Сложная простота национального искусства
Театральные деятели в регионах нередко говорят о том, как важно воспитывать в зрителях национальное самосознание и повышать интерес к культуре малых народов, укрепляя единство страны посредством искусства. Однако любая труппа, чье творчество ограничено узконациональными рамками, это всегда своя психология, характер, энергетика, особые законы изложения, под которые «волей-неволей» приходится подстраиваться широкой публике. И пусть мы смотрим иноязычный спектакль в наушниках с синхронным переводом, сама сценическая материя, начиная с актерских типажей и заканчивая художественным оформлением, являет собой целый пласт зачастую неизвестной для нас информации. Можно ли ставить так, чтобы это не затрудняло процесс зрительского восприятия? Уфимский татарский театр «Нур», гостивший в Чебоксарах с 26 по 28 сентября в рамках федеральной программы «Большие гастроли», доказал, что да.
Три вечера, три постановки, три жанра, как попытка дойти до сути национальной идентичности несколькими путями. И хотя двое из представленных авторов — Ильгиз Зайниев и Зифа Кадырова — наши современники, оказалось, что современность тоже бывает разная. И если в комедии «Хыял йорты» (Там, где сбываются мечты) чебоксарцам дали возможность отдохнуть и вдоволь посмеяться, то драма «Фатыйма» (Фатима) сразу настроила нас на серьезную внутреннюю работу. Образ главной героини, в котором, точно в капле росы, нашла преломление судьба целого народа в тяжелое послевоенное время, пробирает всеохватностью и мощью своего биополя. Жесткие устои тогдашнего общества, помноженные на суровые условия жизни в глубинке с нещадной эксплуатацией человеческого духа, досадной бесправностью и гнетущей несвободой, воссозданы режиссером Азатом Зиганшиным и художником Валерием Яшкуловым на грани реализма и условности.
Но при всей этой патетике и глобальности мысли — удивительно личная интонация, окрашивающая происходящее на сцене в очень теплый цвет, что при минорности общего звучания просто необъяснимо. Будто солнечный луч пробивается сквозь тучи, не давая земле погибнуть в вечной мерзлоте. И сколько бы бед не выпало на долю Фатимы, именно она и есть тот заветный свет в окошке, вселяющий веру в сердца заблудших путников, среди которых и ее мать, и возлюбленный, и дети. Для них, как и для всех остальных персонажей, эта женщина и страдалица, и утешительница одновременно. Чулпан Раянова чувствует роль практически инстинктивно, идя по ментальному следу героини и впивая историческую память народа, к которому та принадлежит. Но главная заслуга актрисы в том, что она не позволяет Фатиме «запачкаться», «очерстветь», «одичать», до конца сохранив пламя ее свечи твердым, ясным, непоколебимым.
Что же касается спектакля «Галиябану», то в плане образной составляющей тут все значительно проще — либо белое, либо черное, без лишних полутонов, премудростей и нюансировки. А вот сложность заключается в другом: хотя жанр произведения Мирхайдара Файзи определен как драма, что предполагает ярко выраженную конфликтность и лирико-психологическую основу содержания, его драматургия отсылает нас к такому редкому на сегодняшний день явлению, как авторский эпос. Несмотря на то, что формально в основе сюжета лежит извечный мотив борьбы добра и зла, здесь, скорее, не столкновение, а сопоставление двух этих миров. Задача Азата Зиганшина, чей режиссерский слог порой обескураживает своей бесхитростностью и прямодушием — показать красоту и стать татарской культуры во всей ее первозданности, нетронутости, аутентичности. И в такой безыскусности есть наивысшее искусство.
Подкупает и то, что актерские работы Гульназ Биктимеровой (Галиябану) и Вильдана Мисбахова (Халиль), Айнура Баянова (Исмагил) и Резиды Зариповой (Галимабану), Махмуда Фатыхова (Бадри) и других не выбиваются из русла постановочного решения, будучи встроенными в общую концепцию спектакля. Как правило, артистов ругают за чрезмерную наигранность и простоватость исполнительской манеры, но в данном случае именно в этой невинности и незамутненности высказывания их особое обаяние, очарование, миловидность. То, что радует глаз и трогает до самой глубины души подобно лучшим образцам наивного искусства, где художники не стремились кому-то понравиться и писали, повинуясь зову сердца.
Еще один персонаж, безоговорочно притягивающий наше внимание — тетушка Бадига в воплощении неподражаемой Айсылу Гумеровой, актрисы крупного характерного начала, способной уже с первой реплики «подмять под себя» сценическую ситуацию, не выходя при этом за установленные художественно-эстетические рамки. Чебоксарцы «заприметили» ее еще в прошлогодний приезд «нуровцев», когда за роль Хасибы в драме «Фатыйма» (Фатима) она получила специальный приз I Международного фестиваля национальных театров «Чĕкеç» имени Веры Кузьминой.
На этот раз артистка предстала в несколько ином амплуа и поднялась на новую высоту. Ее сваха, юморная, алчная, терпкая, буквально «залетает» в спектакль подобно шаровой молнии и навсегда врезается в память зрителей. Те же жадно «пожирают» ее глазами и не хотят отпускать со сцены, любуясь безграничными возможностями голоса, лица, тела, податливого, гибкого, будто целиком состоящего из пластилина. Кстати, тут сразу возникает параллель с образом старухи Ескар из драмы Федора Павлова «Ялта» (В деревне), столь же колоритным, наливным, «оскоминным». Вот оно, живое доказательство единства республик, культур и наций.
