(Окончание. Начало в номере за 2 июля).
Мы теперь – китаистые молодцы
Побывать в Поднебесной и не дотронуться до древних камней Великой Китайской стены – значит вроде как бы и не посетил эту удивительную страну. Не случайно здесь говорят, что тот, кто не покорил эту стену, «не считается молодцом и настоящим китайцем».
Мы, выходит, теперь молодцы. Не просто увидели великое творение, восхитились его оригинальной архитектурной конструкцией, несравненной мощью и красотой. Сертификат с надписью на китайском и английском языках: «Я покорил Великую Китайскую стену» тому подтверждение. Нет, такая надпись не совсем верная. Не мы покорили стену, а она покорила нас. Чтобы почувствовать, что это за величественное сооружение, названное одним из семи новых чудес света, мы решили пройтись по стене. Участок нам достался в прямом смысле крутой – в гористой местности Бадалина, что примерно в семидесяти километрах от Пекина.
Вместе с сотней туристов начинаем восхождение по непривычно высоким – в 30-40 см – каменным ступеням. Вскоре почувствовал, как моя футболка прилипла к спине, а сердце так и вырывается из груди. Но на это и внимания не обращаешь. Зато кажется, что ты постепенно возвышаешься над суетой, теряешь чувство реальности и движешься в глубину истории.
Только когда достиг седьмой по счету сторожевой и сигнальной башни, понял, что стена, сделав очередной крюк, пошла вниз по крутому горному склону. Все! Максимальная высота покорена! Какая красота отсюда открывается! Словно серпантин, внизу вьется дорога, а дома стоят, будто ульи… Когда спускался обратно, не поленился сосчитать, сколько же ступеней одолел. Получилось 1805. Плюс метров 150 ровной, бесступенчатой стены.
Как рассказали китайцы, стена строилась почти 24 века – с 7 века до нашей эры до 17 века эры нынешней. Извилистой лентой она вьется на протяжении, по одним данным, 6,7 тыс. км, по другим – свыше 10 тыс. км. В древние времена было почти невозможно подняться на стену без особых приспособлений. Внешняя ее часть выложена большими валунами, а внутренняя сторона – камнями поменьше. Высота стены в разных местах неодинаковая – от 3 до 10, ширина в верхней части – от 1,5 до 5 метров. Там, где ровная поверхность, может проехать четверка лошадей – с их помощью во время войн до башен доставляли боеприпасы, питание, корма. В сторожевых башнях было жилье для воинов, а на сигнальных в случае появления врага зажигали костры для оповещения об опасности.
…Одновременно с воодушевлением и терзающими от расставания чувствами тронулись мы в обратный путь на автобусе. Кто-то из сопровождавших нас китайцев пошутил: «Ну вот, пройдя по Великой стене, и вы стали китайцами. А тот, кто дошел до седьмой башни, – китаистее всех…»
Витас живьем и в статуе
Я уже рассказывал, как схожи мелодии китайские и чувашские, насколько старшее поколение китайцев обожает русские песни – особенно «Катюшу», «Подмосковные вечера», «Калинку» и многие другие. Но вот уже года три этот советско-российский репертуар заметно пополняется. Стало гораздо больше и поклонников наших песен.
В Пекине, Гуанчжоу, Шанхае, Ханьчжоу, где гостила наша делегация, нам непременно как о большом событии рассказывали, что в эти дни у них выступает с концертами известный у нас и знаменитый в Китае российский исполнитель Витас. Впрочем, мы и сами знали о гастролях – на улицах тут и там видели афиши. Так вот, оказывается, официальный фан-клуб Витаса в Китае сейчас насчитывает свыше одного миллиона человек. Шанхайские же поклонники Витаса в городском парке установили его статую – из зарубежных певцов только он удостоен такой чести. Всего лишь за два года здесь продано более 12 млн. компакт-дисков в исполнении россиянина. Неудивительно, что в концертные залы, вмещающие 5-7 тысяч зрителей, во время выступлений Витаса попадают далеко не все. Теперь понятно, почему в Тяньцзине спекулянты продавали билеты по тройному номиналу, а в Гуанчжоу они уходили в пять раз дороже начальной цены. И это при том, что «стартовая» цена по меркам Китая была очень даже приличная – от 200 до 1200 юаней, или, по-нашему, от 1000 до 6000 рублей.
