Новомученики отвергали обвинения в агитации

На одном из своих заседаний, 27 декабря, Священный синод Русской православной церкви принял решение включить в собор Новомучеников и Исповедников Российских имена еще семи подвижников прошлого века. Четыре из них были представлены синоду Чебоксарско-Чувашской епархией.
Теперь в Чувашии восемь новомучеников, которых особо почитает наша церковь. Богослужения «с полиелеем» совершались в память схиархимандрита Игнатия (Лебедева), епископа Алатырского Германа (Кокеля), священника Емельяна Киреева и игуменьи Тамары (Сатси). Теперь бдения будут проходить и в память протоиереев Димитрия (Воскресенского), Михаила (Самсонова) и Аркадия (Добронравова), а также священника Василия Покровского.
Митрополит Чебоксарский и Чувашский Варнава даже подписал распоряжение, где обращает внимание священников на особое почитание новомучеников. У каждого такого святого есть свой день памяти, а земная судьба отражена в житии, которое по архивным документам и свидетельствам местных жителей тщательно восстанавливал иеродьякон Иосиф (Ключников).

Возвращение к временам Пилата

Протоиерей Аркадий Добронравов родился в семье дьякона, окончил Казанскую духовную семинарию и начал свое служение со строительства нового храма в селе Пичкасы Спасского уезда Казанской губернии. В 1896 году был переведен в Цивильск, в храм Казанской Божией Матери, где и служил, пока его не отстранили от службы обновленцы. Образцовый священник, имеющий в арсенале наград даже орден Святой Анны, был уволен в 20-х годах, а в 1931 году арестован. В документах по делу сохранились записи допроса одного из свидетелей, который показывал, что отец Аркадий «говорил в церкви, что советская власть антихристова, и призывал верующих не подчиняться ей». К тому же несгибаемый отец Аркадий открыто говорил в проповедях о том, как «все пускается в ход для искоренения веры: насмешки над благочестивыми установками церкви, насмешки над Пасхой, над хождением в церковь, говением, причащением, над венчанием, одним словом, повторяется то же, что было при Пилате». На допросах отец Аркадий виновным в антисоветской агитации себя не признал. Через месяц после ареста Добронравов был приговорен к пяти годам заключения, которые ему предписано было отбывать в Темниковском исправительно-трудовом лагере Мордовии. Отец Аркадий не выдержал тяжелых условий заключения, пробыв в лагере около двух лет. В графе «причины смерти» лагерный врач указал «декомпенсированный миокардит и психоз».

Налог в три тысячи яиц

Димитрий Воскресенский — тоже из семьи священника. Причем его отец умер от тифа, заразившись во время причащения больного крестьянина, то есть исполняя долг исповедника. Окончив Симбирскую духовную семинарию, начинал учителем сельской церковно-приходской школы. Первым его приходом была церковь в селе Полибино Алатырского уезда. Последним — в селе Анастасово Курмышского уезда (сейчас Порецкий район), в котором он прослужил 26 лет, вплоть до своего ареста. Как и Аркадий Добронравов, он был арестован в начале 30-х годов. Как полагает отец Иосиф, с собой он, видимо, успел взять фотографию сына Николая, где тот снят красноармейцем в буденовке. Эту фотографию ему удалось с кем-то передать дочери Ольге. На обороте надпись карандашом, второпях: «Лелечка, меня бьют, время упущено». И еще фамилии. Как полагает составитель жития, видимо, следователей. В первый раз Воскресенского освободили. Но в 1934 году его привлекают к огромному по тем временам штрафу в 400 рублей «за незаконное совершение молебнов». Это был распространенный метод «борьбы с религией». Затем сельсовет решил обложить его налогом в три тысячи яиц. Не имеющий никакого хозяй-ства настоятель Анастасовской церкви просит защитить его от непосильных налогов. Предполагается, что он искал справедливости в Москве, в постоянной Комиссии по вопросам культов при ЦИКе, которая и отменила решение о штрафе. Но все эти нападки были лишь прелюдией. 21 октября 1937 года протоиерей Димитрий был арестован и заключен в Алатырскую тюрьму. НКВД не блистал оригинальностью, священника обвиняли «в контрреволюционной деятельности». Через два месяца после ареста спецтройка НКВД ЧАССР приговорила его к 10 годам заключения в исправительно-трудовом лагере. Его отправили в Алатырскую исправительно-трудовую колонию, где, по записи тюремного врача, он скончался «от порока сердца» 22 мая 1938 года и был погребен на кладбище колонии в безвестной могиле.

