В далеком 1953 году в одну из аудиторий Чувашского педагогического института вошел строгого вида, элегантный, подтянутый, усатый мужчина на костылях. Уверенно прошел к кафедре.
– Меня зовут Александром Сергеевичем, – окинув орлиным взором притихший зал, сказал он и после небольшой паузы добавил: – Но не Пушкин, а Уськин. Вместе с вами сегодня начнем изучать курс общего языкознания.
НЕ ТА МАТЬ, ЧТО РОДИЛА…
Нам, студентам историкофилологического факультета, очень повезло. Все пять лет учебы важнейшие дисциплины читал нам декан факультета, недавно вернувшийся из Москвы кандидатом филологических наук, Александр Сергеевич Уськин – талантливый ученый, педагог от бога.
Судьба не баловала его. Кто был его отцом, мать не говорила. Проводив мужа в 1914 году на Первую империалистическую войну и не дождавшись за шесть лет ни одного письма, она родила мальчика. Пропавший солдат вернулся из австрийского плена, когда младенцу исполнилось полгода, и не захотел иметь с ним дело. Тогда родная мать отнесла малыша другой женщине на хутор в пяти верстах от Батырева. Перасковья Романовна, родившая пятерых сыновей, которые рано ушли из жизни, и трех дочерей, три года кормила грудью приемного сына Сашу.
Удивительно доброе было сердце у этой простой чувашской женщины. Когда в 1941 году тяжелораненый Александр лечился в госпитале в Казани, а на дворе трещали сорокапятиградусные морозы, не знавшая русского языка Перасковья Романовна разыскала-таки в чужом городе любимого Сашу и, как могла, поддержала его.
«ВРАГ НАРОДА»
В школе, а затем в Батыревском педучилище Саша был одним из лучших учеников. Но и на танцах ему не было равных, и на спортивной площадке. Правда, без неприятностей и тогда не обошлось. В 1937 году его исключили из комсомола как «националиста», читавшего на торжественных вечерах в училище проникновенные стихи поэтаземляка Васьлея Митты и имевшего связь с другим «врагом народа» – В. КрасновымАсли, который подарил ему свой роман «Вутра» с дарственной надписью. Осудили Александра и за «диверсию» – нечаянно уронил и разбил ртутный градусник, и за «есенинщину» – ктото донес, как пристально он рассматривал в журнале портрет великого русского поэта. В 1938 году ЦК ВЛКСМ восстановил его в рядах комсомола (кстати, членский билет он так и не сдал – настолько был уверен, что справедливость восторжествует).
Работал Уськин деревенским учителем, пока не началась война. В Красной Армии стал артиллеристом. Под Вязьмой попал в плен, но сумел бежать. Сорок суток пробивался к своим. Потом еще месяц особисты допрашивали бойца, пока, наконец, не поверили, что не шпион.
АМПУТАЦИЯ
Снова фронт. В декабре 1941 года Александр получил тяжелое ранение в обе ноги и был отправлен в тыл. Обошлось без ампутации, но надежды на возвращение на фронт было мало. С постели вставал с трудом, двигался елееле, правая нога почти не сгибалась. Врачи предложили ему вернуться домой – отказался: «Я должен встать в строй!» И ведь добился своего после долгих, мучительных тренировок.
Летом 1942 года Уськина выписали из госпиталя досрочно. А уже через три месяца он совершал семидесятикилометровый учебный марш и, как всегда, шел впереди. И ведь командиры человека этого ценили, отправили в Днепропетровское артучилище, там предложили остаться преподавать. Отказался наотрез и снова на фронт. За два с половиной месяца до Победы под Краковом Александр был снова опасно ранен в обе ноги. Правую пришлось ампутировать.
Тяжелые мысли, как сам он вспоминал, конечно, угнетали. Не погонять теперь в футбол, любимую «чечетку» не отбить, не походить на лыжах… Однако собрал в кулак волю, отбросил сомнения и поступил в Чувашский пединститут, благо учителем мечтал быть с детства. Учился, естественно, на отлично, но и в спортзале нередким гостем был – занимался на гимнастическом коне и на брусьях. Даже танцплощадку стороной не обходил. Вот что рассказала мне одна дама, которая училась вместе с Александром Сергеевичем:
– Однажды на студенческом балу все мы были поражены, заметив, что Уськин вальсирует в паре с милой девушкой. Без костылей, только на протезе. Каково ему было выносить боль, лишь бы вспомнить вальсы юности!
Я после напомнил ему об этом случае. Александр Сергеевич лишь улыбнулся в свои роскошные усы:
– Да, наверное, с кем-то спутали…
ЗАБУДЬ, ЧТО ТЫ КАНДИДАТ
Окончив вуз, в 1949 году Уськин стал здесь же преподавателем кафедры русского языка. Но жажда знаний привела его в Москву в аспирантуру при Институте русского языка Академии наук СССР. Его научный руководитель, ученый-лингвист с мировым именем, профессор Александр Александрович Реформатский отзывался о нем как о высокоодаренном исследователе. И его буквально на части рвали ведущие научные центры и вузы Советского Союза. Но Уськин вернулся в родную Чувашию.
Это была личность уникальная, неповторимая, недаром о нем чуть ли не легенды ходят. Студенты просто обожали его. И недоумевали, почему он докторскую не защищает. Версии выдвигались разные, но, возможно, он просто выбрал для себя иную стезю – наставническую. Недаром, будучи заместителем декана историкофилологического факультета, если вчерашний аспирант возвращался на кафедру кандидатом наук, Александр Сергеевич прекращал любое совещание и, уводя новоиспеченного ученого в свободную аудиторию, первым делом говорил: «Отныне забудь, что ты кандидат, думай о докторской».
И действительно, с его помощью потом они успешно защищали докторские диссертации.
Даже воспоминания о таких светлых, ярких личностях способны сделать жизнь лучше, потому что будят в человеке желание подражать им.
В. РОМАНОВ,
член Союза журналистов России, староста группы «А» русскочувашского
отделения историкофилологического факультета ЧГПИ им. И.Я. Яковлева в 19531958 годах.
Мне тоже выпало счастье быть студентом (правда заочным) у рыцаря языкознания в чгу,где он в последнее время преподавал. Его принципиальность и требовательность знание своего предмета осталось в памяти многих его подопечных.
Очень интересная статья о нашем земляке, тронула до глубины души. Как жизнь его не крутила и не ломала, но он остался живым, всем смертям назло… Стал личностью с большой буквы!
Кстати, именно сегодня ему исполнилось 95 лет. Учитель с большой буквы: требовательный, строгий, великолепно знающий предмет и умело передающий свои знания, с большим чувством такта и… юмора. До сих пор вспоминаю его занятия и храню тетрадки с практических занятий по синтаксису, хотя прошло уже почти 40 лет.
Люди, которым в своей жизни пришлось хлебнуть горькую чашу, несмотря ни на какие трудности добивались признания многими его сослуживцами, останутся в памяти навсегда. Его строгое лицо, принципиальность во всём, как кощунственно это не звучит, украшал его имидж даже костыль, на который он по воле судьбы упирался. Вечная память этому неординарному человеку.
Глыбища! Замечательный человек и преподаватель. Строгий и улыбчивый, требовательный и внимательный. До сих пор помню его толстые тетради с предложениями, которые мы списывали и разбирали, строили схемы. Для меня он стал эталоном педагога и человека.