Неужели только своим, в хорошем смысле слова шокирующим, подобно ультразвуку голосом, заслужил Витас любовь китайцев? Нет, конечно, признавались наши собеседники. Этот певец, говорят они, в отличие от иных российских гастролеров любит умного зрителя, он очень обаятелен в своем творчестве, сценических костюмах, поведении, не ругается на сцене матом, не прыгает с немытыми волосами в рваных штанах. Китайская публика ценит уважение к себе…
Какого цвета кошки?
«Не важно, какого цвета кошка, черная или белая, важно, чтобы ловила мышей». Читателям, конечно, известен афоризм вдохновителя китайских реформ Дэн Сяопина. Эти слова, ставшие идеологией реформ, прозвучали тридцать лет назад. «Ловящих мышей кошек» запустили в первую очередь в сферу экономики. Политическое же устройство, ведущую роль компартии, идеологию марксизма-ленинизма, идеи Мао Цзэдуна трогать не стали. И постепенно, осторожно начали реформы в экономике.
Но это не значит, что перемены не коснулись идеологии. Где только мы ни побывали – в кабинетах министров, других чиновников, руководителей предприятий, во многих городах и деревнях, – нигде, кроме главной площади страны Тянь-анмень, не увидели портрета Мао. Да и других портретов нет. Зато повсюду есть начертания каких-то иероглифов. Для чего? Оказалось, это – изречения древних китайских мудрецов. О чем? Прежде всего, о справедливости, о законе, о честности и порядочности.
Повсюду, в магазинах и заводских цехах, кафе и гостиницах, нам встречались молодые люди со значком. Это комсомольцы. Говорят, к концу 2008 года их число выросло на 4,2 проц. по сравнению с предыдущим годом и превысило 78 млн. юношей и девушек. Половина из них – учащиеся, четверть – крестьяне. Как и у нас когда-то, в комсомольскую организацию Китая принимают молодежь от 14 до 28 лет.
Вернемся, однако, к экономике. Кажется, основа идеологии сегодняшнего Китая – увлекательно, продуманно, по-современному заниматься экономикой, финансами, строительством, наукой, социальной сферой. Сначала, в конце 70-х годов, сняли ограничения на цены на сельхозпродукцию и многие промтовары. Затем создали первые особые экономические зоны – не для того, чтобы, по сути, уводить от налогов, как у нас, а чтобы привлекать зарубежные инвестиции. В деревнях заработал семейный подряд. Повсеместно сняли запрет на частное предпринимательство. Впрочем, перечислить все новации просто невозможно.
Каковы результаты? Они потрясают. Не поддаются восприятию. Скажем, еще тридцать лет назад безнадежно отсталый Китай мог ли мечтать, что сегодня свыше 40 проц. своей продукции будет продавать за рубеж? Это означает, что внешнеторговый оборот вырос в сто с лишним раз. С 1979 года, с начала реформ, среднедушевой доход населения увеличился в 12, а экономический потенциал страны – в 15 раз. Нынче в мире резко сокращается производство ВВП, а в Китае рост составляет около 7 проц.
Или такие цифры. У нас, как и во многих странах Европы, продажа автомашин сократилась вдвое, в Китае выросла на четверть. Ожидается, что в 2009 году здесь своим гражданам реализуют 10 млн. авто. А дороги? Мы только и сетуем, что в России они никудышные. В Китае за последние годы проложено только скоростных автострад (каких у нас нет даже в планах) протяженностью 60 тыс. км. Можете не поверить, но это так: за все восемь дней пребывания мы проехали тысячи километров – ни одной выбоины на дорогах не почувствовали. Зато везде видели суперсовременные автомобили, трех-, четырех-, даже шестиярусные транспортные развязки. И повсюду вдоль трасс – заботливо подстриженные кустарники, деревья, ухоженные, с изысканным вкусом оформленные клумбы.
Артерии жизни и прогресса
Вообще-то транспорту надо было бы уделить особое место. Когда-то по Китаю ездили сплошь советские машины, в небеса поднимались также наши самолеты. Увы, сегодня ничего российского мы не увидели.
