Уже много лет нет с нами нашего старшего мастера механического цеха Виктора Владимировича Шаховского, а в памяти сохранилась каждая черточка его образа. Сухощавый, с горящими черными глазами, стремительная походка, зимой и летом — сапоги, галифе, фуражка. Он врывался на участок в распахнутой шинели и сразу подходил к тем станкам, за которыми выполняли наиболее срочную работу.
Шаховской эвакуировался в Чебоксары из Харькова, вместе с Харьковским электромеханическим заводом (ХЭМЗ) — он должен был организовать производство и руководить участком малых токарных станков. А рабочие кадры — 60 подростков, по 30 человек в каждой смене. Они-то и выполняли задания для нужд фронта. Виктор Владимирович жил только работой, как на вахте, без личной жизни, быта. Еще издали, подходя к заводу, прислушивался: если станки шумят, а девчата поют, значит, ничего плохого без него не случилось. А запевали мы, чтобы не уснуть в ночные смены (с 8 вечера до 8 утра), ранним утром, часов в 5, особенно хочется спать. Конечно, наш начальник волновался за нас, ведь даже сменный мастер был еще несовершеннолетним! А ЧП случались. На соседнем участке погибла Нина Иванова — затянуло волосы во вращающийся вал мощного токарно-револьверного станка…
На пятиминутках анализировали выполнение срочных работ, обсуждали производственные задачи. Нередко Шаховской становился за станок сам и изготавливал то, что нам было не под силу. Он 15 лет работал на заводе ХЭМЗ, и нам казалось — это так много!
Когда отключали электроэнергию (ее, бывало, не хватало), мы, как цыплята, собирались возле его стола при коптилке. А он рисовал картины будущего после Победы: кто-то пойдет продолжать учебу, другие останутся работать на заводе, будут его ветеранами. Будем досыта есть, хорошо одеваться. Вместо ботинок на деревянной подошве наденем настоящие туфли. И что будут у нас и отпуска, и выходные дни. Такие нечастые посиделки стали настоящей школой жизни. Мы ловили каждое слово нашего наставника, верили ему. А ведь нелегко было с нами, неокрепшими, но уже взвалившими на себя взрослую работу. Случались и голодные обмороки. Тогда Виктор Владимирович где-то находил дополнительные разовые талоны на обед. Несмотря ни на что, участок план выполнял, а смены соревновались за лучшие показатели.
«Сгорел» наш Виктор Владимирович на посту, вскоре после Победы. Внезапно, от приступа боли в желудке. Было ему лет 35-40. Как искренне было наше горе, когда провожали его в последний путь! Гроб с телом несли на руках до самого кладбища (теперь оно в черте города) с приспущенными траурными знаменами. Не хватало нашего наставника и потом. И теперь, спустя много лет, помним мы его, как помним и годы нашей далекой тревожной юности.
Клавдия ЧИРКОВА.