Священник, депутат, следователь

А вот воспитанник Симбирской духовной семинарии Михаил Самсонов был из семьи крестьянина. И начинал дьяконом в селе Туваны, затем, уже в сане священника, служил в селах Красные Четаи и Раскильдино Курмышского уезда (ныне Аликов-ский район). Отец Михаил славился активностью: состоял депутатом от духовенства на окружных и епархиальных съездах, был помощником благочинного и заведующим сельской школой, определением епархиального начальства был даже назначен постоянным следователем по Курмышскому уезду. В 1925 году он был уволен обновленцами. Но пастырскую службу не оставил. В декабре 1937 года его арестовали. Следователь упорно добивался от отца Михаила признания в распространении провокационных слухов о гибели колхозов и советской власти. Отец Михаил обвинения отвергал. 14 марта 1938 года в Шумерле состоялось закрытое заседание спецколлегии Верховного суда Чувашской АССР, где рассматривалось дело по обвинению священника церкви села Раскильдино Аликовского района Михаила Самсонова, старосты этой же церкви Ефима Федорова и еще двоих крестьян этого села. Они были обвинены в организации контрреволюционной группы, противоколхозной, противоналоговой и пораженческой контрреволюционной агитации на «общих собраниях единоличников и в частных разговорах среди населения». Кроме того, отцу Михаилу вменяли в вину то, что благодаря его активной религиозной деятельности усилился приток верующих из прилегающих Ядринского, Красночетайского, Траковского и Аликовского районов. Все четверо были признаны виновными и приговорены к 10 годам заключения в исправительно-трудовом лагере. Священник Михаил Самсонов и староста Федоров Ефим были этапированы в Алатырскую исправительно-трудовую колонию. В то время, замечает отец Иосиф (Ключников), там уже томились многие священнослужители. Такие, как Игнатий (Лебедев), настоятель Высоко-Петровского монастыря в Москве, и Дмитрий Воскресенский. Староста Ефим Федоров скончался буквально через полгода лагерной жизни. Отец Михаил, несмотря на преклонный возраст, а ему шел 74-й год, пережил многих братьев во Христе и продержался в условиях трудовой колонии почти 4 года. Он не выдержал суровой зимы 1942 года, умерев от постоянного недоедания 28 января.

Расстреляны За Сурой

Василий Покровский приехал в село Промзино Алатырского уезда, будучи священником с внушительным стажем. Ему было уже 38 лет. Советская власть тоже сначала боролась с ним, как с «неплательщиком налогов». Он был осужден в 1929 году народным судом к двум годам лишения свободы и этот срок наказания отбыл. С 1938 года Покровский служил настоятелем полевой церкви города Алатырь, где служил и священник Емельян Киреев. В 1940 году предпринимается очередная попытка обвинить отца Василия «за неуплату налогов». Уже вместе с Киреевым. Но оба священника были оправданы.
Через год городские власти решили закрыть последний в городе храм. Для этого опять прибегли к обложению служителей непомерным налогом. Осталось свидетельство, что когда отцу Василию подали еще одну бумагу, в которой говорилось, что ему нужно выплатить дополнительную сумму налога в 9 тысяч рублей, он сказал в сердцах: «Эх, перед концом, что ли, они бесятся!» Налог священники уплатить не смогли, что и послужило поводом для закрытия храма. За этим последовал и арест самих священников. Обвинения те же: «контрреволюционная антисоветская агитация против мероприятий партии ВКП(б) и советского правительства». 10 октября 1941 года следствие было окончено, а 30-го числа в Алатыре начался суд над двумя священниками и одним нищим. Здесь суд и вовсе не церемонился, приговорив трех алатырцев к расстрелу. Два новомученика были расстреляны, по свидетельству надзирателя, за рекой Сурой в половине восьмого вечера 26 декабря 1941 года.

Книга памяти

Как рассказал «СЧ» заведующий канцелярией нашей епархии иерей Сергей Пушков, работа по изучению этих материалов ведется уже не один год. В епархии создана целая комиссия, утверждающая кандидатуры на канонизацию, которые затем представляются в синод. Куда, в свою очередь, со всей страны стекаются документы трагических свидетельств расправ над духовенством в прошлом столетии, прошедшем под знаком духовного апокалипсиса. По одним данным, в России в период репрессий погибло более 200 тысяч священников, по другим данным, не менее 320 тысяч. Сейчас почти в каждом регионе выпускаются свои Книги памяти о репрессированных священниках и пострадавших за веру. В Москве издано исследование иеромонаха Дамаскина (Орловского) «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской православной церкви XX столетия», для которого 30 лет в архивах КГБ собирались материалы. По словам Сергея Пушкова, в епархии тоже есть планы издания книги о судьбах мучеников. Появится скоро и «Икона новомучеников земли Чувашской».