В очень современных аэропортах, каких в России пока нет и в помине, сплошь боинги и аэрбасы, а на улицах – «японки», «немки» и «американки», многие из которых на совместных или иностранных заводах собирают тут же. Много и китайских марок. Нет сомнений, что по качеству и надежности последние вскоре догонят пока популярные иномарки.
Очень активно используется водный транспорт. В основном грузовой – для перевозки стройматериалов, контейнеров. Ну а пассажирский на реках и озерах – для увеселительных прогулок. Причем по водоемам ходят как современные, так и стилизованные под старинные суда.
А еще в Китае очень популярны велосипеды, мопеды, скутеры – в основном с электродвигателями. Заботятся, понимаешь, об экологии. В этом отношении очень показателен пущенный в Шанхае новый вид пассажирского транспорта – то ли автобус, то ли троллейбус. Он через каждые пять километров, во время высадки-посадки пассажиров, поднимает вверх контактную систему (наподобие электричек) и в течение одной минуты заряжает аккумуляторы. Мы прокатились на таком электробусе. Удобно. И чисто, нет выхлопных газов, и серпантина троллейбусных проводов нет.
И коротко, без намеков…
Удивила китайская деревня. Говорят, крестьяне здесь живут заметно беднее, чем горожане. Скорее всего, так оно и есть. Но это не мешает крестьянам жить в 2-3-этажных особняках – примерно таких, какие у нас имеют «новые русские».
А начинали-то с чего? Когда Дэн Сяопин объявил о реформах, каждый четвертый имел месячный доход ниже 5 долларов. Сегодня таковых – менее 2 проц. населения. Получив волю от коммун и других ограничений, китайский крестьянин кормит теперь не только свою страну, но и много чего из продуктов питания экспортирует. Более старшие читатели наверняка помнят тушенку «Китайская стена», по сути, спасшую нас, почти голодающих, в годы правления перестройщиков.
О многом говорит и откровение работавшей с нами переводчицы Линь Цзин. По ее просьбе мы к ней обращались по-свойски – Лина. Родилась она на севере Китая, прямо на границе с Советским Союзом. «Когда я была маленькой, с той, советской, стороны границы по ночам светили мощные прожекторы, – вспомнила она. – И мы очень боялись войны». «Нам тоже было боязно – вдруг начнется война», – признались мы. «Так вот, тогда мы жили очень бедно, – продолжила Лина, – мерилом успешности китайца считалось наличие часов и велосипеда. Теперь критерии другие: хорошее образование, квартира и машина». С образованием у Лины все в порядке. Не должно быть проблем и с квартирой – Лина на днях собирается замуж, говорит, что первоначальный капитал на жилье есть. Молодая семья планирует взять очень даже доступный кредит и купить квартиру в Пекине. А заодно и недорогую машину. Приличная двухкомнатная квартира примерной площадью в сто «квадратов» в столице обойдется в 200 тыс. юаней (один млн. рублей). В провинции, разумеется, заметно дешевле.
Очень о многом – об экономических зонах с привлечением иностранного капитала (мы почти два дня пробыли в одной из них – Хайнине), о суперсовременных районах Шанхая с небоскребами (мы осмотрели район Пудун с 300-метровой площадки телебашни «Восточная жемчужина»), об удивительном преобразовании в места отдыха бывших болот (катали нас на лодках по местности Сиси), о школах, жемчугах и шелках, о министрах и простых трудягах, о поразительной чистоте (ни разу не видели валяющегося окурка), о трудностях, межнациональных и межконфессиональных проблемах, о демографии, о многом-многом-многом другом надо бы рассказать читателю. Да газетная площадь мала. Мастерства же мне, переполненному впечатлениями, описать увиденное кратко и талантливо не хватает.
…Когда сели в самолет Шанхай – Москва, проводница предложила несколько российских газет. Открыв «Комсомолку», сразу обратил внимание на разворотную статью известного писателя и публициста Юлии Латыниной. Ее название вряд ли требует комментариев: «Пока Россия пьет, Китай далеко уйдет…»
