – это очень важно. Если ребенок что-то читал, рисовал, значит, его уже приучают к детскому труду. Очень важно, и какой контроль дома. Без контроля со стороны родителей ребенок успеха никогда не добьется. А если в музыкальную школу приходят дети в 9 лет, это «опоздалые» дети. Они не приучены к труду, приходят просто проводить время. В Госдуме обсуждали вопрос, чтобы учить ребят музыке с 15 лет, но это неразумно. Да, у меня частным образом занимаются люди и в 62-63 года. Но они делают это просто для души, да и для здоровья – меньше болеют.
– Значит, и от родителей успехи детей зависят?
– Очень. Если они не мешают педагогу. Не начинают давить, диктовать педагогу, что именно делать. И уже по-настоящему родители губят своего ребенка, если он одарен, но не всегда берет на конкурсах первые места, и мама с папой начинают его ругать, унижать. В жизни ведь всякое бывает. Может, к успеху суждено прийти позже. А случается, ранние успехи кружат голову, родители исхвастались, а ребенок зазвездился, работать перестал, и, смотришь, упала звезда.
– А если ребенок не способен стать профессиональным, успешным музыкантом, стоит ли вообще отдавать его в музыкальную школу?
– Очень даже стоит. Хотя бы для общего развития, чтобы не болтался, не наркоманил, на крышах не курил, а чем-то занимался. Это в итоге войдет в привычку – каким-либо делом заниматься, быть организованным. Да и вообще, дети, которые обучаются музыке, совсем другие дети. У них усиленно работает мозг, они приучаются думать. Развивается координация, слуховой аппарат. Музыкантам всегда хорошо дается математика, диктанты по русскому языку. Был у меня мальчик Никита Цепков, сейчас он занимается в гимназии № 3, пошел по линии математики. Причем так же одарен был и в музыке. А привели его родители на флейту из-за астмы. Как сейчас помню, был больной, слабенький, еле-еле во флейту дул, а спустя некоторое время уже стал лауреатом международных конкурсов, и легкие хоть куда. Или вот Тимур Нардинов. Надеюсь, он не обманет надежд и станет выдающейся личностью. Сейчас он поставил перед собой задачу – за один год закончить два года обучения в Гнесинке. И собирается в Лондон, его пригласили туда на мастер-класс лондонского профессора. А ведь тоже был когда-то тихим щупленьким мальчишечкой. Бушуев Никита тоже серьезно сейчас занимается математикой, но у него и в музыке были значительные успехи. Все взаимосвязано.
– Все они уже выпорхнули из-под вашего крыла, но вы, похоже, в курсе их нынешней жизни?
– Да, я знаю про них все. Многие всю душу раскрывают, делятся проблемами. Причем приходят и после окончания обучения. Бывает, просят будущую невесту посмотреть – мол, нравится ли. На свадьбы приглашают. Те, кто живет за пределами Чувашии, будучи в Чебоксарах, обязательно заходят. С цветами. Не забывают, хотя расстались мы 10-15 лет назад. Дети просят порой поговорить с родителями. Недавно, например: «Мама на меня всегда кричит». И я разговариваю. Нельзя детей ранить. Тем более в подростковом возрасте. Это по себе знаю – выросла в детдоме.
– О том, что их дети из-за отсутствия особых талантов вряд ли станут мировыми знаменитостями, вы родителям говорите?
– Никогда в лоб не говорю. Тем более самим детям. Зачем их обижать? Чаще родители мне пытаются внушить, что их чадо – чудо и заниматься надо по-настоящему только им. В таких случаях рекомендую обратиться к другим педагогам. Для меня все дети – равны.
