Люди, воспитанные в разных культурах, в одинаковых обстоятельствах ведут себя по-разному. Это хорошо известно на бытовом уровне и часто вызывает удивление.Русских в Японии, например, шокирует привычка утонченных (казалось бы) японцев снимать в метро
свои ботинки для того, чтобы… проветрить носки! А японцы будут удивлены и смущены, если вы подадите руку японской даме. Сами они этого никогда не делают — традиции не позволяют. Одним словом, сколько народов, столько и привычек. Удивительно и то, что один и тот же человек в рамках одной культуры, но в разных местах и в разное время, тоже ведет себя по-разному.
Житель деревни, приехавший в город на длительный срок, сталкивается с необходимостью обучаться модели поведения городского жителя. Поскольку, если ты будешь выделяться на общем фоне социализации, вхождения в городскую среду просто не произойдет. А, значит, под угрозой окажется твой карьерный рост. Люди будут замечать и твои незатейливые привычки, и характерный говорок, и неумение часами вести пустые беседы о чем-то модном. И, конечно, придется подстраиваться под городскую культуру потребления. А она сильно отличается от культуры потребления в сельской местности.
В городе намного сильнее действует сила подражания. В деревне она тоже есть, но недостаток средств объективно снижает запросы деревенского жителя. В городе же сила подражания (некоторые психологи называют ее «завистью») заставляет людей совершать покупки лишь на том основании, что эта вещь уже есть у соседа. Любопытный факт вывели британские ученые: человек счастлив тогда, когда его достаток превышает или, по крайней мере, равен достатку соседа. Отсюда в городах цепная реакция приобретений посудомоечных машин, плазменных экранов, иномарок и т.п. В деревне может быть и были бы рады все это купить, но раз у соседа этого нет, то и мне не сильно надо…
Другой чертой современной системы городского потребления является максимальная доступность товара. В городской квартире сегодня редко встретишь большие запасы еды, мыла, соли или, скажем, керосина. Деревня же, во многом живущая плодами своего труда, а порой и отрезанная от цивилизации отсутствием хороших дорог, вынуждена накапливать товары повседневного спроса: погреба сельского дома до сих пор полны консервов, солений, керосина. Однако, еще совсем
недавно, во времена развитого социализма, шкафы и полки городских квартир также были набиты банками зеленого горошка, сахаром, кусками хозяйственного и туалетного мыла, растворимым кофе и пачками чая. Отличный пример изменения поведения городского жителя под действием обстоятельств, в данном случае окончания эпохи тотального дефицита.
Безусловно, город более комфортен в смысле удовлетворения потребительского спроса, предоставляет больше возможностей в реализации этого древнего инстинкта. Однако городская среда может
породить и негативный эффект. Первый теоретик толпы, основатель социальной психологии француз Густав Лебон еще в конце XIX века писал о том, что городской житель, став вдруг частью толпы, резко теряет свой интеллектуальный уровень. В культуре потребления это выражается в рационально немотивированном ажиотажном приобретении странных товаров и услуг. Многие помнят медные браслеты «от всех болезней», разнообразные пилюли и чаи для похудания, на слуху «омолаживающие» стволовые клетки. Критерием эффективности таких препаратов становилась не истинная способность приносить пользу, а «железный» аргумент, что «на них весь город подсел»… Интеллектуально опускающий эффект толпы чувствовался в ставшем легендарным увлечении пресловутыми малиновыми пиджаками или белыми носками, а сегодня — в повальном «татуировании» или пирсинге всех мыслимых и немыслимых частей тела. Любопытная деталь — 99% автомобилистов, «отмечавших» День победы, благодарили в наклейках «деда за победу». А надписи типа «На Берлин!», «За Сталина!» или «Т-34» были оригинальны именно в силу своей редкости.
Виктория Смелякова
